Екатерина Федорова - Милорд и Сэр

– Приятно познакомиться, – бросил Серега. – А я герцог Де Лабри и по совместительству сэр Сериога… Таврический… Для своих можно просто – Серега. А ваша принцесса, осмелюсь предположить, для своих просто – Лиза? Короче, бедная Лиза…

– Вы правы, уважаемый Сериога, действительно бедная. Ее зачаровали, заманили, обманули, оболгали! Толком даже и не знаю, что произошло. Туда за ней мы прийти не можем – этот чертов милордишко Жанивский…

– Кто?! – изумился Серега при звуке столь знакомого имени (так вот ты где, тайная любовь леди Клотильды!).

– Жанивский. А что, вы знакомы?

– Шапочно, – скромно ответил он. – Так, общие знакомые имеются…

– Да? Ну… Буду иметь это в виду. Так вот, Жанивский, неизвестно кем и когда подученный, заключил свой замок в пентаграмму на крови. И теперь нам туда ходу нет. Сама же Эльлизра (мы это знаем только по слухам, конечно, но обстоятельства таковы, что я этим слухам все больше и больше верю), так вот она сама пожелала остаться там. С ним. И даже дала уже свое согласие на обряд Луны. Чем он только ее обольстил, ума не приложу – это эльфеву-то, принцессу крови!

– Он… Он бывает очень привлекательным, – сказал Серега, припомнив Клотильду. – И очень убедительным… Мерзавец, словом. Но с другой стороны… Ну выйдет девушка замуж. Ну хочется ей так. Да и он, все, что поимеет, – это возможность, э-э… по-всякому менять свою собственную судьбу. Ну и что? Каждый сам себе хозяин.

Эльф тяжко вздохнул, покачал головой, глядя на Серегу как психиатр на своего пациента – с сочувствием.

– Милорд и просто Сериога, судьбы наши в руце Божьей. Вам не доводилось об этом слышать? Это основа всех миров, и до сей поры никто не дерзал… Даже судьбы нас, самих Светлорожденных и Преждеживущих эльфов – и те в руках Всеблагого. И чем может обернуться нарушение этого основополагающего принципа – нам сие абсолютно не ведомо. Стать хозяином собственной судьбы – это же все равно что стать богом. Как это будет происходить, как это скажется на здешних землях, я имею в виду оба мира – и Эльрру, и их Большую Твердь, – я и предположить не берусь. Возможно все – от гибели обоих миров до серии таких бурь и землетрясений, что… Помните предание о некоей Атлантиде? Человек возжаждал сравняться с самим Богом, и вся земля поплатилась за это…

– И погибли все поголовно, – бросил Серега.

– Откуда мы, то есть откуда вы об этом можете знать, милорд? Возможно, тот, кто был некогда повинен в гибели целого материка, все еще ходит среди вас, играет вашим миром – он-то ведь хозяин своей судьбы, а вы – нет. Он с вами может делать что хочет – сил у него для этого достаточно. И Богу он неподвластен – в отличие от вас, жалких пешек на его доске… В общем, насчет судьбы всего остального мира – полная тьма и неизвестность. Зато я вполне могу предположить, что же именно станется с моей дочерью. Правда, тут тоже имеется масса вариантов. Кожа эльфов не переносит человеческую кровь. Эльлизра либо погибнет, либо переродится в совершенно другое существо. Но – даже если с ней ничего и не случится в тот самый момент обручения кольцом, то потом… Опять-таки множество вариантов: он заточит ее навечно в своем дворце, убьет, превратит в служанку, бросит на потеху своим людям. Его-то замку ничего грозить не будет – он станет хозяином своей судьбы. Предварительно, конечно, отрежет ей безымянный палец. С кольцом и кровью на нем – как предмет магического владения. Может и глаза вырвать – в прежние времена глаза эльфа почитались как талисманы, дарующие мощную силу. Это, кстати, чистейшая правда. Но не советую вам это проверять на деле…

– Не собираюсь, не волнуйтесь. А говоря о вашей дочери – э-э… сочувствую. Одни словом, бедная Лиза… А кровь тридцати – это… буквально?

– Более чем буквально, милорд герцог. Тридцать человек должны быть убиты, вся кровь из их тел, какую удастся собрать, должна быть слита в вырытую в неосвященной земле яму. Жанивский уже вовсю собирает тридцать девственников – гребет всех, кого найдет, что мальчиков, что девочек.

– А почему именно девственников?

– Известно, что при магических ритуалах кровь девственных созданий гораздо более действенна, чем кровь обычных людей. В пророчестве это, конечно, не упоминается, но… Он набирает именно девственников. Насколько я знаю, таковых у него уже не меньше двадцати. Прячет их в замке. Мы, когда можем, перехватываем намеченных к захвату детей, стараемся поспеть раньше него, посылаем за ними гуреров. Они, конечно, в основном поспевают вовремя. Слава Всевышнему, мы вполне в состоянии определить будущую кончину ребенка по зерцалу смерти, за счет него только и… Но некоторые родители сами продают ему своих детей.

– Зная, что их ждет?

– Деньги, милорд. И их крайняя нищета. Они руководствуются принципом – один умрет, двух за это прокормим. А некоторые даже и не особо голодают, просто… очень уж щедро Жанивский платит. Опять-таки кого можем, мы перехватываем – не ради них самих, конечно. Ради хоть какой-то отсрочки намеченного ужасного действа. Но удается узнать о них и перехватить вовремя не всегда. Эти люди, хотя лучше будет называть их нелюдями, приняв решение, первым делом мажут ребенка кровью. Зачастую его собственной. И тогда мы бессильны – гуреры так же, как и мы, соприкосновение своей (будем называть это кожей)… соприкосновение своей кожи с кровью людской не переносят. Они и самого-то человека переваривают строго целиком, не повреждая ему кожи. А ЭТИМ только и остается, что подойти с ребенком прямо к замку, призвать хозяина и передать ему собственное дитя с рук на руки. Между прочим, я-то эльф, мне жалость к людям и не должна быть свойственна, но вы-то, милорд… Вам лично жалко этих детей? А ведь вы единственный, кто сейчас может их спасти.

– Опять я…

Эту постыдную фразу он произнес тишайшим шепотом. Дань собственному малодушию. Ну не всем же быть героями?! И сказал так тихо, что вроде и не сказал вовсе – так, подумал и губами шевельнул вслед мыслям. Но эльф все равно услышал – длинные, оттопыренные уши чуть дернулись.

– Увы… действительно, опять и именно вы, милорд. У пророчества есть продолжение: “Но бойся пришельца. Синее с черным, старинный девиз на безродья щите. Хоть судьбы дерзнувших не властны уж Богу, но сила проклятия приводит к беде!” Все про вас, милорд. Синее с черным – цвета Де Лабри, их старинный девиз на… на вашей, простите за откровенность, безродности. В пророчестве указано даже проклятие, наложенное на вас одним черным магом…

– Короче, для вас – не было бы счастья, да несчастье помогло, – не слишком любезно огрызнулся Серега. – Вы все это так хорошо распределили – несчастье мое, счастье исключительно ваше.

– Но… мы вам еще пригодимся, милорд. Весьма даже пригодимся, поверьте мне. Мы умеем быть благодарными. Вернем вас домой и – для вас, как я понимаю, это тоже сейчас кое-что значит – сотрем из зерцала смерти вашу подругу, леди Клотильду. Отсрочим ее смерть, так сказать, и очень надолго отсрочим. Разве для вас это не важно?