Сергей Мусаниф - Цвет мира - серый

Пришлось подать голос.

— Чего еще?

— Подвинься, — сказал Ланс. Я опознал его по голосу. Ну и еще по тому, что богатырский храп Густава продолжал доноситься из противоположного угла.

Я сел на тюфяке, стараясь понять, чего вдруг этому странному типу понадобилось от меня посреди ночи. Ланс присел рядом и ткнул острым локтем меня под ребра.

— Рассказывай, — сказал он.

— Что именно рассказывать?

— Как мне кажется, у тебя есть какая-то история, которую ты не поведал местным дознавателям, — сказал Ланс. — Вот ее и хотелось бы услышать.

— Если у меня и есть такая история, с чего бы мне делиться ею с тобой?

— Потому что мне любопытно, — сказал Ланс.

— Весомый аргумент.

— Куда уж весомее.

— А до утра это потерпеть никак не может?

— Утром проснется наш здоровяк, — сказал Ланс. — А я не думаю, что ему так уж нужно тебя слушать.

— А тебе, значит, нужно?

— Мне любопытно, — повторил Ланс. — А любопытство — это один из немногих мотивов, которые еще способны побудить меня к действию. Если не единственный.

— А мне что с того?

— Ты все равно скоро умрешь, — сказал Ланс. — Так чего тебе стоит уважить незатейливый каприз старого человека?

— А с чего ты вообще взял, будто у меня есть какая-то история, которую стоит рассказывать?

— Печать предназначения лежит на твоем лице, — пафосно сказал Ланс. Пожалуй, даже излишне пафосно. — А, нет, я перепутал, это след от чьего-то сапога.

— Смешно.

— Ты не бродяга, — сказал Ланс. Говорил он тихо, но, так как мы сидели почти вплотную, большего и не требовалось. — Иначе бы ты не поверил во всю ту чушь про бродяг, которую я нес днем. Густав поверил, но наш не отягощенный интеллектом сокамерник поверит даже в страну цветочных фей, если о ней расскажу я. Ты не крестьянин и не ремесленник, это видно по твоим нежным ручкам. И ты даже не из купеческого сословия, потому что слишком умен и немного разбираешься в военном деле. Ты ведь из дворян, верно? И не просто так отправился в долгий пеший путь по дорогам континента?

— Почему мне надо отвечать? — спросил я. — Сам ты кто такой, что задаешь мне вопросы?

— А еще я не мог не заметить, когда ты узнал о том, что Кларенса подозревают в связях с магическим сообществом, тебе явно хотелось с ним о чем-то поговорить. — (Он же лежал лицом к стене, как он умудрился хоть что-то разглядеть? Или у него глаза на затылке?) — Может быть, ты не дворянин? Может быть, ты и сам из магов?

— Так сдай меня инквизиции, — предложил я.

— Вряд ли этот шаг удовлетворит мое любопытство.

— Тебе и твоему любопытству придется смириться с тем, что я ничего вам обоим не скажу.

— Когда я задаю вопросы, я обычно получаю на них ответы, — сказал Ланс. — Рано или поздно, но получаю.

— В таком случае, к терпению тебе не привыкать.

— Поздно в данном случае может быть для тебя, — сказал Ланс. — Впрочем, как знаешь.

Он на прощание еще разок вонзил локоть мне под ребра и отвалил на свое место.

Испортил мне весь сон, скотина. Я ж теперь буду до утра думать над этим странным ночным разговором и не смогу заснуть… — …пни нашего юного друга, а то он проспит завтрак.

— Я не сплю, — быстро сказал я, на миг представив, что будет, если Густав примет слова Ланса как руководство к действию и на самом деле попытается меня пнуть. У меня еще прошлые синяки не зажили.

На завтрак была каша. Ну вроде бы каша. Из чего ее варили, я определить так и не смог. Какая-то бесформенная серая масса в миске, совершенно неаппетитная на вид и совершенно безвкусная.

Пришлось запивать ее водой, чтобы хоть как-то протолкнуть внутрь. Если Ланс не ошибается насчет того, что мае ждет, а вряд ли он ошибается, надо есть все, что дают, чтобы поддерживать себя хоть в какой-то форме. Конечно, шансы выжить увеличатся не сильно, но все же…

Ланс первым прикончил свой завтрак. Сегодня он опять был разговорчив и жизнерадостен.

— А вот скажи мне, Густав, существует ли для тебя принципиальная разница, кто будет управлять страной, в которой ты живешь — Гаррис, а точнее, кто-то из его наместников, или же кардиналы из Церкви Шести? — поинтересовался он. — Хотя кого я спрашиваю? Ты же уголовник, асоциальный элемент, налогов все равно не платишь и законов не соблюдаешь.

— Я не всегда был конокрадом, — оскорбился Густав.

— А кем же ты был?

— Я торговал лошадьми.

— Прогресс твоей карьеры налицо, — сказал Ланс. — И что заставило тебя встать на скользкую дорожку?

— Церковники рек… ревизи… забрали моих лошадей в пользу своей церкви, — сказал Густав. — А в этих лошадок были вложены все мои деньги.

— То есть ты остался без средств к существованию и тебе надо было как-то выживать? — уточнил Ланс. — Что ж, сначала церковники забрали у тебя лошадок, твое единственное средство обеспечить себе достойную благопорядочную жизнь, а теперь они хотят, чтобы ты убивал ради них. А точнее, чтобы ты за них умер, несмотря на то что они сделали тебе много плохого. Ирония судьбы заключается в том, что так и будет, и при этом ты будешь сражаться с солдатами Империи, которые тебе ничего плохого не сделали.

— И к чему ты ведешь? — нахмурился здоровяк.

— Я просто поддерживаю светскую беседу, — сказал Ланс, — Для кого-то война является искусством, для кого-то ремеслом, а для кого-то легким путем покинуть этот мир, вот и все.

— И что война для тебя? — спросил я. — Искусство или ремесло?

— Я занимался войной на всех уровнях, — сказал Ланс. — В какой-то момент моей жизни война и была самой моей жизнью. Я даже долгое время думал, что мне суждено умереть в бою.

— А сейчас ты так не думаешь?

— Нет, — сказал Ланс. — Сейчас я так не думаю. Такие, как я, обычно умирают какой-нибудь глупой смертью. В лучшем случае меня уложат ударом в спину в какой-нибудь трактирной потасовке, которую и боем-то приличным не назовешь. Но и этот способ уже кажется мне весьма сомнительным. Впрочем, мне все равно.

— Ты только и говоришь, что о нашей смерти, — возмутился Густав. — Как будто тебя с нами не будет.

— Да куда ж я денусь? — ухмыльнулся Ланс. — Чужая страна, чужие интересы, чужая война… Отчего ж не повоевать?

— А ты вообще откуда?

— Издалека.

— На тхайца ты не похож. С одного из островов?

— Можно и так сказать.

На тхайца он не был похож совершенно, это факт. Но и на кого-то из островных жителей тоже. Еще недавно Тирен был дипломатической столицей нашего мира, и мне казалось, что я видел представителей всех стран и континентов.

Странно.

Разговаривал Ланс совершенно без акцента, и у меня даже не возникала мысль о том, что он откуда-то издалека.

Многое повидал — наверное. Участвовал во многих войнах — тоже может быть. Но вот то, что он не является жителем Срединного континента, весьма сомнительно.