Виталий Каплан - На всякий случай

— Лео, а что, кстати, стряслось вчера утром? — не преминула уточнить Лара. Подобрав края короткого, почти до колен ситцевого платья, она пересела на корму. Ее загорелые, точно вырезанные из кипариса ноги можно было разглядывать бесконечно. Но не стоило. Яська потупился. Брат вполне мог проследить направление взгляда… Иногда он становился по-настоящему бешеным, и тогда никакие слова не спасали.

— Да ничего такого не было, — хмыкнул Леон. — Сети проверял. А мелкий просто сочиняет из вредности.

Яська мог бы уточнить, где, а главное, с кем «проверялись сети», но благоразумно промолчал. В конце концов, все получилось очень даже неплохо. Он таки окажется на Запретке, и, возможно, наконец узнает, в чем там зарыта собака. Обидно ведь, все взрослые в курсе, но упорно не говорят. Кто окрысится и даст подзатыльник, кто отшутится, а чаще всего просто молча отвернется. Среди ребят, разумеется, ходило много версий, но только Яська не очень-то им доверял. Как сочиняются такие страшилки, он великолепно знал по себе. Хотелось правды. А вопросов за двенадцать лет накопилось изрядно. Почему никому, кроме дежурных, нельзя плавать на Запретку? Почему о Запретке неприлично говорить? Почему с острова нет дороги на Континент? А как же тогда торговые шхуны? Или отсюда туда нельзя, а наоборот — можно? Но тогда почему кроме торговцев никто никогда здесь не появляется? Настоящую, большую жизнь видишь только на стареньком, черно-белом телевизоре. У дяди Солона, поселкового старосты, цветной, но Яська его ни разу в жизни не смотрел. Ведь так вот запросто к дяде Солону в гости не зайдешь… В лучшем случае взашей погонят… И все эти большие белые города, стадионы и тем более вертолеты кажутся захватывающей сказкой. Но не из тех, что при жизни рассказывал дедушка Омир. Иначе, совсем иначе.

Запретка показалась, когда багровый солнечный мяч едва не укатился под горизонт. Низкая, едва различимая в серых волнах полоска земли.

— Дуй на корму, — велел Леон. — Дальше я сам, а ты только покарябаешься. Тут форватер непростой, — объясняюще улыбнулся он Ларе.

Яська не стал спорить. Об этих местах ходили всякие разговоры. Ладно ребячьи рассказы, всякие там морские чудовища с огненными глазами, смыкающиеся скалы, птицы с острыми медными перьями и старушечьими головами, но и взрослые нет-нет да обмолвятся. Да тот же батя хотя бы, особенно после пива… Дно здесь жило своей непонятной жизнью, вчерашняя мель сегодня уже могла бесследно исчезнуть, а там, где раньше спокойно проходил баркас, вырастали длинные и острые каменные зубы. Смерч, падающий с неба среди тишины и безветрия, бешеные подводные течения, внезапно появляющиеся и столь же внезапно исчезающие… Говорили, и компас тут порой бесполезен, и часы… Впрочем, окрестности Запретки никого особо и не волновали. Рыба тут ловилась плохо, торговые шхуны к острову всегда приходили с юга, а в эти края и не заглядывали… Никто, кроме дежурных, и не мог проверить на собственной шкуре правдивость слухов.

Сегодня, однако, неожиданностей не случилось. Уверенными сильными гребками Леон гнал «Голконду» вперед, прямо к бурым камням. Время от времени, он, правда, замирал, точно прислушиваясь к чему-то, и слегка табанил то одним, то другим веслом. И вскоре киль зашуршал о прибрежный песок.

— Приехали, — криво усмехнулся Леон. — Вылазьте.

Легко и уверенно Лара перемахнула через борт и мягко спружинила на песке. Правда, юбка ее при этом сильно всколыхнулась, и Яська нехотя отвернулся. Но лишь потому, что рядом стоял брат.

— Ну, чего замер? — не замедлил тот проявиться. — Моря, что ли, не видел? Помогай выволакивать!

Навалившись, они втроем рванули тяжелый корпус «Голконды». Вновь мягко затрещал о днище песок. Леон, размотав крепкий, толщиной в большой палец канат, обвязал его вокруг здоровенного валуна. Теперь лодку могло утянуть разве что внезапным штормом.

— Ну… Пойдемте, — выдохнул он негромко и даже, как показалось Яське, слегка растерянно.

Сейчас! Сейчас откроются все тайны! В животе стало вдруг холодно, и сразу захотелось двух совершенно разных вещей. Домой — и по-маленькому. Но делать нечего, сам вляпался в это дело, задний ход не дашь… И Яська молча зашагал вслед за Леоном и Ларой.

…Идти пришлось довольно долго. Раньше он полагал, что Запретка — это маленький островок, клякса суши в бескрайних водах. Все оказалось иначе.

Места действительно были странные. Во-первых, ни одного деревца, да что там деревца — ни кустика, ни даже клочка травы! В поселке-то все утопало в зелени, далеко, на многие стадии, тянулись сады, огороды, пашня, темнели на горизонте леса. А тут — как на Луне. Вывороченные камни, огромные черные валуны и россыпью кремнистая мелочь, в таких только дырочку вертеть да на шею вешать. Вздыбившаяся, в трещинах, земля. Глубокие, необъятных размеров ямы. Даже дна не видно. Там, наверное, плещется черная, маслянистая вода. Если еще не высохла в этакую-то жару. Широкие, по пояс глубиной рвы, под странными углами пересекающие друг друга. А вдали, у горизонта — невысокие, приземистые скалы.

— Здесь что, землетрясение было? — шепотом спросил Яська. — Как по телеку показывали, в Аппенинах?

— Заткнись, — коротко, почти не двигая губами, отозвался Леон.

Яська подумал, стоит ли обижаться, и решил, что не стоит. Обиду можно попридержать в запасе. А сейчас он вертел головой, таращил глаза на мрачные, ни на что не похожие окрестности. Ощущение тайны росло в нем, внезапными мурашками проскальзывало по коже, и чем дальше, тем яснее он чуял: ничего веселого в этой тайне не будет.

Он оглянулся. Солнце уже целиком утонуло под горизонтом, но дымно-красное зарево раскинулось на полнеба, длинными багровыми пальцами дотягиваясь чуть ли не до зенита. Легкие, едва различимые пятнышки облаков окаймляли юго-запад, и это не обещало ничего хорошего, в таких делах на острове разбирались даже младенцы.

Было еще довольно светло, но удлинились и заострились похожие на чьи-то черные языки тени, воздух, все еще теплый, сделался невероятно прозрачным и тонким, все стало четким как на картинке в школьном учебнике. А еще давила тишина. Молчали чайки, молчало небо, а привычный рокот моря уже и не замечался. Только скрип шагов по мертвой каменистой земле. Яська, понятное дело, шлепал босиком, но у Лары были башмаки, а у Леона — невысокие кожаные сапожки, он одевал их нечастно — берёг. А через плечо у него болталась маленькая, из плотного брезента сумочка. Что там внутри, Яська не знал. Прошлой зимой он чуть было не проник в тайну брезентовой сумки, но кончилось это нехорошо. А брат с тех пор запирал ее в шкафу.

— Стоп, — внезапно махнул рукой Леон. — Мы пришли.