Сергей Иванов - Ветры Империи

Разгневанный питон уже бушевал вовсю, разнося мебель в щепы, когда в зал ворвался переполошенный наряд стражников. Питон немедленно их атаковал, а Горн за спинами имперцев выскользнул в коридор и побежал вдоль самой стены, довольно ухмыляясь и дожевывая мясо. Теперь он снова был на пике формы, хотя порцию не мешало бы удвоить.

Перед каждым перекрестком Горн переходил на шаг, затем снова ускорялся, если никто не мог его видеть. Прохожих в коридорах оказалось меньше ожидаемого, да и те выглядели очень уж озабоченными — во всяком случае, до Горна им не было дела, и слава Духам.

До секторов, где разместились осколки Избранных родов, занесенные сюда имперским бегством, Горн добрался быстро и без приключений. Вместе с Уном к Замку отступило чуть меньше половины Избранных, приведя с собой гаремы и ближних родичей. Остальные же, насколько Горн знал, вернулись в свои родовые вотчины, променяв императора на братьев по клану, либо спасали себя и сородичей в дальних провинциях. Однако Горный Замок — не Столица, к тому же по пути к отступающим имперцам примкнуло немало полупородистых изгоев и безродных шатунов, спешно сколачиваемых в новую гвардию взамен прежней, бесследно сгинувшей за океаном, — так что здешним, даже изрядно поредевшим, вельможам пришлось потесниться, расселившись узким кольцом вокруг разросшегося центра. Впрочем, спеси у них от этого не убавилось, как и гонора у их молодых охранников. Вот и сейчас по самому центру пограничного коридора вызывающе прогуливалась троица ражих Быков, а из бойниц нового Медвежьего блока за ними ревниво следили такие же азартные молодцы, наверняка моля Духов о подходящем поводе, чтобы было чем оправдаться перед Главой.

Усмехнувшись, Горн остановился посреди коридора и поглубже запахнулся в потертый плащ, скрывая доспехи Стража и собственные габариты. Железным клином Быки стремительно надвигались на чужака — ссутулясь и чуть присев под плащом, гигант окончательно превратился в неуклюжего глухаря-ротозея из глубинки, в изумлении заглядевшегося на Замковые излишества. Не притормаживая, передний детина врезался в него плечом и вдруг отлетел, будто наскочил на столб. Тотчас ринулся снова, тараня препятствие шлемом, — коротким взмахом Горн отшвырнул его прочь, словно надоедливую шавку, и повернулся к двум другим Быкам. Без промедления те шагнули к нему вплотную, разом сложились пополам и опустились на четвереньки, хватая ртом воздух, — и вряд ли хоть кто-нибудь успел заметить сдвоенный удар Горна, пробивавший сквозь любые латы.

Однако первый Бык, вожак этой троицы, уже поднимался с плит, выдирая из ножен толстые клинки, больше похожие на рога. Шутки кончились, теперь юных задир утешила бы только смерть нахального чужака, хотя сами они привыкли развлекаться куда грубей. Но за их спинами высился могучий род, ими гордились, на них равнялись, — а чего вообразил о себе этот одиночка?..

Молодой вожак сорвался с места, целя мечом по центру широкого плаща. Уступчиво развернувшись, Горн пропустил острие вскользь гладкой кожи, а следом прогрохотал и сам Бык, едва не растянувшись по полу снова. Однако устоял и тут же обернулся, бешеным взглядом высматривая противника. Сдвинувшись в сторону, Горн насмешливо потряс плащом, провоцируя новый наскок. С глухим ревом Бык ринулся во вторую атаку и опять провалился мимо, не оставив на плаще даже царапины. А Горн тем временем сместился еще дальше, хладнокровно выбирая место. И когда обезумевший парень очередной раз промахнулся, то получил под зад богатырский пинок, направивший его точно в цель. Выставив вперед руки, злосчастный Бык вонзился обоими мечами в дверь Медвежьего блока и увяз накрепко.

Получив долгожданный повод, Медведи отреагировали мгновенно. Входная плита плавно скользнула вбок, и не успели отдышавшиеся Быки подоспеть на помощь своему вожаку, как из темного зева навстречу им повалили оскорбленно ворчащие мохначи. Затем и от Бычьего блока накатилась тяжелая волна, сметая редких прохожих, — заварушка разразилась наконец!..

Прижавшись к стене, Горн подождал, пока свара заполыхает в полную силу, потом метнулся ко входу и с налета пронизал небрежный Медвежий заслон, аккуратно отмахиваясь от растерянных ударов. Ошеломленные латники вряд ли даже разглядели, что за смерч их разметал, а Горн уже исчезал в лабиринте, по глаза завернувшись в плащ-невидимку.

Здешние коридорные ребусы любому Стражу были на один зуб, а уж тем более его не удержала простенькая страж-система, далеко уступавшая даже Дворцовым. Что же до самого Горна, то он попросту знал все местные ловушки, знал и помнил в подробностях, и ориентировался в этих блоках получше самих жильцов. И где искать Медвежьего Главу, гигант тоже представлял и был уверен, что тот не станет нарушать устоявшийся распорядок из-за рядовой стычки, затеянной воинственными Медвежатами.

В самом деле, старина Бур, как и обычно в это время, отводил душу в местной парилке, раздетый до нательной кольчуги и босой. Это был матерый Медведище, по глаза заросший косматой шерстью, но уже с изрядной плешью на широком черепе. Обильно потея и покряхтывая от удовольствия, он развалился на просторном шезлонге, а вокруг хлопотали смазливенькие девочки-подростки, тоже едва прикрытые, — расчесывали сивые космы, полировали загнутые желтые ногти. Малышки не были ни рабынями, ни служанками из Низких, — нет, они происходили из древних огрских родов и могли похвалиться отменной Истинностью… но только по крови, внешностью не укладываясь в родовые стандарты. Вот Бур и разжился ими по случаю. Притом никакого принуждения, боже упаси, — в крайнем варианте Медвежий Глава мог отослать ослушницу обратно к родичам, где она и прозябала бы в скуке и бедности, поджидая нового господина, вряд ли лучшего. Так не разумней ли потакать безобидным прихотям щедрого и благодушного старика, чем рисковать нарваться на грубияна или сквалыгу, пусть и молодого?..

Бесшумно Горн пронизал белесые клубы пара и возник в поле зрения размякшего Медведя. Как и ожидалось, тот не дернулся и не вскрикнул — лишь закаменел мясистым лицом, с полным самообладанием просчитывая варианты. А девочки и вовсе не обратили на чужака внимания, словно не заметили.

— Неплохо, а? — ухмыльнулся Горн. — Заделаться бы мне ликвидатором — и что бы меня остановило?

Многоопытный Избранный снова не дрогнул, привычно удерживая себя от суеты, все равно — испуганной или героической, с отчаянными и безнадежными попытками отбиться. Это был придворный старой и прочной закалки, каких сохранилось теперь немного, еще не забывший о родовой чести и даже величественный в иные моменты. Видя его спокойствие, малышки продолжали исполнять свои необременительные обязанности, беспечно пересмеиваясь и бросая на гостя любопытные взгляды.