Джулия Смит - Король-колдун

— А можешь ли ты победить без… я имею в виду, если ты не будешь использовать корбалы?

Напряженное молчание, нарушаемое лишь легким потрескиванием костра, повисло в воздухе.

— Не знаю, Дарэк. Честное слово, не знаю. — Атайя сунула в костер ветку и смотрела, как пламя жадно пожирает ее, словно корбал вытягивает силу из колдуна. — Просто ради спора представь себе, что к завтрашнему дню каким-то чудом мне удалось понять, как направить свою силу по каналам корбала и затем остановить ее. Я могу захватить Мудреца врасплох, но если я не нанесу вслед за этим смертельный удар, кто поручится, что он не догадается, что я делаю, и не применит ко мне ту же технику? А если пропустить по каналам корбала его силу, увеличенную блокировкой, у меня не останется ни малейшего шанса выжить. Конечно, если Мудрец не сможет вовремя разжать хватку корбала, он тоже умрет, но вряд ли мне будет суждено увидеть это.

Подул прохладный ветерок, и принцесса поежилась. Дарэк расстегнул свой плащ и накинул его на плечи принцессы. Атайя приняла неожиданное проявление галантности, просто кивнув в знак благодарности.

— Если из всего этого и вышла хоть какая-то польза, — заметила принцесса, улыбнувшись, — то она состоит в том, что наконец-то мы поняли, что можем просто разговаривать, не вступая в борьбу.

Дарэк на мгновение поймал ее взгляд, затем неловко отвернулся, всматриваясь в темноту леса, надеясь, что оттуда покажется Джейрен и избавит его от необходимости отвечать, затем, осознав, что ждать спасения бесполезно, вновь посмотрел на Атайю.

— Мы ведь всегда недолюбливали друг друга, разве не так?

При других обстоятельствах Атайя громко расхохоталась бы над такой изящной попыткой преуменьшить то, что происходило между ними. А теперь она лишь пожала плечами и плотнее закуталась в плащ.

— Да, действительно. Но я никогда не относилась к тебе с ненавистью, Дарэк, — поспешила добавить принцесса, чувствуя настоятельную потребность сказать эти слова — пока еще есть время. — Иногда я считала тебя пустоголовым ослом, — признала она, — но никогда не относилась с ненавистью.

К удивлению Атайи, Дарэк рассеянно улыбнулся и кивнул:

— Хедрик говорил мне то же самое. Странно, тогда я сразу поверил ему.

— Да, он умел убеждать людей. — Затем ободренная проявлением его доверия Атайя потянулась к Дарэку и сжала его руку. Король посмотрел на нее удивленно, готовый по старой привычке заподозрить что-то неладное, но руки не отнял. — Просто мы слишком разные, ты и я, — произнесла Атайя со вздохом. — А возможно, наоборот, мы слишком похожи. Упрямые и темпераментные, ни за что не согласные уступить первыми. Удивительно, как Николасу удавалось выносить нас обоих. — Свободной рукой Атайя вытащила ветку и пошевелила ею в тлеющем костре, чтобы снова вернуть его к жизни. — Николас ни за что не поверит в то, что случилось, когда выздоровеет. Он обязательно почувствует — что-то произошло между нами, возможно, даже поймет, что именно. Полагаю, что, даже если бы заклинание Мудреца не запутывало его мозг, он все равно очень смутился бы, узнав о нашем союзе.

— Без сомнений, — отвечал Дарэк. — Я и сам смущен не меньше. — Он отбросил случайный уголек носком башмака. — Должен признаться, поведение Николаса всегда удивляло меня. Его решение рискнуть всем, чтобы присоединиться к тебе… — Дарэк покачал головой, не в силах поверить. — Никогда не думал, что он способен на такое.

— Думаю, все мы способны, — спокойно сказала Атайя. — Если позволяем себе действовать в соответствии со своим характером. Многие люди вообще никогда не отваживаются на подобное.

В последовавшем затем молчании Атайя чувствовала, что Дарэк пытается найти подходящие слова, выстроить в уме фразы, но затем, недовольный результатом своих усилий, отбрасывает их прочь. Король никогда не умел вести задушевные разговоры, но сейчас Атайя видела, что он мучительно пытается выразить то, что слишком долго оставалось невысказанным.

— Я многому у тебя научился, — наконец произнес он, нервно заёрзав, и отнял свою руку, словно физический контакт мешал ему говорить. — Вещам, которым должен был научиться у отца, но так и не смог. Ты ведешь за собой людей, не просто отдавая им приказы, — ты вдохновляешь их… и они следуют за тобой по собственной воле.

Это была лучшая похвала из всех, которые ей доводилось слышать, — не то чтобы принцессе было из чего выбирать, и тем не менее очень дорогая для нее.

— Ты недооцениваешь себя, Дарэк. Видит Бог, я никогда не одобряла то, что ты делал раньше, но у тебя хватило мужества обратиться к моим людям с просьбой о помощи, не предлагая взамен кучу пустых обещаний, которых ты не собирался выполнять. В истории Кайта множество примеров того, как короли скорее готовы были вместе со своей жизнью отдать жизни множества людей, чем получить столь ощутимый удар по своей гордости. И первый среди них, безусловно, король Фалтил.

— Согласен, это непросто. Ты всегда хотела, да и сейчас хочешь, чтобы я перевернул весь свой мир с ног на голову и согласился бы признать правильным то, что я всю жизнь считал неверным, да и сейчас считаю… до некоторой степени. Не знаю, смогу ли я измениться, — признался Дарэк, разведя руками, — да и должен ли. — Он поднял глаза к звездам, словно прося благословения. — Я только хочу, чтобы Кайт жил в мире — мире, где не будет колдунов, постоянно совершающих неожиданные и необъяснимые поступки.

Атайя криво улыбнулась:

— Ты хочешь, чтобы твой мир стал управляемым и предсказуемым… но жизнь совсем не такова… Это стихия…

— Да знаю я! Но магия делает ее еще хуже!

— Погода тоже непредсказуема, — заметила Атайя, — но ты же не собираешься воевать с ней, если и дня прожить не можешь без того, чтобы точно знать, что ждет тебя завтра — солнце или дождь? Нет. Ты принимаешь то, что тебе предлагают. А что еще остается?

Дарэк посмотрел на Атайю с удивлением, однако не стал возражать.

— По крайней мере ты подвергаешь свою веру сомнениям вместо того, чтобы подобно прочим слепо принимать то, чему тебя учили, — продолжила принцесса. — Это не так-то просто. И мне было нелегко. Не знаю, поверила бы я в святость магии, если бы Тайлер не убедил меня в этом. Он сказал, что магия не может быть злом, если она является частью меня. И он прав. Это — не мой выбор, это то, что я есть.

Дарэк напрягся, ожидая горьких упреков в смерти капитана Тайлера, затем понял, что их не последует, и расслабился.

— Тогда я думал, что поступаю правильно, Атайя. Сейчас же… я не уверен в этом. Я вообще ни в чем теперь не уверен. А вот ты… — Он окинул ее пронизывающим взглядом. — Ты всегда верила в справедливость своего крестового похода, правда? Это не было просто игрой в восстание, придуманной, чтобы досадить мне?