Майкл Муркок - Орден Тьмы / The Dragon in the Sword

— Разрешите, я возьму одежду и меч. Но капитан покачал головой:

— Все, что вам нужно, уже ждет вас, Джон Дейкер. Тело, имя, оружие… Но помните: будет гораздо лучше, если вы вернетесь к нам, когда мы придем за вами.

— Я бы предпочел сам быть хозяином собственной судьбы, — ответил я.

Как только я спустился по трапу и ступил на борт баркаса, я услышал тихий смех капитана. Нет, он не насмехался надо мной. Но тем не менее этот смех был комментарием на мое последнее заявление.

Баркас увез меня из тумана и вывел к холодному рассвету. Серый свет сочился из низких серых облаков. Большие серые птицы пролетали над этим болотом с отдельными прогалинами серой воды. Среди зарослей редкого камыша я заметил фигуру человека. Он походил на статую своей неподвижностью. Но я уже понял, что он не из бронзы и не из камня. Человек был из плоти. Я мог догадаться об этом по его чертам…

Я уже увидел, что человек был одет в темный, плотно облегающий кожаный костюм и плащ, откинутый на плечи. На голове — коническая шляпа. В руке он держал длинную пику и опирался на нее.

Когда наш баркас приблизился, я заметил еще одну фигуру, стоявшую в некотором отдалении. Второй незнакомец был одет совершенно не подходящим для путешествия образом. Он, видимо, устал и походил на преследуемого врагами. На нем были остатки наряда двадцатого столетия. Голубоглазый, сильно потрепанный ветром и беспощадным солнцем, лет тридцати пяти, с непокрытой головой, он казался довольно высоким и крепким, хотя и худощавым. Он что-то прокричал и замахал руками. Он побежал ко мне, спотыкаясь о болотные растения.

Двойник капитана показал жестом, что пора выходить из лодки. Мне не хотелось выходить.

— Джон Дейкер, позвольте мне пожелать вам не только удачи. Когда придет время, желаю вам найти в себе силы, уверенности и благоразумия в момент, когда они будут вам особенно нужны. Прощайте! Надеюсь, что вам захочется снова, отправиться с нами в плавание…

Эти слова нисколько не тронули меня, когда я выходил из баркаса.

— Я уверен, что у меня никогда не возникнет желания видеть ни вас, ни этот баркас еще раз…

Эти слова ничуть не улучшили моего настроения. Я осторожно выбрался из баркаса.

Но баркас, лодочник и застывшая фигура — все вдруг исчезло. Я повернул голову посмотреть на них и неожиданно почувствовал тепло. Я понял, почему исчезла фигура в плаще: я заселил это замерзшее тело своей личностью и оживил. Но я по-прежнему не знал ни своего имени, ни цели появления на этой земле.

Тот второй человек все еще шагал ко мне и старался криком привлечь мое внимание. Я поднял пику в знак приветствия.

Тут я ощутил приступ страха. Возникло предчувствие, что в этой новой инкарнации я потеряю все, что когда-либо имел, все, чего желал от жизни…

Он называл себя Эрих фон Бек и говорил, что явился сюда из немецкого лагеря Заксенвальд. Его преступление состояло в том, что он был добрым христианином и выступал против нацистов. Был освобожден друзьями в 1938 году, а в 1939-м после неудачной попытки убить Адольфа Гитлера сумел избежать застенков гестапо благодаря тому, что проник в тот мир, в котором мы оба сейчас находились. Я называл этот мир Маашенхайм, а он — просто Срединными Болотами. Он удивился, что я так хорошо знаком с порядками того мира, который он покинул.

— Вы очень похожи на воина из песен о Нибелунгах! — заявил он мне. — Да и говорите на странном архаичном немецком, который, похоже, здесь распространен. И в то же время утверждаете, что родом из Англии. Как же так?

Я не видел смысла расписывать ему подробности моей жизни в образе Джона Дейкера или сообщать, что родился в том мире, где Гитлер потерпел поражение. Мне уже давно стало ясно, что такие откровения могут привести к трагическим последствиям. Ведь он пришел сюда не только для того, чтобы избежать гестапо, но и затем, чтобы найти и уничтожить монстра, который завладел душами жителей его страны. Что бы я ни сказал, это отвлечет его от основного замысла. Насколько я знал, фон Бек мог быть тем человеком, который погубит Гитлера в конечном счете. Я рассказал лишь то немногое о себе, что казалось уместным, и даже это крайне удивило его.

— Факты таковы, — сказал я, — что ни вы, ни я не подготовлены для пребывания в этом мире. У вас хотя бы есть одно преимущество — собственное имя!

— Вы совсем ничего не знаете о Маашенхайме?

— Нет, ничего. Единственное — могу говорить на языке, которым пользуются в местности, где я оказался. У вас есть карта?

— Эту фамильную ценность я потерял в схватке, о которой уже рассказывал. Мне пришлось сражаться с вооруженными мальчишками, которые пытались оттащить меня прочь. Карта была неточной, ее составили, как я полагаю, где-то в пятнадцатом столетии. Но она помогла добраться до этого места, и я надеялся с ее помощью выбраться отсюда, когда закончу дело, ради которого я здесь. Но теперь боюсь, что придется застрять тут, пока я не найду кого-нибудь, кто поможет мне.

— Здесь живет немало людей. Ведь вы уже встречали кое-кого из обитателей. Они могут вам помочь.

Мы представляли собой любопытную пару. Я был одет в костюм, который казался вполне подходящим для данной местности. Высокие сапоги до бедер; на поясе болтаются медный крюк, как для ловли лосося, кривой нож с зазубренным лезвием и мешочек, содержащий немного сушеного мяса, несколько монет, флакончик чернил, палочку для письма и два-три листка грубой писчей бумаги. По этим предметам невозможно было определить мою профессию, но я хотя бы носил не серые обтрепанные фланелевые штанаы и броский пуловер с Фэри Айл, а также сорочку без воротничка. Я предложил фон Беку свой плащ, но он отказался, сказав, что привык к тому, что в этой местности не бывает холодно. Мы находились в странном мире. Серые облака редко расходились, чтобы пропустить узкие полоски солнечного света, отражавшиеся на мелководье, окружавшем нас со всех сторон. Казалось, мир только и состоял что из этих протяженных низменных долин, перемежавшихся болотами. Растительности почти не было. Лишь несколько кустиков, где гнездились пестрые болотные птицы и странные мелкие животные. Мы сидели на травянистом холмике, смотрели окрест себя и жевали кусочки сушеного мяса. Фон Бек (он не без некоторого замешательства добавил, что является немецким графом) был страшно голоден и едва удерживался от того, чтобы не глотать пищу не разжевывая. Он согласился, что нам лучше держаться вместе, раз уж мы оказались в одинаковом положении. Он подчеркнул, что его цель уничтожить Гитлера, и это — главная цель его жизни. Я сказал, что также решительно настроен выполнить свой долг, но, поскольку такой возможности мне еще не представилось, я с радостью соглашаюсь быть его спутником. В этот момент фон Бек прищурился и показал куда-то мне за спину. Обернувшись, я увидел вдали строение. Готов поклясться, что прежде его тут не было. Может, его скрывал туман? Строение было довольно далеко, и я не мог различить деталей.