Майкл Муркок - Орден Тьмы / The Dragon in the Sword

Я не видел причин обманывать этих честных благородных людей и сказал им ту часть правды, которую они были способны понять.

— Здесь неподалеку есть деревня, не так ли? — предложил старый Оттро. Давайте пойдем туда поскорее. Мне лично вполне достаточно немного перекусить и выпить кувшин пива. В деревне мы переночуем, а утром продолжим путь верхом, согласны?

— Рано утром, — мягко уточнил я. — Мы должны добраться до Реталика завтра к полудню, когда, как вы сказали, Шарадим намерена короновать себя Императрицей. — Реталик был столицей Вададека.

— Конечно, наш молодой квазипринц, — согласился тот. — Я полностью осознаю срочность нашего дела. Но когда человек поел и отдохнул, он лучше думает и лучше действует.

Алисаард и я были одеты так, что не вызывали любопытства деревенских жителей. Таверна оказалась достаточно просторной и вместила всю нашу компанию. Хозяин был чрезвычайно доволен приезду гостей в этот некурортный сезон. У нас было много местных денег, и мы щедро заплатили ему. Мы пообедали и выспались вполне комфортно и наутро выбрали себе самых лучших лошадей. Наша компания представляла собой странное зрелище: я был в кожаных одеждах болотного охотника, на фон Беке рубашка, пиджак и брюки — костюм, напоминавший тот, в котором я впервые встретил его. Так его одели женщины элдрены, снабдив также перчатками, ботинками и широкополой шляпой. Жители Драахенхайма были в шелковых цветных одеждах и шерстяных пледах в клетку своего клана. Четверо других — в доспехах, одолженных элдренами, а еще трое — в нелепой мешанине, предложенной женщинами. Я скакал верхом во главе этой странной колонны, с одной стороны ехал фон Бек, с другой — Алисаард. На ней красовался шлем, надетый скорее по привычке. Элдрены почти никогда не показывали своего лица людям других земель. Они изготовили для моего копья флаг, но сейчас он был обмотан вокруг древка. Я принял меры предосторожности и на всякий случай закрыл лицо краем плаща.

Постепенно проселочная дорога стала расширяться. Потом на ней появилось покрытие из крупных камней. Все больше и больше людей присоединялось к нам, и все шли в нашу сторону. Эти попутчики пребывали в приподнятом праздничном настроении. Здесь были представлены люди из самых разных социальных слоев. Я заметил мужчин и женщин явно монашеского сословия, другие — миряне. Мужчины, женщины, дети были ярко, нарядно одеты. Жители Драахенхайма явно предпочитали броские цвета и лоскутные наряды самых разных оттенков. Мне понравился их вкус, и я пожалел, что одет в скучные кожаные одежды тусклых цветов.

Вскоре вдоль дороги появились позолоченные статуи, изображавшие отдельных мужчин, женщин, целые группы, животных, чаще всего крупных ящериц, которых я встречал на Мессе Эти звери не были обычным домашним скотом.

Чаще все-таки домашний скот был привычным: лошади, волы, ослы, но кроме них — крупные существа, похожие на свиней. Местные жители ездили на них верхом, перевозили грузы, приторочив их к деревянным седлам.

— Смотрите! — воскликнул Принц Оттро. — Сейчас лучшее время прибыть в Реталик инкогнито.

Город окружала очень высокая стена, сложенная из теплого красноватого песчаника. По верху шел частокол из высоких острых камней, похожих на бойницы средневековых замков, но совсем иной формы. Каждое такое острие имело в центре отверстие. Я предположил, что воин мог стоять позади такого щита и стрелять через отверстие, оставаясь в безопасности. Город был построен для войны, хотя Оттро уверял меня, что в Драахенхайме уже много лет царит мир. По ту сторону крепостных стен стояли аналогично укрепленные здания, богатые дворцы, аркады базаров, были прорыты каналы, высились храмы, раскинулись складские помещения и многое другое, характерное для большого торгового города.

Реталик стоял как бы в долине, и все узкие улицы вели вниз, к центру, где располагалось озеро. Там на искусственно намытом острове стоял большой дворец, сложенный из великолепного мрамора, кварца, терракоты и известняка. Дворец сверкал всеми цветами радуги под лучами солнца, а по углам стояли высокие обелиски. На центральных башнях дворца были установлены флагштоки, на которых развевалась сотня различных флагов, и каждый флаг являл собой настоящее произведение искусства. Изящные горбатые мостики, изысканные резные каменные столбики беседок дополняли великолепие дворцового парка. У входа во дворец стояли стражи в роскошных доспехах. Барочный эффект их облачения дополняли огромные звери в намордниках и на цепи. Они как бы соперничали по свирепости со своими хозяевами. Звери сидели рядом и настороженно наблюдали за проходящими. Это были гигантские ящерицы, именно их люди называли драконами. Оттро объяснил, что в древние времена эти существа водились повсюду во множестве и его людям приходилось вести с ними войну за территорию.

Мы остановили лошадей возле стены, которая выходила на озеро и замок. Вокруг нас улицы были заполнены людьми с флагами и маленькими зеркалами, начищенными щитами и металлическими пластинками, так что все, казалось, сверкало огнем и серебристым светом. Люди Валадека праздновали коронацию своей Императрицы. Повсюду звучала музыка, в узких улочках толпился ликующий народ.

— Как наивен этот веселящийся люд, — проговорил фон Бек. Он наклонился в седле, чтобы отдохнула спина. Он уже много лет не садился на лошадь. — Трудно поверить, что они празднуют возвышение личности, олицетворяющей зло.

— Лучше всего зло процветает, когда оно замаскировано, — мрачно добавил Оттро. Его компаньоны согласно кивнули.

— А наилучшая маскировка чаще всего проста, — сказал Федерит Шаус. Честный патриотизм, радостный идеализм…

— Вы циник, молодой человек, — улыбнулся фон Бек. — Как ни печально, но мой личный опыт лишь подтверждает ваше мнение. Покажите мне человека, который кричит: «Моя страна права», или «не права», и я покажу вам того, кто весело убьет половину населения своей страны во имя патриотизма.

— Однажды я слышал, как кто-то говорил, что нация — это всего лишь повод для преступления, — продолжал Оттро. — С этим утверждением я согласен. Шарадим злоупотребляет доверием и любовью своих подданных. Они сделали ее Императрицей всей этой страны, потому что верят: она олицетворяет все лучшее в человеческой натуре. Более того, она пользуется их симпатией и поддержкой. Разве ее брат не пытался убить ее? Разве не было доказано, что она много лет страдала, пытаясь сохранить свою репутацию, позволяя людям считать его благородным и добрым человеком, а он тем временем оставался отъявленным трусом и самовлюбленным эгоистом?

— Поскольку ее брат считается убитым и вы — его жертвы, — сказал я, подумайте о том, как она будет счастлива узнать, что не ошибалась, не доверяя ему!