Джулия Смит - Мудрец острова Саре

После рейда на полу овчарни осталось около двадцати человек. Брать пленников живыми противоречило принципам епископа. У Атайи оставалась надежда на оставшихся. Саттер тоже в опасности, хотя, судя по его действиям, сын барона собирался получить свободу, предав своих. Запекшаяся кровь на лице лишь доказывала, насколько ничтожны его шансы.

— Ну и где твой невидимый след? — спросил епископ, и его голос прогремел даже в туманной сфере.

Саттер двигался вдоль края леса, ища первую руну на пути к лагерю. По его следам ступали два солдата, каждый держал в руке по веревке, привязанной одним концом к запястью баронского сына, другим — к седлу.

— Я… он где-то тут! — выкрикнул бунтарь. — Я просто пока не нашел, — пробормотал он и вздрогнул.

Атайя увидела корбал с орех величиной, который свисал на кожаном шнурке на шее епископа, — признак недоверия.

— Советую вам стараться усерднее, мой друг. Мое терпение заканчивается, а адриэлиты рвутся в бой.

Сзади переминались по снегу боевые кони, а пятьдесят суровых солдат вглядывались в глубь леса, не выпуская рукояток мечей.

— Кристалл, — произнес Саттер. — Он мешает мне. Если вы его прикроете, то я увижу след.

Люкин неохотно удовлетворил его просьбу, но что может сделать один колдун против пятидесяти солдат? Он взял камень в руку, дал пленнику знак продолжать поиски, и тот, шатаясь, отправился вперед, щурясь на деревья, где должны были скрываться ярко-красные руны.

— Ну? — выкрикнул епископ. — Вы сказали мне, что дорога начинается от засохшего дуба, а мы уже таких три прошли.

— Постойте, дайте мне еще пару минут, я найду его.

Атайя еще полчаса внимательно наблюдала, как Саттер встревоженно ведет солдат по следу, указывающему на юг, в противоположном направлении от лагеря. Когда они вышли из леса недалеко от того места, где в него вошли, бунтарь понял, что его задумка провалилась.

— Здесь нет никаких рун, так? — сказал Люкин, остановив коня у засохших кустов.

Саттер в страхе покачал головой.

— Должно быть, они их стерли.

Епископ помрачнел.

— Значит, они подозревали, что ты их предашь. Ни одна из сторон не может тебе доверять… Как Алдусу, — добавил он еле слышно.

Осознав, что его дело проиграно, бунтарь решил испытать последний шанс, каким бы опрометчивым он ни был. Выкрикнув заклинание, он создал в каждой руке по зеленой огненной бечевке, ударил по оковам и разрезал их, словно меч плоть.

Однако епископ Люкин приготовился сражаться с сотнями колдунов, а не каким-то одиночкой. По его команде пятьдесят адриэлитов подняли руки с мечами, засверкали кольца, броши, и на каждом — по корбаловому кристаллу. Саттер застыл, закатил глаза и закричал в агонии. Потом рухнул на землю и стал кататься по снегу, словно его охватил огонь.

Епископ повернулся к командиру.

— Кончай с ним! — гаркнул он, и тотчас через ветку дуба перекинули веревку и набросили на шею Саттера петлю.

— Нет, нет, я помогу вам найти их! — верещал он, однако, судя по панике в голосе, уже не надеялся на спасение.

— Дурак, какой теперь в этом толк? Наше главное оружие — застать их врасплох. Без нужной тактики кристаллы нам не помогут. А если уж они уничтожили следы, то наверняка наблюдают за нами прямо сейчас и давно знают, что мы здесь.

Епископ поднял указательный палец, и веревка натянулась. Атайя взяла себя в руки. Хотя ей хотелось убрать визуальную сферу, она продолжала смотреть на предсмертные муки бунтаря, не отводя взгляда от его налитых кровью глаз, черного высунутого языка, дергавшихся еще долго после удушения ног. Несмотря на весь ужас происходящего, Люкин на самом деле сделал ему одолжение. Кристаллы довели бы баронского сына до безумия, а веревка быстро оборвала его жизнь.

Убедившись, что жертва мертва, епископ, глубоко задумавшись, прикусил нижнюю губу. Затем развернул коня и словно посмотрел принцессе прямо в глаза.

— Вы наблюдаете за нами, ваше высочество? Благодаря своему маленькому шару? Если так, то знайте: настанет день, и я вымету вас из этого леса. Он занимает большую территорию, и мне понадобится время, однако вам не удастся прятаться вечно. Никому из вас.

Сфера задрожала на ладонях Атайи. Верховный судья пришпорил коня и поскакал прочь вместе с адриэлитами. Когда стало ясно, что он не вернется, принцесса удалила сферу и вышла из часовни.

Кейл находился около колокольни. Он стоял на коленях рядом с мастером Тоней, перед которой тоже только что рассеялась сфера. Лицо ее было бледным словно воск свечи.

— Возьми пару человек и снимите его, — тихо велела Атайя юноше. — Мы похороним его за часовней рядом с Терренсом.

Кейл пошел выполнять неприятное задание, а принцесса помогла Тоне подняться на ноги.

— Полагаю, уже можно установить руны обратно, — подавленно произнесла женщина.

— Давай подождем несколько дней. Вместе с Саттером поймали еще четверых. Епископ может сделать еще одну попытку.

Хотя Атайя сомневалась, что он использует ту же тактику второй раз. Конек Люкина — непредсказуемость. Он придумает более надежный план, чтобы не зависеть от одного колдуна, не знающего, на чьей он стороне.

— Это не твоя вина, Атайя, — сказала Тоня перед тем, как уйти. — Он был недостойным человеком и сам навлек на себя беду.

— Я знаю, но Саттер — не единственный лорнгельд, который решит продаться Трибуналу. — Принцесса задрожала от неожиданного порыва ветра. — Мы уже не можем чувствовать себя в безопасности.

Тоня похлопала ее по плечу.

— Ты как-то сказала, что это война одного колдуна. Нам придется пережить ее. Больше делать нечего.

Несмотря на утешение мастера, Атайя встревожилась как никогда раньше. Вооруженные солдаты с мечами и корбалами были знакомым врагом, врагом — с которым она боролась всегда. Но колдуны, которые хотят ее гибели? Это уже совсем другой бой, и принцесса пока не знала, как его принять.

— Вы проиграли еще десять крон, — сказал Николас, сгребая щедрую стопку серебряных монет, и улыбнулся партнеру, который сидел напротив эмалированного игрального стола. — Вам сегодня не везет в кости, ваша светлость.

Брандегарт ухмыльнулся:

— Кажется, да.

Он поднял пару костей и бросил их на чашу, с грустью глядя на свой оскудевший запас серебра.

Хоть Николас и знал, что неприлично считать выигрыш, но прикинул, что у него приблизительно пятьдесят крон. Давно пора, думал он про себя. Принц уже третий раз гостил у Мудреца, но впервые ему удалось обыграть его. Странно, что к нему неожиданно повернулась удача, однако жаловаться он не собирался. Возможно, просто наступил Новый год. Николас провел зимние праздники за выполнением обязанностей лорд-маршала и за последние несколько недель не мог выбраться к чародею.