Александр Гуров - Ученик некроманта. Игры Проклятых

– Но случилось, поэтому заткнись, – не стерпел друид и, сменив тон беседы, обратился к жрице: – Агнэс, когда мы сможем выступать? Время не ждет.

– И я о том, – поддержал Батури.

– Уже скоро. Альберт, мне надо переговорить с тобой. С глазу на глаз.

– А вот секреты внутри команды мне не нравятся, – нахмурился Батури. – Как же мы будем доверять друг другу, храня тайны?

– Тебя эта тайна не касается, – холодно выговорила Агнэс, и от ее тона поежился даже вампир. Жрица указала Трисмегисту рукой в сторону, и они вместе проследовали в указанном направлении, не замечая ни стен, ни преград.

С их уходом Батури облегченно вздохнул: он уже и сам устал от роли язвительного и безразличного монстра. Но никто не должен знать, что творится у него внутри, никто не должен видеть эмоций, которые переполняют замерзшее сердце.

– Мы спасли одну душу, но погубили тысячи, – без предисловий начала Агнэс.

– Не понимаю, о чем речь.

– Черный мор вышел за пределы Бленхайма, и огнем его уже не остановить. Мы породили хаос и смерть, беспредельный хаос и тысячи смертей.

– Высокая цена, – холодно согласился Трисмегист. – Но люди должны ее заплатить.

– Ты сгреб жар моими руками и сделал меня воплощением смерти, – без каких-либо чувств и эмоций выговорила Агнэс, но в этой опустошенности читалось желание умереть повторно – лишь бы не быть свидетельницей того, что должно произойти. – Не понимаю, почему Серапис согласился помочь тебе.

– Он смотрит в века и видит дальше, чем ты. Если он рассудил так, значит, тому и быть, – утешал Альберт, но от его утешений не становилось легче.

– Так тому и быть… – задумчиво повторила Жрица. – Твой воспитанник проснулся. Пришел час расставания, – грустно улыбнулась послушница Сераписа, но вуаль, которую она обязана была носить не снимая даже после смерти, скрыла ее улыбку.

– Спасибо, Агнэс, спасибо тебе за помощь и… И прости. За все, – будто мальчик, сбивчиво изъяснялся Альберт.

– Ты уже прощен.

Трисмегист больше не сказал ни слова. Несколько мгновений простоял без движения, лишь безуспешно пытаясь вглядеться в черты давно знакомого лица и не веря, что в ее смерти виновен он сам. Так же без слов Альберт опустил взгляд и пошел в обратную дорогу, где его ждали вечность и давние обеты.

Сандро очнулся от сна отдохнувшим и полным сил. Он витал в магическом потоке, который бодрил и снимал усталость, но стоило ему проснуться – и Исток плавно опустил его на пол. Сандро поклонился, благодаря магию Сераписа, мощи которой нет предела. Было даже удивительно, почему Храм пал под оружием черни, но сейчас не время копаться в пыли истории: ждут настоящее и будущее.

Уверенной походкой некромант вышел в единственную в зале дверь, предчувствуя долгие блуждания по лабиринтам бесконечных коридоров. Но предчувствия не оправдались. Довольно быстро он вышел в небольшую комнату, где его уже ждали Клавдий и Альберт. Приглядевшись, он заметил еще две фигуры, застывшие в углу. Двух девушек, ради которых он рисковал жизнью. Без промедлений он прошел к той, что украла покой.

Энин лежала без сознания. Сандро наскоро осмотрел ее, переживая, что в нее могли угодить стрелы защитников крепости. Но девушка была цела.

– Как она? – на мгновение оторвавшись от осмотра, спросил Сандро то, что должен был спросить прежде всего.

– Сумасшедшая, – развел руками Батури, будто не понимая, о ком идет речь. – Молится без конца, утомила уже. Может, покончить с ее причитаниями раз и навсегда? – сверкнул клыками Высший.

– Плохо, – ответил Трисмегист, не обращая внимания на выходку вампира. – Эликсир медленно, но уверенно пожирает ее жизненные силы. Она еще борется. Но если ничего не изменить, тьма победит. И еще… – Альберт понизил голос, переходя на едва слышимый шепот: – Она больна чумой.

– Как это произошло? – Сандро не верил тому, что слышит, но не показывал рвущих изнутри эмоций. Он должен быть сильным: ведь от его решений зависит уже не только его судьба.

– Магия, – коротко ответил Трисмегист.

– И что теперь делать?

– У меня есть ответ на этот вопрос, – вмешался в разговор Клавдий. – Всего один укус – и эликсир, а разом с ним и болезнь, будут бессильны.

– Только посмей – и я превращу тебя в пепел, – прошипел, будто разъяренная кобра, Сандро. – Прикоснись к ней хоть пальцем – и ты не жилец.

– Какой грозный, – расхохотался Батури. – Мое дело правое – предложить. Остальное на ваше усмотрение.

– Альберт, что скажешь? – с надеждой посмотрел на своего наставника чародей.

– Не знаю, Сандро, – покачал головой друид. – У нее нет шансов.

– Не верю! – злобно выкрикнул юноша, сам не зная, кому адресована его злоба. – Она будет жить…

– Всего один укус, – напомнил Высший, чем вызвал новый приступ праведного гнева:

– Бездушная тварь, ты хоть знаешь, что такое «любить»?

– Ты будешь удивлен, но знаю.

– Тогда помолчи и не мешай. Мне нужно время, чтобы придумать способ ее спасти.

– У нас нет времени, – поторопил Альберт.

– Пока я не буду знать, что Энин ничто не угрожает, я не сдвинусь с места.

– Агнэс не позволит тебе остаться, – попытался переубедить Альберт. Он понимал, что каждая минута на счету, и если помедлить сейчас – завтра умрут все.

– Мальчик и девушки могут остаться, но кровосос и убийца, пусть и раскаявшийся, должны покинуть Храм, – вынесла свой вердикт верховная жрица. Она знала все, что происходит в ее обители, и ничего от нее нельзя было скрыть. Она появлялась тогда, когда надо ей, и не показывалась, когда это было лишним. Но контроль не прекращался ни на мгновение.

– Мы уйдем все, но при одном условии… – Сандро старался быть твердым и хладнокровным. Это получалось с трудом, но получалось.

– Условия здесь ставлю я, – не согласилась жрица, даже не выслушав предложения чародея.

– Спаси ее, – с отчаянием в голосе попросил Сандро, и от его хладнокровности не осталось и следа. – Позволь Истоку избавить ее от болезни и выпитого эликсира.

– Я не позволю ей приближаться к Истоку. Ее душа темна, как полуночный мрак. Своим злом она осквернит его.

– Иначе она умрет! – вспылил Сандро, но быстро взял себя в руки, чтобы не продолжить истерики.

– На все воля Сераписа, – пожала иллюзорными плечами Агнэс.

– Твоя душа еще темнее, чем у Энин. А твой бог не добрее, раз допускает подобное в своем святилище.

– Не тебе учить меня, мальчик. Каждый из нас защищает свои интересы и не отступится от них ни на шаг.

– Я просто хочу жить, жить рядом с ней и знать, что нашей любви ничто не угрожает.

– Ты уверен, что она пожелает жить с тобой? А любить…. Она уже не способна любить: ее душа погрязла во Тьме.