Андрей Круз - У Великой реки. Поход

Полухин лишь кивнул в подтверждение плачевности нашего положения.

― Вот, набрали голытьбы местной в солдаты, теперь и расхлебывайте! ― крикнула домоправительница.

― Кто набрал ― дело десятое, а расхлебывать теперь нам, ― сказал ей Иваныч.

Та только плюнула в сторону и злобно засопела. Действительно, немного им радости ― лишаться процветающей гостиницы. Лично я тоже, равно как и все остальные пришлые, которым довелось послужить, всегда полагал туземные части ненадежными. Была надежда лишь на то, что гораздо лучше обученные и экипированные войска княжества сумеют пресечь любой бунт. А о том, что бунт случится тогда, когда некому будет обуздывать восставших аборигенов, думали мало или надеялись на авось. С другой стороны, собственных войск пришлых никак бы не хватило на всю огромную территорию княжества. Пришлось бы свою армию увеличивать, а кто бы тогда работал? Тоже куда ни кинь ― всюду клин. У нас и так на грязных работах и в крестьянах одни аборигены, пришлые все больше на чистых местах или в армии. Нет другого выхода: людей не хватает.

Полухин тоже сидел в глубокой задумчивости, как и поручик. Положение получалось совершенно безвыходным. Приходилось выбирать, и выбирать сейчас. Разумеется, можно дождаться подхода противника и тогда, когда уже не будет выхода, попытаться уйти. Но где гарантии, что именно тогда нам удастся проскочить? Это не нынешний хлипкий заслон с противоположной стороны площади, ведущий редкий беспокоящий огонь, а подтянутся регулярные войска… И тогда эти двести метров до ворот могут оказаться непреодолимыми. Пока стреляют винтовки, а тогда могут ударить и пушки. А о пулеметах и говорить нечего.

Где, кстати, вынырнут два пулеметных броневика, уведенных у вирацкой дружины? Не сюда ли они направятся? Пусть они и не чета нашей бронетехнике, [94]но в каждом «гладиаторе» по спарке «максимов» ― тоже могут так сыпануть, что мы здесь волком взвоем. Нам против них выступать толком нечем, разве что моей «секирой». И действительно ли их увели или дружина милостиво ими поделилась? Последнее мне кажется более вероятным.

― Что думаешь? ― спросил Полухин.

― Думаю, что нам кровь из носу надо устанавливать связь с фортом. И делать вылазку, ― решительно заявил я.

― Перегрелся?

― Нет-нет, разумно, ― поддержал меня поручик. ― Ближе к темноте. Основные силы противника могут быть здесь рано утром. Если мы к тому времени не сожжем «Барабан», то они оттуда смогут обстреливать стену форта и никому головы поднять не дадут. Это же настоящее укрепление, там бревна в два обхвата. А за заборами и в хатах так не устроишься.

– Этих жгите, не вопрос, ― поддержал поручика Иваныч, потом подумал и спросил: ― А что, не пытались разве жечь? Пусть гаубицы не дотягиваются, а из гранатометов? В форте тех же ГРК [95]целый склад! И зажигательных гранат к ним полно, что хочешь сжечь можно.

― Не получилось, ― сказал поручик.

После этого рассказал все то, что Маша успела рассказать мне про магическую защиту противника.

― Даже из ротных пятидесятимиллиметровых пытались туда мины кидать. Толку-то? Там мина как граната, а они, похоже, подготовились ― укрепили перекрытия. Хлопает что-то на чердаке у них, но никакого толку, ― закончил свою речь пограничный поручик.

― Вот оно как… ― протянул я. ― Тогда однозначно вылазку с темнотой надо сделать. И жечь дом вручную, иначе потом наплачемся. А пока… Пока прикажите серьезного огня в ту сторону не вести. Пусть чуть расслабятся ― может, мне удастся магиков выбить.

― Давайте, ― кивнул поручик. ― А мы попробуем с фортом связь установить телефонную.

― Это как? ― удивился хозяин гостиницы.

― У егерей арбалеты есть, ― неожиданно вместо поручика ответила тетка с усами. ― Пусть с болтом забросят сюда бечевку, а по ней провод протянем. И будет связь.

― Тогда все равно простыни понадобятся, ― сказал мой бывший сослуживец.

― Это зачем? ― с подозрением спросила усатая тетка, обернувшись к нему.

― Плакаты им писать, объяснять, что делать.

― Демон с вами! Грабьте, ― в сердцах махнула она рукой.

В той суете, что поднялась после того, как мы решили устроить вылазку и связаться с фортом, я не участвовал. Без меня справятся, не маленькие. Сел в номере на пол, рядом с непривычно тихой Машей, да и взялся за самое успокаивающее занятие ― чистку оружия. Разобрал свой «кольт», так удачно отстрелявшийся, и не спеша взялся за него.

― Ты уверен в том, что задумал? ― спросила Маша.

― В том, что надо идти приступом на «Барабан»? ― переспросил я. ― Уверен, конечно, иначе бы и не предлагал.

― Я не об этом… ― чуть поморщилась она. ― А о том, что все у тебя получится?

― Конечно! ― кивнул я с преувеличенной решимостью. ― У меня всегда все получается.

― Да ладно болтать, я серьезно, ― отмахнулась Маша.

― Ну а какой у нас выбор? ― спросил я. ― Выбора у нас не стало с того момента, когда мы за Пантелеем в поход пошли. Так что остается делать, что назначено, а выйдет из этого уже только то, что выйдет. И никак иначе.

― Иначе никак… ― эхом ответила Маша.

«Копейка» – жаргонное наименование автомобиля АТЛ-ПГ (артиллерийский тягач легкий полугрузовой) с грузоподъемностью на самом деле 1,2 тонны, выпускающегося на Нижегородском автозаводе. Машина построена по типу автомобиля ГАЗ-62 проекта 1958 года, внешне ― симбиоза знаменитого внедорожника ГАЗ-69 и полноприводного грузовика ГАЗ-63. В старом мире эта машина, по классу соответствующая американскому Dodge WC-63 эпохи Второй мировой войны, в серию не пошла по непонятным причинам, а вот в Великоречье превратилась в один из самых универсальных автомобилей. Автомобиль оказался удачным, и завод, принадлежащий купеческому товариществу на вере первой гильдии «Баранов и Компаньоны», открыл производство как гражданской, так и полицейской версий. На нее ставится двигатель Ярославского моторного завода мощностью 87 л. с.

Изменение по отношению к прототипу совершили одно ― чуть расширили колесную базу. Аналогичная машина выпускается в варианте АТЛ-Т (транспортный), вмещающая двенадцать солдат.

Изначально АТЛ-ПГ была предназначена для транспортировки полковой пушки (полковая по классификации Великоречья ― калибр 76,2 мм, все, что выше, ― бригадное) ПП-4 (прообраз ― ЗИС-3) или полковой гаубицы ГПК-1 (построена на основе горной пушки обр. 1938 года, сильно измененной) вместе с расчетом и минимальным боекомплектом. Она послужила основой для целого ряда других моделей, включая командные машины и машины МПБ (магического подавления и борьбы). На ее основе построен самоходный минометный комплекс «Единорог» МСБ-107 (миномет самоходный бригадный калибром 107 мм). Миномет может монтироваться на поворотной платформе непосредственно в кузове машины или буксироваться следом на колесной паре, уступив место расчету и боекомплекту. Именно эта гибкость и сделала его очень популярным.