О`Санчес - Хвак

- Я?.. - Хвак спохватился и вытер рот рукавом рубахи. - Ой, саднит! Нет, я не сплю. Просто разомлел малость, на тепле, да на мягком пригорочке... Сейчас пойдем, сейчас...

- Хвак, а Хвак? Вот как ты можешь спать на голодный желудок, я просто не понимаю? Раз уж ты решил... покушать... то... А потом отдохнешь всласть? А, повелитель? Давай я тебе нос и губы починю, вон ведь как распухли? Как таким ртом жевать? Все удовольствие от пищи пропадет... твое же удовольствие...

- Да не сплю я! Поспишь тут, с таким зудилой в ухе. Сказано тебе - не колдовать! Я сам буду. А ты учи. Только сейчас мне лень выучивать, губы к завтрему точно пройдут, и нос тоже. Так где храм-то? Вон там, я правильно определил?

- Да, повелитель. Вынужден ответить, обязан указать и подтвердить, подчиняясь вопросу, правильное направление, ибо нет у меня своей воли, которую бы я мог поставить заградою... Остается лишь скорбеть о своем бессилии и усердно умолять всевеликих о прощении... Э, э... Вон по той тропке будет ближе, быстрее и удобнее. Сам же видишь, что она более нахожена!

Одна из тропинок действительно выглядела шире и утоптаннее других, и Хваку не доставило никаких затруднений добраться по ней до самой вершины холма, к небольшому придорожному храму Ларро, бога Войны.

Захолустье - всегда и во всем захолустье, поэтому и храм был под стать местности и населению: низенький, ветхий, сквозь прогнившие деревянные стены ветер свободно гуляет, а крыша способна укрыть от дождя одного, двух случайных путников, но троим уже пришлось бы тесниться, уклоняясь от струй и брызг, ибо там проточина в кровле, там щель, там прореха... Этот храм помнил и лучшие времена, но с тех пор, как баронов Дзугару, всех до единого, вырезали соседи, бароны Эльда, провинциальная столица края переместилась в замок Эльд, главным святилищем объединенного удела стал храм в замке-победителе, тоже, кстати говоря, посвященный великому Ларро, а этот храм захирел... Будь он посвящен другому богу - барон Онохи Эльда и его бы снес до основания, вместе с гнездом навсегда поверженных врагов, но... Ларро был, вдобавок, и личным покровителем барона, освятителем его "сердечного" оберега, поэтому храм остался жить, хотя и в запустении. А от былого великолепия сохранились две высокие колонны, прямо перед алтарем, на восточной стороне. Если вглядеться - все еще можно различить на боках этих колонн очертания птеров, следы позолоты на клювах и крыльях...

От молочного мяса ощутимо пованивало, но все остальное выглядело очень даже неплохо...

- У-у-у!.. Здорово! Это я беру, оба кувшина... Погоди, в этом-то - масло! Его нам не надобно! Церапки сюда, рыбку... нет, хорошая рыбка, ее берем, это от мяса смердит... Рыбу кладем в мешок, вяленое тоже туда же... а в этом черви, его я не буду брать.

- Отчего же, повелитель? Черви - они вполне съедобны. И уж куда вкуснее ОБОРОТНЯ, НАПРИМЕР!

Хвак оглянулся на шум в папоротниковых зарослях, но опоздал: подкравшийся на запах человечины оборотень уже мчался стремглав, не разбирая дороги, куда-то прочь, лишь бы подальше от зловещей ауры страшного демона Джоги.

- Чего там? Оборотень, говоришь? Белым днем? А... ловко ты его прогнал.

- Одряхлел, оглупел, вот и шарится, не разбирая дня и ночи... Ну и что, что черви, повелитель? Мяско-то молочное? А черви вообще живые! М-м-м-м... Словно ягодки налитые, да шевелятся!

- Нет, я же сказал. Ну-ка, Джога, погляди со тщанием, есть здесь еще вино?

- Нет, повелитель. Но вон там...

Хвак почувствовал неуверенность, смятение демона Джоги и встрепенулся, выронив мешок.

- Что вон там, где вон там? Чего опять дрожишь...

- Ну... там... где камень... у правого края...

- Какой еще камень? Это же булыга, он же круглый, где тут край... А! У алтаря?..

- Ну да... да... у... него. Я не виноват! Я обязан ему служить! У меня клятва верности!..

- Чего орешь-то? И что там у алтаря? Чего тут?

Хвак обошел каменный алтарь со всех четырех сторон, даже на корточки присел, хлопнул ладонью по правому краю и угодил ею точнехонько в птеровое дерьмо.

- А-а-а... Джога! Ты надо мною смеяться!..

- Нет, повелитель! Нет! Погоди!.. Там, под правым углом... алтаря... закопан горшочек, а в горшочке деньги, медь, серебро. Довольно много, если примерить их к твоему нынешнему общественному положению, под тридцать кругелей общею суммой. Я же не виноват, что ты опять дерьмом измазался!

- Кто - опять, я опять???..

- Ой-ёй-ёй-ёйййй! Больно, повелитель! Я больше не буду!

- Ты уже так обещал, что не будешь! Ишь, дескать, я опять! Я опять - а он, дескать, ни при чем!.. Где - прямо вот тут рыть? А глубоко ли?.. И чтобы так больше не подстраивал!

- Повелитель, я клянусь! Я не подстраивал!.. Где-то на пядь глубиною, не более. Вон там мотыга валяется... Да не здесь, а прямо за дверью, в хвощах. Ковырню ею - и обнаружишь. Но лучше просто повели - и я достану: сами из земли выпрыгнут? А, повелитель? Соскучился я по... деяниям!

Хвак словно бы потрогал внутри себя демоническую сущность и гнев его угас: не врет Джога, не подстраивал.

- Ничего, еще поскучаешь. Да где же сия моты... угу, нашел.

Все было именно так, как Джога подсказал: ударил Хвак мотыгою, раз, да другой - нащупался горшочек. Хвак ухватился пястью за широкое горлышко сосуда, пошатал его в слежавшейся глине, покрутил вправо, влево и вывернул горшок наружу. И тут же - хрясь его об алтарь! Но осторожно, чтобы ничего не просыпалось...

- Ой-ой, повелитель, ну зачем так...

- Чего так, чего ты там?

- Святотатство деешь.

- Гы-ы! - засмеялся Хвак. - И ты со мною! Вместе деем. Ого, сколько деньжищ! И, главное дело, почти все удобные: медяки, большие и малые. Однако, и полукругели есть... И тоже хорошо, пригодятся для важности! В мешок их, под спуд!.. А черепки пусть Ларро жрет, на, на, Ларро, хрусти, я не жадный! У-у-гыгыыы!..

Демон Джога заледенел и обмер, забившись в самый темный уголок неразумной Хваковой башки: казалось бы, все мыслимые и немыслимые бесчинства, подлости, забавы, жестокости, шутки и преступления перебрал Джога, развлекая богов сам, или по их наущению, но впервые за бессчетное число тысячелетий совершал он святотатство... Пусть и не по своей воле, не своими руками да губами творил он неслыханное, но... А Хвак-то все еще жив, и не боится! Надолго ли? Вон, бегут, все с оружием! Самый удобный миг складывается, дабы перескочить из поверженного Хвакова тела куда-нибудь помягче и попроще...

- Я тебе щас перескочу! Кто они, где они? А?

- Служки да жрецы, числом семеро, повелитель. Вооружены секирами и цепами. Даже мечами. Уже рядом. Подкрадываются.

Хвак струхнул и на миг притаился, в беспомощной надежде, что удастся тихо пересидеть, и что гроза пройдет стороной... А может просто повелеть Джоге, чтобы тот колдовством управился с этими жрецами? Нет. Нет и нет! И дело не в том, что Джога может с ними стакнуться, а его, Хвака предать, такого быть не может, ибо Хвак хорошо прощупал Джогову сущность: клятву тот преступить не способен, точно так же, как и убежать из живого тела не может... А просто... Не хочет Хвак, чтобы в его сущности кто-то другой главенствовал! Хвак нащупал мотыгу влажною ладонью, заорал как можно страшнее и выпрыгнул из храма наружу.