Илья Новак - Детектив

– Стоп! – гаркнул Твюдж. – Что происходит?

Старший помощник, на щеках которого алели глубокие царапины, отрапортовал и удалился вместе с остальными замазывать йодом боевые раны. Служанка-блондинка, похожая на кошечку, терла глаза и всхлипывала. На столе валялась ее сумочка, которую помощники уже начали потрошить в поисках вещдоков и компромата.

– Тебя как зовут? – спросил Хорек, разглядывая рассыпанные по столу предметы.

– Китти, – прохныкала она. В сумочке находились: ярко-красная губная помада, синяя тушь, круглое зеркальце, угольный карандаш, четыре заколки для волос, большая деревянная пуговица, шпилька и синяя ленточка.

– Вам же приказали оставаться в замке. Ты куда направлялась?

– На свиданку-у… – залепетала она. – Он-меня-уже-наверное-жде-ет… Отпустите-меня-господин-пожалуйста…

Это тут же напомнило инспектору одну из частых домашних сцен. Только там вместо «отпустите» звучало «ну-дай-мне-еще-три-монеты-всего-три», а вместо «господина» был «папочка».

– Здесь же лес кругом, – удивился Хорек. – Где ж ты кавалера подцепила?

– Не подцепила… – вновь завелась Китти. – Это он меня… познакомился… Он из лесников… Красивый – аж страшно… Он-же-меня-бросит-если-я-не-приду…

– Если вот так с первого раза бросит – значит, нечего на него и время тратить, – решил Твюдж. – Не могу я сейчас тебя отпустить. Сиди здесь.

Он выскочил из каморки, приказал помощником никого не впускать и не выпускать, и помчался дальше.

Было без десяти, когда инспектор ввалился на кухню.

За длинным столом сидели Ляпшин, Корли и Сноя, соответственно, главный камердинер, главный конюх и главная кухарка замка Рэллок. Из всей обслуги только эти трое находились внутри башни в то время, когда произошло убийство. Как наиболее приближенные слуги, предки которых из века в век служили баронам, они приняли участие во вчерашнем празднестве. Ляпшин, одетый в черную тройку, с торчащей из кармана золотой часовой цепочкой, сидел по одну сторону стола, Корли, подвижный лопоухий альбинос, имеющий привычку передвигаться какой-то резкой прыгающей походкой, – по другую, а толстая сонная Сноя – во главе.

Между ними стоял огромный самовар со ржавыми боками и эмалированная в черно-белую клетку посуда. Кажется, Твюдж прервал чаепитие, хотя, судя по всему, кухарка в нем и так уже не участвовала: она спала, положив голову на стол. Вчера она руководила приготовлениями к праздничному ужину, после прислуживала за столом и, наверное, так и не ложилась.

– Дон инспектор… – Ляпшин щелчком запустил в Сною сухой хлебной крошкой. – У нас с мсье Корли возник один фила… флио… вопрос фи-ло-софского порядка… – Камердинер склонился над своей широкой пиалой, и в коричневой поверхности отразилось его озабоченное лицо.

– Да-да, – поддержал конюх и пальцами, заросшими белыми волосами, разгладил щеточки усов. – Интересный, если задуматься, вопрос… – Он не глядя запустил руку под стол, извлек пузатую бутыль и что-то подлил в чашку. По кухне распространился запах дешевого коньяка. – Вот, скажем, Сноя… Сможет ли она жить в этом самоваре?

– В самоваре… – эхом откликнулся камердинер, шумно отхлебывая из своей пиалы. – Я очень спешу. Жизнь вообще – вечная спешка. Иногда некогда даже чаю попить. Но эта проблема заставила меня, так сказать, притормозить и при… задуматься. Да, при-заду-маться. Сможет ли? Сможет. Вот в чем – вопрос! В сав… оваре? В водной, так сказать, среде… – Он вновь склонился над пиалой и подмигнул своему отражению.

Тоже пьян, решил Твюдж. Как же не вовремя!

– Мсье Ляпшин, чего не хватает в замке? – громко спросил он. – Вы как главный камердинер должны знать это.

– Заварки, – заявил камердинер после продолжительной паузы. – И времени. Нам вечно не хватает двух этих асновно… оснаво… осново-пола-гающих явлений.

Махнув рукой, Хорек покинул кухню и стал взбираться по лестнице. Было уже без пяти. Последняя его надежда – камердинер, который мог бы сказать, что не так с обстановкой замка, рассеялась, как парок над горячим чаем. Инспектор остановился возле узкого окна и выглянул. В замковом дворе под самой стеной башни был небольшой, очень мелкий пруд, на берегах которого росли розы. От легкого ветерка цветы склонялись друг к другу бутонами, кивали, словно вели тихую беседу. Отрешенно разглядывая отблески солнечных лучей на воде, Хорек вздохнул. Прощай, карьера, регулярное получение жалования и остальные сопутствующие императорской службе прелести…

А все-таки без нечистых тут не обошлось, вяло подумал он. И если каким-то образом они захватят замок Рэллок… Для них это будет отличная база, плацдарм для дальнейших атак на Едва. И если правда, что где-то в Червовых Рощах есть нора в подземную страну… Кошмар!

– Р-А-А-АТЬ! – донеслось сверху, и что-то объемистое пролетело мимо окна. Хорек ошарашенно глянул вниз, прижавшись лбом к стеклу, и увидел, как из пруда вылезает Башат. Не удержался на подоконнике и, как обычно, рухнул вниз… болван! Так тебе и надо, решил инспектор.

Вода стекала с племянника ручьями, концентрические волны расходились от него во все стороны, и солнечные лучи зарябили на них, отражаясь и…

В мозгу инспектора раздался отчетливый скрип, завершившийся громким щелчком.

– Ух ты! – вскричал он.

Хорек помчался по лестнице вниз, пробежал мимо ошарашенных помощников, грудью распахнул дверь каморки и увидел, что Китти подкрашивает губы, глядя в свое зеркальце.

– Дай сюда!!! – страшно заорал на нее Твюдж.

Он дробно прогрохотал каблуками и ввалился в гостиную спиной вперед в тот момент, когда было уже без одной минуты. Сжимая зеркальце в полусогнутой руке так, чтобы его не было видно остальным, он посмотрел.

Тур, Тар……, сэр Рыцарь…

…….?

Что значит —……..?! На этом месте должно было быть отражение баронессы Черкоры!

– Именем Императора! – взревел Хорек, оборачиваясь. – Тот, кто выдает себя за баронессу Черкору, ты арестован по обвинению в убийстве и, э… подлоге!

Как только он произнес формулу ареста, Слон заработал. Проекционный пузырь опустился к полу, одновременно набухая. Из него начала высовываться нога в начищенном черном сапоге, за ней – другая. «Опять… командировка… – понеслось из пузыря. – В… такую жизнь! К… на… её!» Мордовороты Слона прибывали, чтобы арестовать подозреваемую.

Но и нечистая, выдававшая себя за баронессу, не медлила. В кресле на колесиках – которое исправно отразилось в круглом зеркальце, но без той, кто все еще сидела в нем, – уже проступали контуры клыкасто-шипасто-рогатого чудовища с огромным, как водится, количеством щупальцев, ртов и узких красных глаз. Иллюзия баронессы, которая вновь возникла, как только инспектор стал смотреть на нее без посредства зеркала, стала разрушаться, истаивая прозрачным маревом.