Екатерина Федорова - Милорд и Сэр

– Скорее второе, чем первое, – замедленно, словно долгая пауза, ушедшая на размышления, всерьез подкосила ее немалую молодецкую силушку, сказала Клоти. – Вы… то есть мы, мы вмешались в их планы. Само собой разумеется, они знать не могут, что нужный им мальчишка… то есть его величество король Зигфрид, находится сейчас на нашем попечении. Пока не могут.

– Думаете вы… то есть думаешь ты, – твердо поправился Серега, – что та ведьма не успела еще добраться до маркиза Баленсиаги и обо всем ему рассказать?

Брови леди Клотильды изумленно взлетели вверх.

– Сэр Сериога! Неужли не помните вы? Еще в замке Балинок-Деде пригрозила я ей карами немалыми, ежели не выполнит она приговор мой справедливый! Она ж не выполнила и вновь покусилась намальчишку! Неужто же могла я допустить, чтобы то слово мое всуе прозвучало? Эта… ведьма, как вы выразились, не то что добраться до маркиза – до нужника теперь сама не доберется! И если даже жива – в чем я, кстати, сомневаюсь, – то, безо всякого сомнения, ужасна ее участь. Ибо она обездвижена и лишена возможности говорить навеки. Моей рукой.

– Гм… – прочистил горло Серега. – Но вдруг кому-нибудь да даст как-то понять, тот и решит выступить в роли гонца..

– Друг мой Сериога! Даст понять – и это после меня?! – еще пуще изумилась леди Клотильда, даже глаза от возмущения выпучила. – Ныне она живой и безгласный труп! Обещано – сделано! И не морщись так! Нет прощения злу, терзавшему столь жестоко безвинного и беззащитного ребенка, но и того превыше – слово мое рыцарское! Сказанное при всех и олицетворяющее закон! Ибо закон, как говорил мой предок Перси, закон – это мы!

– А, ну да, – смущенно молвил Серега, – вы же как-никак первый род после Нибелунгов, вам виднее… Жираф большой, ему видней… А помимо захвата мальчика еще за что-нибудь Священная комиссия может на нас обидеться?

– Запросто. Мы захватили замок Дебро, почти прикончили его мерзавство барона. А он – их верный союзник. То есть был – и верный, и союзник…

– А заодно надежа и опора, – в тон Клоти протянул Серега.

– Да… Да-да. – Клотильда синхронно мигнула обоими глазами. Морщинки на ее лбу разгладились, и речь сразу же потекла свободнее и увереннее. – Даже не имей вы за собой эльфийской мандонады, то и тогда… Самозванец вы или нет – Священной вы все равно мешаете. Ужас как верно намекнули вы на все это, сэр Сериога!

Серега с самым серьезным видом покивал головой, дескать, ага, а как же. Хотя назвать его более чем прямые обвинения в адрес досточтимой и Священной просто намеками – это, знаете ли…

– И если глянуть с этой точки зрения, сэр Сериога, – с воодушевлением все громче и громче продолжала леди Клотильда, – то, несомненно, следует мне послушаться оборотня вашего… то бишь нашего. Нашего друга и это, гм… советчика. И, к моему сожалению и глубочайшему раскаянию, не послушать на этот раз его благость пречлена. Увы мне! Вам, друг мой, в одиночку придется сразиться с тем мерзостным и неведомым злом. Надеюсь я лишь на силу проклятия мага Мак'Дональда: твари – это не люди, особой беды вам от них не должно быть…

– Стало быть, не всегда слова пречлена несут эту самую… благодать божественную? – с самым невозмутимым видом подковырнул ее Серега.

– Всегда! – жарко возразила набожная леди. И сделала перед лицом круговое движение ладонью – истово так, прямо как крест православный положила. – И везде-везде! Но… Как говаривал мой предок Перси – пока правая рука круговращенье в честь Бога совершает, левая вечно соседскую девку за зад ущипнуть норовит! Сие высказывание и к пречленам вполне относимо быть может…

Серега хмыкнул, одним прыжком соскочил с роскошной кровати. Ополоснул опухшую от дневного сна физиономию водичкой из невесть откуда взявшегося кувшина, то ли позолоченного, то ли и впрямь золотого. Набрал в рот воды, с сожалением и тоской (едва ли не впервые за свою недолгую жизнь) вспомнив о такой роскоши, как зубная щетка и паста. Наверняка изо рта у него сейчас разит так, что одним дыхом убить можно…

– Готов! – объявил он терпеливо ждущей в проеме распахнутых дверей баронессе Дю Персиваль. И почти тут же кинулся вдогонку за стремительно помчавшейся от него по коридору Клоти.

Оборотень ожидал в большой зале, той самой, где накануне барон Квезак праздновал свадьбу. Он пребывал в этот момент в своем человеческом обличье, и обличье это, расслабленно-сыто развалясь, сидело в кресле. Одном из тех трех, что стояли на возвышении, и причем не где-нибудь, а точнехонько в центре хозяйского стола. И в самом крупном из всех трех. И к тому же щедрее прочих декорированном позолоченными финтифлюшками. Господ баронских гостей (а также и его, Сереги, будущих вассалов – будущих, это если он переживет эту ночь) – нигде не было видно. Лишь в углу у камина сидели трое и азартно резались в кости. Судя по заковыристой брани и крайне образным глагольным формам, летящим из угла, то были самые что ни на есть чистопородные рыцари. Но относятся ли они к гарнизону замка или же к числу приезжих вассалов, Серега не знал и знать не мог.

Вдвоем с Клоти они торопливо уселись в кресла, стоявшие по бокам того самого, главного – явно хозяйского-энд-баронского, в котором сейчас так вальяжно нежился оборотень. Слуги поспешно заменили пустые тарелки и кувшины на полные. (Оборотень явно время зря не терял.) И мгновенно улетучились, бросив напоследок на троицу за столом испуганные взгляды.

– Кстати, а где все наши гости? – в коротком перерывчике между двумя кусками поинтересовался Серега. – Разъехались по домам?

– Все здесь, – полузадушенно по причине набитого рта прохрипела Клоти, – по комнатам разбрелись и это… ждут окончания сегодняшних событий. Победит его сиятельство герцог – скажут, что остались, дабы верноподданнейше принести присягу новому сюзерену. Буде победят мерзкие бароновы приятели – остались для выражения горячего желания поучаствовать в справедливой казни некоего самозванца со товарищи, кои обманом их опоили сонным зельем и затем потребовали от них присяги, но они, честные и благородные, само собой, мужественно отказались…

– Красиво описываете! – Серега чуть было не подавился куском, который уже почти проглотил на момент всего этого… живописания. – И слова ваши, баронесса, ободряют просто до жути. Как и ваши трехдюймовые глазки…

– Ага. – довольная баронесса мотнула головой, почти в точности повторив одно из движений своего вороного коня. То самое, которым он отгонял мух, – моим братьям тоже ужасно ндравится перекинуться со мной словечком перед каким-нибудь особо опасным сражением рыцарским. Мол, с тобой, Клоти, как побеседуешь, так сразу и начинаешь понимать всю тщету и зыбкость жизни человецкой. И думы сразу только об одном – чтоб противника трах мечом – и сразу на две половины!