Сергей Фомичев - Конвой

— Не желают ли господа повеселиться перед последней битвой? — предложили они себя.

Их сменил обросший старичок. Хитро поблёскивая единственным глазом, он зашептал:

— Обереги от вражеских стрел! Древние. Из сарматских курганов. Глаз супостату запорошат, отведут смерть.

— Любезнейший, — ухмыльнулся Жирмята. — Беда в том, что не использует супостат никаких стрел. Да и глаз у него пока не видывали.

Старичок смутился, чем не преминул воспользоваться конкурент помоложе.

— Не слушайте этого шарлатана. Он себе уже один глаз запорошил. Возьмите вот этот талисман удачи. Редкостная вещица, другой такой во всём свете не сыщешь. И гномы поработали, и, не при детях будут помянуты, эльфы руку к чарам приложили. Дёшево отдам. Последний он у меня остался.

— Так нет другого такого во всём свете, или последний остался? — подковырнул Жирмята.

Но от всех не смог отговориться и он. Толпа плотно окружила друзей, принудив остановиться. Со всех сторон потянулись руки, искажённые лица замельтешили перед глазами, крики слились в неразборчивый гул — ну просто стая упырей дорвалась до пищи.

— Только не вздумай у них хоть что-то купить, даже пустячной булавки, — шепнул Волошеку товарищ. — Растерзают, коли поддашься.

Безобразие прекратил небольшой конный разъезд. Выскочив из-за крайних домов деревушки, пятеро всадников быстро поравнялись с базаром. Трое бородачей выставили вперёд пики, молоденький паренёк ограничился плёткой, а воин лет сорока, судя по сержантским нашивкам, старший в отряде, даже не потянулся к мечу.

— А ну, с дороги! — рявкнул он на торговцев. Тех как ветром сдуло.

— Гарчи запретил приживалам подходить близко к лагерю, — пояснил сержант, остановив лошадь и оценивающе разглядывая путников. — А заодно и в Солодку соваться остерёг. Жители уж больно просили избавить от муки. Вот как пройдёте деревеньку эту, сразу под горой увидите лагерь. Вы ведь к нам путь держите?

— К вам, — подтвердил Рыжий.

— Ну да, — рассудил сержант вслух. — Сейчас либо к нам, либо бежать без оглядки, а это совсем в другую сторону.

Он оглядел крепкие фигуры друзей, покосился на самострел, притороченный к поклаже Жирмяты. Задумался.

— Смотрю, вы на бродяг не похожи, да и на горожан простых тоже. Наёмники?

— Вроде того.

Сержант кивнул, довольный правильной догадкой.

— Много Гарчи платить не сможет, — предупредил он. — Армия-то добровольческая. Но коли толк будет, поставит на взвод. Нехватка у нас взводных-то. К генералу всё больше крестьяне идут или горожане цивильные. Мало кто с воинским делом знаком.

— Что ж, значит, подходит народ? — поддержал разговор Жирмята. — А то мы по дороге и не встретили попутчиков.

— Здесь сейчас только из случайных кто, вроде вас, ходит, — пояснил воин. — У нас нынче вербовщики в крупных городах. Оттуда в лагерь лесными тропами новобранцев приводят. А кто средствами помочь желает, те уполномоченным сборщикам отдают.

— Встретили мы тут одних «сборщиков», — ухмыльнулся Рыжий. — На дороге рогатки поставили и с прохожих дань взимали. Якобы в пользу армии Гарчи. А по виду — сущее отрепье…

— Вот против таких разбойников меня с парнями и отправили.

Волошек едва заметно улыбнулся. На «парней» бородачи походили мало. Такие же умудрённые опытом мужики, как и сам начальник. Один, пожалуй, даже постарше сержанта будет.

— Сейчас много лиходеев по дорогам да сёлам шныряет, — продолжал тот. — Так мы у них время от времени отбираем то, что нашим именем собрано, а самозванцев, понятно, на сук. Ваши-то где промышляли?

— Далековато, — отмахнулся Жирмята. — На тракте, верстах в десяти от Путивля.

— Вон оно уже куда докатилось… — сержант присвистнул. — Нет, туда не поспеем. Здесь поближе почистим дороги. Ну, бывайте!

Бородачи и малец, не проронив и слова, умчались вслед за командиром.

— Чёрные вороны, — произнёс Рыжий.

— Где? — не понял Волошек.

— Эти бородачи — чёрные вороны. Так они себя называют. Ну, которые в степном приграничье живут. Вольные люди. Свирепые как черти. Князья, бывает, нанимают их, чтобы с бунтами управиться. Зело они лютые, эти вороны. С орками воюют годами, так набрались опыту… Случалось, говорят, целые деревни повстанцев вырезали.

— Не слышал я, чтобы наш князь таких приглашал, — нахмурился Волошек.

— Повезло тебе с родителем, — хмыкнул Жирмята.

Стражник на воротах спросил:

— Пришли записываться в армию или внести пожертвование? Если что-то другое, лучше сознайтесь сразу. Коммивояжеров и репортёров приказано выкидывать через Мусорные ворота.

— Нам нужен генерал Гарчи, — сказал Волошек.

— Так уж сразу и генерал? — ухмыльнулся стражник. — Вон в той палатке с зелёным вымпелом распоряжается сержант Вреда. Он ведает вербовкой. А вон в той, что во внутреннем лагере и с красным вымпелом, сидит казначей. Ему, стало быть, золотишко сдавать.

Волошек взглянул на Жирмяту. Он давно не был уж тем застенчивым пареньком, что терялся, встречая хамство или подначки. Но до сих пор пасовал перед бюрократией или — как вот теперь — перед караульной службой. Его товарищ гораздо лучше справлялся с такими препонами.

— А если мы готовы внести ну очень большое пожертвование? — спросил Рыжий стражника. — И хотим заверить господина Гарчи в нашем расположении?

Тот покосился на тяжело навьюченных лошадей, прикидывая, сколько пудов серебра может содержать поклажа.

— К казначею, — наконец решил он.

— А если у нас тайное дело? Если мы кое-что знаем о чернильниках такое, чего ещё не знает никто.

— К сержанту Вреде.

Он подумал ещё немного.

— Уж если совсем горячее…

— Ну? — поторопил Рыжий.

— К адъютанту можно обратиться.

— Зови адъютанта.

Стражник отправил посыльного, а друзьям указал на скамеечку возле привязи.

— Что-то не так в лагере этом, — произнёс Жирмята, пристроив лошадей.

Волошек оглянулся, прислушался.

— Клинки не звенят, — решил он. — Даже деревяшки учебные не стучат. Не учат здесь фехтованию и не упражняются даже. Либо ветеранов немного, но скорее смысла особого нет. Не против людей армия выступать готовится.

Скоро подошёл адъютант. Им оказался молоденький парень с нашивками лейтенанта. Высокомерно взглянув на друзей, он, похоже, собрался выслушать заковыристую историю или предложение о поставке добровольческой армии вот этих вот прекрасных самострелов новейшей конструкции, после чего намеревался со спокойной душой распорядиться выставить гостей вон.

Но Волошек не стал ничего говорить. Он вырвал страничку из блокнота, черкнул пару строк и передал лейтенанту.

— Доложите о нас генералу. Записка предназначена только ему.