Александр Розов - Созвездие эректуса

— Но ведь на Эль Кватро вы с этим справились, правда?

— В какой-то мере, да, — согласился Винсмарт, — Но справился не я, а люди, которые были вокруг меня. Надо было им помочь, и я просто делал то, что для этого требовалось. Я все равно боялся, но у меня не было времени углубляться в это. Примерно так.

— Спасибо! Я поняла! — сказала девчонка и шагнула назад.

«Надо же, — подумал Джерри, — она, видите ли, поняла. А я вот не понял. Я уже вообще ни черта не понимаю, что творится! Надо же так влипнуть…»

— Добрый вечер! В студии Берилл Коллинз. У нас в гостях Эйнар Рауди, один из шести верховных судей Меганезии. Он согласился ответить на некоторые вопросы, которые волнуют австралийцев в связи с последними событиями в Меганезии, да и не только. Речь идет, конечно же, о таблетках «XE-2», которые появились в продаже около 2 недель назад, и которые пресса уже окрестила «Invisible death». Мы поговорим об акциях, направленных против их свободной продажи, и о жестких действиях властей Меганезии. Первый вопрос нашему гостю: можно ли было предвидеть такие острые акции протеста?

Эйнар кивнул и улыбнулся.

— В начале я хочу реализовать одну свою давнюю мечту. Сказать всем жителям Сиднея: Ваш город, наверное, самый прекрасный на этой планете. Я бываю здесь почти каждый месяц на протяжении уже пяти лет, и никак не перестаю удивляться. Теперь, Берилл, я отвечу на ваш вопрос. Да, конечно, острая реакция определенных групп людей была предсказуема. Меганезия это открытая страна, в которой достаточно много недавних иммигрантов из слаборазвитых стран. Они приезжают к нам в поисках экономического благополучия, и это нормально. Но иногда они пытаются привезти с собой те обычаи, которые недопустимы в общественной жизни нашей страны. В этом случае они попадают под наблюдение полиции, а иногда и на скамью подсудимых. В вашей стране, на сколько я знаю, есть аналогичная проблема.

— Да, конечно, проблема иммигрантов есть и у нас, — согласилась она, — и правительство старается прогнозировать их реакцию, по возможности, не допуская, чтобы те или иные события привели к массовому насилию.

— То же и у нас, — сказал судья, — Пять решений о ВМГС были приняты сразу после начала продажи XE-2, за несколько дней до единственной силовой акции протеста. Я считаю, что и этой акции можно было избежать, но полиция, увы, работает не идеально.

Берилл напряженно покачала головой.

— Нет, не то же. Я бы сказала, что все наоборот. Наше правительство старается исключить причины протестов, а не пресечь эти протесты путем депортаций и расстрелов. Например, в ситуации с XE-2 у нас сразу приняли запрет на свободную продажу этого препарата, и удалось обойтись без жестких конфликтов.

Судья улыбнулся и кивнул:

— Я знаю. Когда я летел из Нумеа в Сидней, то видел в аэропорту лоток, с которого бойко торговали целыми коробками XE-2. Как вы думаете, Берилл, кто их покупал?

— Ну… — сказала она, — … Я подозреваю, что молодые австралийки. На нашей таможне уже были довольно скандальные эпизоды из-за этого.

— То есть, — продолжал Эйнар, — Ваши нормальные граждане вынуждены ездить за нужным им медицинским средством к нам, в Меганезию. Причем только из-за того, что трусливые, не побоюсь этого слова, политики боятся обострить отношения с аутло и экстремистами.

— Но вы обострили отношения не только с аутло, — заметила Берилл.

Эйнар задумчиво почесал подбородок и предложил:

— А давайте все-таки начнем есть эту селедку с головы, а не с хвоста? Начнем, с самого препарата, а не с реакции на его продажу. XE-2 разработан партнерством «Raza Genesis — Atlinc» для предотвращения или прерывания беременности на сроках до 1/5 от полного цикла вынашивания у любых гоминид, то есть, человекоподобных существ.

— И у людей тоже, — вставила Берилл, — иначе говоря, это медицинский контрацептив с абортивным действием.

— Да. Это ветеринарный препарат, пригодный также и для людей. На сколько я знаю, он отличается тем, что, во-первых, 100-процентно эффективен, а во-вторых, практически безвреден. Примерно как активированный уголь.

— Но он абсолютно смертелен для эмбриона, — заметила она.

— Разумеется. Для этого он и разработан.

— Но, Эйнар, вы же знаете, что многие религиозные и общественные организации считают аборт убийством человека.

— Ну и что? Если женщина разделяет эти взгляды, то она не будет принимать XE-2. А если она эти взгляды не разделяет, то какое ей дело до того, что они считают?

— … Кроме того, эти таблетки, говорят, не прошли клинических испытаний.

— Ну и что? — повторил он, — Как ветеринарный препарат, они испытаны на шимпанзе, у которых организм устроен в этом смысле так же, как у нас. И потом, за эту неделю XE-2 уже использовали столько людей, что будь хоть какие-нибудь вредные эффекты, об этом было бы известно. Так что не будем говорить о пустых формальностях.

Берилл перевернула несколько листочков в своем блокноте:

— Ладно. Допустим, XE-2 эффективен, безопасен, и предельно прост в применении. Одна таблетка и беременности конец. Никаких проблем. Ничего такого, что могло бы заставить женщину задуматься: а правильно ли она поступает?

— Вообще-то, — заметил судья, — заставлять задуматься, это не функция лекарства. Ну, разве что, за исключением лекарств от слабоумия, а здесь не тот случай.

— Но Эйнар, вы же, не будете спорить, что беременность, это не то же самое, что, грипп. Я имею в виду, беременность, это не болезнь, а появление новой жизни. Откуда возьмется следующее поколение, если женщины будут в массовом порядке глотать эти таблетки?

— А с чего бы женщины стали делать это в массовом порядке? — удивился судья, — Если в стране хорошие социальные условия, то женщины делают это довольно редко. И они не будут делать аборт только потому, что это просто и безопасно. Если женщина находится в условиях комфорта и безопасности, она, как правило, предпочитает рожать.

— Извините, но тут вы ошибаетесь, — возразила Берилл, — именно в тех странах, где высокий уровень жизни, высокоразвитая медицина и значительные социальные пособия, женщины рожают меньше всего. И, конечно, это не может не беспокоить общество.

— Отделим китов от планктона, — предложил Эйнар, — то есть, проблему рождаемости от проблемы абортов. Начнем с первой. В развитых странах, например в вашей, женщины, как правило, просто не допускают беременности, пользуясь обычными контрацептивами. И они так часто этого не допускают, что рождаемость падает ниже критической.

— Несмотря на хорошие социальные условия, — добавила Берилл.

— Э, нет, — возразил судья, — Женщина это лучший индикатор. Если она не хочет рожать, значит с социальными условиями что-то неладно. Вот пример с тем же XE-2. Возьмем развитую страну, не обязательно вашу. Пусть это будет ЕС, где свободную продажу XE-2 тоже запретили. Почему? Потому, что экстремисты пригрозили уличными беспорядками, если запрет не будет введен, а правительство испугалось и пошло у них на поводу. Что в этом случае думает женщина? Если правительство боится кучки аутло, то защитит ли оно меня и будущего ребенка? Очевидно, нет. Это негодные социальные условия.