Яна Алексеева - Ученье – свет…

Сьена страдала и стенала, возмущалась и требовала покоя. Она лежала, раскинувшись на черных шелковых простынях, и больше всего напоминала мокрую тряпку. Общей вялостью и влажностью. Лине оставалось только диву даваться на эти эльфийские заморочки, то есть тренировки. Впрочем, страдалицей пусть занимается Тьеор, она же лучше осмотрит место, где проживает вторая по знатности персона этого королевства. Когда еще представится случай?!

Как и везде, здесь оказался минимум мебели и максимум темноты или, правильнее, Тьмы. Не сказать, чтобы девушка была разочарована, но все же она ожидала чего-то более грандиозного. Узорчатый мраморный пол в большом зале с преобладанием серебристо—серых тонов. Стрельчатые окна, забранные алыми витражами, бросающими кровавые отблески на черный бархатный балдахин. Ванна, выточенная из цельного нефрита, детская… А вот выхода наружу, в Тирит нагорный, как у алхимиков, Лина не нашла. Что это — сознательное ограничение перемещений наследницы или просто так случайно спланировали? И то и другое, решила ведьмочка, интересно!

И везде создавалось впечатление, что неведомые строители использовали уже имеющиеся пещеры, всего лишь расширяя, полируя, облагораживая. И рассчитано все это великолепие, пожалуй, на гораздо большее количество жителей. Промелькнула и исчезла мысль о поваре и кухне, не встреченных еще ни разу. Ибо девушка, шагая по мрачной анфиладе комнат, нашла гардеробную. Ее содержимое поражало количеством и разнообразием одежды. Но ассортимент как-то бедноват оказался на оттенки. Черный, темно — синий, красный, от алого до пурпурного, и серебристый. Кое-где мелькал белый, светло — голубой и зеленый. И все. Но зато фасоны… от самых строгих до самых фривольных и даже разнузданных, на любой, даже самый извращенный вкус!

Такая небогатая палитра связана с тем, что дроу сами производят и ткани, и красители на высокогорных лугах, и палитра, извлекаемая из растущих там трав не так уж широка. Идея завозить в массовом порядке ткани иных расцветок не получила широкого распространения, ибо качество человеческих шелков и красок, на взгляд весьма придирчивых покупателей, оказалось низковато, да и претило натуре темных быть зависимыми от чего бы то ни было. А переводить редкие минералы и яды на одеяния, да еще и поливать специальным магическим фиксатором… слишком много уходило ингредиентов, которые можно было использовать на куда более важные дела (например, отравить соперника), но это еще не самое главное. Полученный результат далеко не всегда просчитывался, и вместо ярко желтого оттенка можно было получить серо-розовые разводы. Магия хаоса любит устраивать мелкие подлянки тем, кто пытается подчинить ее.

Да и массовое производство иных оттенков кроме черного, красного и синего оказалось нерентабельным. Оплачивать полновесными беленькими редчайшие наряды и расцветки готовы были многие, но едва только что-то становилось общедоступным, как расцветал пышным цветом махровый индивидуализм дроу. И скрадерность… носить нечто столь дорогое, но доступное практически всем? Нет, нет и нет! Лучше уж что-то подешевле, вроде этого простого черного камзола…

А создать магически даже простые ингредиенты для создания любых зелий, в том числе и красящих, невозможно, потому что материализованные таким образом вещества не содержат ни капли необходимой для чарования жизненной силы, получаемой от мира.

Вот и ходят эльфы такие мрачные, стильные и зловещие. Но не жалуются. И не затрачивают ни грана силы на создание нехорошей репутации, гораздо лучше любых слов и дел поддерживаемой всеобщим мрачным военно-походным стилем. Впрочем, никому не запрещено лично отовариться в одной из лавочек Подгорного Тирита, куда иногда завозятся рисковыми купцами всякие странности. И самостоятельно покрасить в понравившийся цвет любимый камзол, чтоб на Родовом собрании пустить пыль в глаза давнему недругу.

Так что женщины все же имеют в шкафах несколько эксклюзивных нарядов на зависть соперницам, но предпочитают расцвечивать себя драгоценностями, благо камней на украшения у подземных жителей как грязи, хоть и брезгуют они их самолично добывать. Ну и во вкусе им не откажешь. На экзотику…

Тьеор вышел из апартаментов злой и раздраженный. На вопросительный взгляд Лины, только злобно отмахнулся:

— А, нежные они и чувствительные, — прошипел он, — завтра, все завтра. Подумать только, ее и в половину не так сильно гоняли, как нас в свое время, а она уже помирать собралась. Лилия луговая!! Отправляемся спать.

— Ур-ра!! — прокричала девушка, вприпрыжку выметаясь в направлении покоев алхимика, — где, где моя подушечка?!!

Не замеченный ею Повелитель проводил студентку удивленным, но странно довольным взглядом.

Дворцовые покои алхимиков находились в конце длинного темного коридора. Косяки и створки тяжелых дверей были отделаны гранитом с темно—красными и золотистыми прожилками. По правую руку от входа шли полукругом неизменные витражи и тонкая стеклянная дверь к мосту над пропастью, по левую — лаборатория, ванна, и четыре длинных анфилады, заканчивающиеся спальнями. Все они упорно вгрызались в гранит и базальт гор и не имели окон. Как называется болезнь — боязнь закрытого пространства? Клаустрофобия? Ею дроу точно не страдают. Лина заняла четвертую, гостевую, Алхимик оккупировал третью, вторая пока пустовала. А вот первая, первая была опечатана пребывающим в расстроенных чувствах старшим придворным алхимиком, так, что Тьеор, как ни облизывался на чужие редкости, не рискнул туда сунуться. Резной опал, полыхающий предупреждающим багровым огнем, обещал мгновенное испепеление любому, кто попробует проделать нечто подобное. А как бы вы реагировали, если вас ни за что ни про что отсылают с теплого доходного местечка, в самую дальнюю факторию, решать непонятные проблемы!? А на ваше место ставят бродягу и экспериментатора, которому и даром не нужны все дворцовые интриги, а только дай пошерудить в чужих зельях и артефактах.

Девушку разбудил жуткий грохот и неразборчивые вопли мастера, пробившиеся даже через немалую толщу камня. Неторопливо сползая с роскошного ложа, Лина прикидывала, что произошло, закончилось ли, и стоит ли вообще появляться к шапочному разбору. Стоило, стоило. Такой цирк пропускать! В главном зале царил бедлам. По полу в художественном беспорядке были раскиданы какие-то вещи и немногочисленные предметы меблировки. Опаленные. В жалких осколках витражей свистел ветер, все двери сиротливо покосились, входная вообще болталась на одной петле. Ведущий в занимаемую прежним хозяином анфиладу дверной проем, которого избегал даже Тьеор, сиял багровым светом.