Святослав Логинов - Многорукий Бог Далайна

К сожалению, оправдались худшие предположения. Граница была закрыта. На новом месте цэрэги не чувствовали себя в безопасности, и шансов прокрасться незамеченным – не было.

Вновь Шооран попытался применить прием, позволивший ему прорваться сюда. Правда теперь перед ним был не узкий перешеек, который можно перекрыть одним оройхоном, а самое длинное из оставшихся огненных болот. Пока Шооран, укрывшись в куче костяного хлама, работал, никто из цэрэгов не тронулся с места. Слишком уж удивительным зрелищем было рождение оройхона, и вряд ли многие из них видели его прежде, когда пленный Шооран строил проход в страну старейшин. Но едва остров встал, один из воинов побежал за подкреплением, а остальные кинулись перекрывать новый оройхон. Дорога возле аваров опустела.

Пригибаясь и стараясь держаться ближе к чадящим скалам, Шооран двинулся вперед. И лишь выйдя на открытое пространство, увидел, что проход закрыт по-прежнему. Один из цэрэгов остался на месте. Лица стражника было не видно из-за примотанной губки, но это был явно кто-то из тех, кто раньше охранял их и знал всех в лицо. Хотя у Шоорана тоже была губка, но пятна ожогов на виске и переносице выдавали его.

– Вот и еще один, – довольно сказал цэрэг. – И, похоже, самый главный. Стоять! – предупредил он движение Шоорана.

Но Шооран и не думал бежать. В его руке упруго разворачиваясь, запел ус парха.

– Я ничего тебе не говорил, – произнес Шооран, обращаясь скорее к судьбе, чем к противнику, – и мне нет дела до твоих домыслов, потому что сейчас ты умрешь.

Голоса звучали глухо и невнятно, и если Шоорану это было на руку, то цэрэг не мог кликнуть подмогу. Хотя он был опытный воин и не испугался оружия. Ус парха, вибрируя в искусно дрожащей руке, стоял почти неподвижно, лишь самый кончик исчез из виду, размытый бешеным движением. Но эта струна готова была выбить из рук копье, рассечь одежду и тело. Немногие умели так обращаться с хлыстом. Когда-то юный Шооран целыми днями упражнялся с запретным оружием и теперь хвалил себя за то давнее упорство.

Цэрэг, отставив копье, чтобы, избави Тэнгэр, не попало под ус, левой рукой вытянул из-за пояса кистень. Тяжелая кость бовэра загудела в ременной петле. Достать кистенем противника цэрэг не мог, но ремень не боялся дрожащего уса и был способен, обмотавшись, погасить его колебания. Тогда у обоих воинов останутся только копья, но у Шоорана копье будет в левой руке.

Ловя удобный момент, они закружили по узкой площадке, усыпанной хрустким сором. Первым нанес удар Шооран. Время было не на его стороне, он не мог слишком долго выжидать. Приподняв хлыст, он метнул свое копье, но не в противника, которого защищал панцирь, а в руку с кистенем. Цэрэг успел отдернуть кулак, но остановить движение ремня уже не мог. Копье отлетело за спину, кистень бесполезно обвис, и Шооран, не давая вновь закрутить его, секанул хлыстом по прозрачному шлему. Шлем брякнул о камни, цэрэг покачнулся и, падая, ударил копьем. Он видел кольчугу за распахнувшимся жанчем и потому метил в незащищенное лицо. Острая кость вспорола кожу чуть ниже виска, но хлыст уже снова обрушился на неприкрытую больше шею, и крик цэрэга превратился в хрип.

Подхватив копье и не оглядываясь на убитого, Шооран побежал по тропе, ведущей к Торговому Оройхону. Больше всего он хотел, чтобы хоть там никого не оказалось.

Гуйлах, командир одной из дюжин держащих границу священного государства ванов служил здесь последний день. Завтра его переводят начальником охранной дюжины, и дальнейшая служба будет протекать не на мертвой полосе, где нечем дышать, и от запаха которой невозможно отмыться, а в алдан-шаваре. Перевода на это место он ждал долго, но давняя история с безумной Нарвай сильно испортила его карьеру.

Гуйлах не любил вспоминать те события. Казалось бы, он исполнил свой долг – разгадал в грязной бабе илбэча и поймал его, не позволил уйти к врагу. Но смерть илбэча легла на его имя темным пятном, и повышения пришлось ждать два года. А ведь Ёроол-Гуй проклинал илбэча, а не того, кто его поймает. Видно недаром говорится: «Беда тому, кто тронет безумца». Но все же радостный день пришел: служить в болоте осталось всего три часа. Скоро его сменят навсегда.

Однако, помечтать о приятном Гуйлаху не удалось – он увидел человека. Тот перелез вал всякого старья, накиданного, чтобы затруднить проход, и, крадучись, пошел в направлении к Гуйлаху. Рядом с Гуйлахом был лишь один цэрэг, остальные дежурили возле ухэров. Сам Гуйлах отправился в секрет, потому что воздух здесь был почище. И вот – подышал.

Гуйлах дал знак цэрэгу и вслед за ним выскочил навстречу нарушителю. Тот мгновенно остановился, пригнувшись, готовый и бежать, и броситься на врага. Во всей его повадке чувствовался бывалый боец. Лицо нарушителя было изуродовано ожогами, на виске запеклась кровь, но все же Гуйлах узнал его. Перед ним был фальшивый гонец, который в тот проклятый день пытался пройти на Торговый оройхон, будто бы разыскивая какую-то женщину. Потом выяснилось, что благородный Ууртак никого не посылал на границу, и подозрительная история с гонцом-самозванцем тоже послужила будущей опале.

– Вот и встретились, – злорадно произнес Гуйлах. – Какую красавицу ищешь на этот раз?

Человек сделал молниеносное движение, хлыст, неведомо откуда взявшийся в его руке, выбил раковину у собравшегося трубить цэрэга.

– Ты хочешь проверить, как я умею драться? – свистящим шепотом прошипел гонец. – Проверь. Я прошел с боем там, пройду и здесь.

Гуйлах попятился, заслоняясь пикой, показавшейся вдруг очень ненадежным оружием.

– Так-то лучше! – гонец беззвучно рассмеялся. – Ступай на пост. Страна старейшин захвачена добрыми братьями. Скоро у вас будет беспокойно.

Ложный посланец взмахнул хлыстом и исчез за тэсэгами. Гуйлах беспомощно оглянулся на цэрэга.

– Вот что. Раз ты не сумел задержать его, то молчи! Ничего не было. Понял?

Шооран шел через мокрый оройхон. Копье он нес в руке, рукоятка свернутого хлыста торчала из-под жанча. В безбородом лице не оставалось ничего юношеского. Вооруженный изгой шел по земле изгоев. Два года потребовалось ему, чтобы обойти весь мир, и домой вернулся другой человек.

В древние времена весь мир занимала земля, а далайн был так мал, что едва мог дышать. Но в мире не было счастья, потому что люди, имея столько прекрасной земли, не умели на ней жить, и каждый говорил своему брату:

– То, что ты видишь – мое, и все иное – тоже мое.

Тогда между людьми начались войны и пропала любовь.

Среди людей самым могучим был рр – воин в плаще из черной кожи. Он завоевал половину мира и давно потерял счет захваченным оройхонам, но алчность его не убывала и, завоевав новый край, он вонзал в землю копье, говоря: