О`Санчес - Хвак

- Это... думаю: сейчас как швырнут ножом! Ну, я и запел, чтобы видели, что я не враг и не подкрадываюсь...

Снег внимательно смотрел на Хвака, явно ожидая продолжения скупому рассказу, и Хвак растерялся, не в силах вспомнить что-то еще такое важное...

- Ну... голод еще почувствовал. Но я давно есть хотел.

- М-да. Исчерпывающе. Сахиры ни за что не проникли бы за препоны моего заклятья, когда бы ты, спеша на запах похлебки, не разрушил его своим толстым брюхом. Но ты, во прах обратив искусно и тщательно составленное заклинание, сам этого даже и не заметил! Обуревавшее тебя желание пожрать - не в счет, оно, по-моему, тебе присуще как сопение и неотъемлемо от твоего бытия.

- Нет, я сыт. Ну... можно было бы, конечно, еще хвостик...

- Хвостик - утром, на завтрак. Итак... Отсядь на полтора шага во тьму, дабы я мог вклиниться между костром и тобою, дабы свет огня не мешал мне осматривать... во-от, хорошо... а я... У-у-ух! Ц-ц-ц...

- Что... что такое???

- Ничего страшного, сиди смирно. Поменьше ворочайся, не то черту заденешь - опять нам все порушишь, на ночь глядя... Просто я был неосторожен и слегка ушибся своею аурой об твою, вот и охнул. О, и еще одно, да премилое! На тебе висит, друг мой многомясый, два мощнейших проклятья - и оба "смертные"!

- К-как... за что!? - Хвак, памятуя о том, что надобно сидеть смирно, завозился на месте, притянув ноги поближе к туловищу, попытался рассмотреть - что там такое ужасное на нем висит...

- Не косись, не увидишь. Висит - это такое образное выражение. На деле же - тот, кто крепко возненавидел тебя в свой смертный час, соткал проклятие - и теперь оно вплетено в твою ауру, слилось с нею.

- Ого! Ой... А за что меня так?

- Ты меня спрашиваешь???

- Да, - ответил Хвак, простодушно надеясь, что пожилой и премудрый человек сейчас все ему объяснит и от всего избавит... То есть - от всего плохого избавит.

- Гм... Подозреваю, что именно ты стал причиною этого самого смертного часа для каждого из тех двоих, а уж они тебе отдарились, в меру их ненависти и сил. Кстати сказать, ученые давно подметили, что даже у малых сих, у простецов, испитых беспорядочной жизнью и грехами, предсмертные заклятья удаются чаще обычных и получаются весьма и весьма сильными. Любопытное наблюдение, не правда ли?

- Д-да... н-не знаю...

- Вот это вот - уж не пойму, первое оно или второе - совершенно очевидно принадлежит пожилому человеку... я бы предположил, что женщине...

- Какой еще женщ... А!.. Небось, Хавроша! Так там я не виноват! Ведь как дело было: она сама первая меня подкараулила...

- Потом расскажешь, потом, не отвлекай... Поразительно! Так ты ничего не чувствуешь от этих заклятий-проклятий? Когда ходишь, сидишь, ешь, пьешь? Особенно когда спишь - кошмары не мучают?

- У-у!.. - Хвак виновато пожал плечами. - Ничего не чувствую. Пить иногда хочу. И есть.

- У тебя претолстая кожа! Это тоже образное выражение, не принимай его прямо... Подобную телесную и аурную мощь я, пожалуй, никогда в своем долгом и богатом опыте... Был у меня один друг среди смертных, который, сам не обладая колдовством, также мог проходить невредим сквозь чужую магию, как тургун сквозь паутину... маркиз один... Впрочем, в таких делах все изначально непредсказуемы - судари и рабы...

- А я свободный человек! Я не раб!

- Да знаю, знаю... Все, я закончил, отдыхай. Посмотрел я на твою ауру, так и сяк ее повыстукивал... Не возражаешь отварчику на ночь попить? Тем временем, про эти заклятья объясню, сам тебя послушаю с превеликим любопытством. Попьем?

- Неплохо бы.

Снег заварил в котелке пучок сухих трав, из дорожных припасов, себе достал небольшой роговой кубок, а для Хвака нашел тут же в траве и ловко свернул вместо кубка нечто вроде воронки из пожухлого листа рогари.

- Старайся пить из одного положения: куда первый раз губами приник - оттуда и подглатывай, а то я заклятье непрочное наложил, расползется твой кубок и кипятком тебе прямо на портки... Если же заклятье усилить - вкус извратится, пить невозможно будет. Как ты так путешествуешь - без плошки, без кружки? Словно голытьба какая!.. Уважать же себя надо.

- Да... Я это... куплю... потом...

- Угу, всегда потом... Так ты что-то начал рассказывать про какую-то Хаврошу? И вообще - мне было бы весьма поучительно тебя послушать: кто ты, что ты, откуда такой взялся?..

Первый раз в жизни Хваку встретился собеседник, готовый слушать то, что говорит Хвак, да еще и без хитростей, без коварства... И Хвак разговорился. Все, что было у него на душе - все без утайки выложил! Поначалу, с первых-то слов, он как бы надеялся, что почтенный и многомудрый Снег, выслушав его, немедленно все разъяснит и от всех досад избавит, а потом увлекся и уже без задних мыслей рассказывал... И никогда раньше, за всю его короткую жизнь, не было у Хвака более внимательного и чуткого слушателя... Трижды старец Снег настораживался и заставлял Хвака вспоминать еще и еще: что он знает о родителях, почему он так внезапно бросил земледелие и что за зернышко такое летучее он увидел?..

- И еще раз: насколько силен был сей укус? Повыше палец... поверни его чуть-чуть...

- Такой, что аж себя не помнил! В глазах темно, стою, весь дрожу! Во как было!

- А потом?

- Я же говорил - все прошло само собой. А что это было?

- Н-не знаю. Если и остался магический след - не по моему чутью поднять его. Боги в свои игры играются, не иначе. Весьма и весьма любопытно, я бы сказал - настораживающе. Но я лично - не читал о таком, не слышал, и сам не встречал. Ладно, благодарю за терпение и усердие, теперь ты можешь задавать мне вопросы. Я разрешаю, я отвечу, и постараюсь сделать это примерно с той же степенью искренности, ну разве что покороче. Итак, спрашивай.

Хвак возликовал в душе от этого разрешения, однако постарался это скрыть, ибо уже усвоил, общаясь с премудрым спутником своим: мужчина должен быть сдержан в словах и в чувствах. "Сначала бой - потом переживания!". Это изречение святого старца настолько пришлось Хваку по душе, что он, трижды повторил его про себя, пока не убедился, что запомнил точно и накрепко. Главное не растеряться и вызнать что-нибудь этакое, по-настоящему важное.

- А почему на этой... на дуэли и на охоте можно?

- Что - можно? - не понял вопроса Снег.

- Ну... губить для забавы живые существа? Давеча вы сказали?

- Я сказал??? - Снег вытаращил глаза, открыл было пошире рот, дабы разразиться гневной... но прихлопнул его и замолчал, вспоминая.

- Д-да, действительно я так сказал... Как думал, так и сказал. Но почему, собственно говоря, я так... Хм... Можешь подождать немножко, любезный Хвак? Я соображу ответ...

Хвак с готовностью кивнул, а сам стал пристраиваться поудобнее, чтобы и второй бок под тепло подставить, и, при этом, собеседника не обидеть своею возней во время такой важной беседы.