Алёна Харитонова - Охота на ведьму

Она надулась. Было до слёз обидно, что волшебник так дерзко её обманул. Вот только Торой явно не разделял её гнева. Спокойно и даже немного равнодушно он парировал:

— Кто бы говорил про порядочных людей… Забыла, как сдала меня Сандро Нониче? Или, может, напомнить, как спёрла меч и деньги? Или про этот твой приворот? И вообще, это ещё поглядеть, кто за кем потащился.

Девчонка пристыжённо засопела.

— То-то же, — наставительно закончил волшебник, — а то ишь, разошлась, невинная жертва.

За дверью комнатушки что-то едва уловимо зашуршало. Маг метнул на колдунку настороженный взгляд, но та лишь пожала плечами. Торой, не вставая с постели (ага, встанешь тут, если сидишь, запутавшись в одеяле, и вид имеешь самый непрезентабельный) лёгким усилием Воли потянул дверь на себя. В тёмном проёме нерешительно переминался с ноги на ногу Илан. На мальчишке была длинная, до пола, ночная рубашка, в которой он очень сильно походил на усталое одинокое привидение.

— Я только спросить… — начал оправдываться, пойманный с поличным.

— И как давно ты там подслушиваешь? — ледяным голосом осведомился маг. Этот повелительный тон мало сочетался с его внешним видом — всклокоченные чёрные волосы, голые плечи, мантия из одеяла… Но на Илана, похоже, подействовало, во всяком случае он покраснел и захлопал глазами.

— Нет! Я только что… Я спросить… А тут свет… Я, думал, уйти… А вы говорите… Вот я и ждал… — залепетал он испуганно.

— Ладно, входи, — сжалилась сердобольная ведьма. — Что ты хотел?

Илан протопал босыми ногами по дощатому полу и тут же, не долго думая, шмыгнул на кровать между запутавшимся в одеяло волшебником и колдуньей. После непродолжительного ёрзанья и сопенья, наконец, устроился и нерешительно задал вопрос, который терзал его с самого утра:

— Торой, зачем та ведьма хотела меня забрать?

Маг и его полуночная собеседница переглянулись, не зная, что соврать. В конечном итоге волшебник решил, что лучше всё-таки сказать правду, ну и сказал:

— Видишь ли, Илан, из мастерской твоего деда пропало старинное зеркало. Мы подозреваем, что это зеркало какое-то особенное и, по всей видимости, ты имеешь к нему самое прямое отношение. Впрочем, никто не собирается тебя отдавать злым колдунам, так что не бойся.

Мальчик внимательно посмотрел на Тороя и, страшно округлив глаза, сказал:

— Но ведь их больше !

Волшебник отрезал:

— Зато мы сильнее.

Надо ли говорить, что на самом деле Торой в этом, ой, как сомневался.

Однако внучок зеркальщика бравирования не раскусил, и категоричное заявление старшего под сомнение не поставил. Мальчик лишь теснее прижался к тёплому (хотя и сильно костлявому) боку Люции и прошептал:

— Дедушка говорил, что у меня золотые руки. Только я на самом деле ничего не умею… Но он обещал, что из меня получится самый лучший мастер в роду. Говорил, будто какой-то волшебник ему сказал. Может, я сделаю колдовское зеркало?

Торой окаменел.

Ну, да, конечно, как же он мог не догадаться! Мальчик не был волшебником, он был носителем Дара, то-то волшебный огонёк в его руках переливался всеми оттенками золотого! Маг пристыжённо покачал головой… Как он мог, как мог не обратить внимания на столь явный знак? Собственно, тогда он ещё не полностью очухался и был поглощён только собой, да ещё приближающейся Эрнин, где уж тут заметить какие-то изменения цвета. Но всё же оправдать такую губительную невнимательность никак нельзя. Носитель Дара! Подумать только… Великая редкость не то что среди людей, но даже среди долгоживущих гномов и бессмертных эльфов. Конечно, виртуозных умельцев и среди тех и среди других — бессчётное множество, но подлинных Мастеров, Искусников… Вероятно, не больше сотни.

— Так ты будущий Искусник. Вон оно что… — оторопело прошептал волшебник. — Как же я не догадался…

— Чего-чего? — переспросила Люция. — Торой, с тобой всё нормально? Что-то физиономия у тебя больно вытянулась…

Волшебник пропустил ведьмину колкость мимо ушей и ответил:

— Он носитель Дара — будущий Искусник, понимаешь? — заметив глуповатое выражение на лице колдунки, счёл нужным пояснить. — Ну, вот есть среди людей такие умельцы, которые изготавливают даже не произведения искусства, а настоящие волшебные вещи — их творения обладают огромной Силой.

Мальчик и девушка переглянулись.

— Так он маг-ремесленник? — уточнила Люция.

— Нет. — Торой задумчиво посмотрел на Илана. — Он лучше. Маг-ремесленник обычный слабосильный волшебник, вкладывающий крохи своего Могущества в вещи, которые изготавливает. А настоящий искусник вкладывает не Силу, он вкладывает душу, оттого и вещи особенные, штучные. Маг-ремесленник может изготовить сотню одинаковых волшебных побрякушек, а настоящий Искусник каждому своему изделию придаёт исключительные свойства. Брось, Люция, неужели тебе неизвестны столь очевидные вещи!

Теперь уже настала очередь ведьмы пропускать шпильку мимо ушей и с восторгом и сомнением смотреть на сидящего рядом мальчишку. Илан покраснел от избытка внимания, а самое главное, от гордости — значит, он тоже маг! Да ещё ко всему и жутко особенный!

Но порадоваться неожиданному откровению вдосталь не получилось — волшебник вовремя спохватился — за окном-то уже глубокая ночь!

— Так, все по кроватям, завтра рано вставать, да и дорога дальняя.

Люция согласно кивнула, сладко зевнула и, согнав Илана с насиженного места, покинула комнату волшебника. Мальчик побрёл следом, осчастливленный неожиданной волнительной новостью о собственной персоне. Едва за дверями стихли лёгкие шаги, маг погасил сверкающий огонёк и уже собрался приклонить голову на подушку, как у порога снова кто-то зашаркал.

«Да, что ж им тут, мёдом, что ли, помазано!» — разозлился чародей, которого теперь, как назло неудержимо клонило в сон. Но в дверь вежливо поскреблись, и Торою не оставалось ничего иного, как так же вежливо ответить:

— Входите.

В тёмном проёме незамедлительно возникла согбенная Ульна со свечой в подрагивающей руке.

— Ой, сынок, а я гляжу, свет у тебя горел, да и девонька с мальцом только вышли, значит, не спишь. Дай, думаю, зайду, спрошу. Я ведь тоже не сплю, всё маюсь…

Да, нынешний вечер в буквальном смысле слова превратился для волшебника в вечер вопросов и ответов.

— Спрашивай, бабушка, — смирился он.

Ульна присела на табурет рядом с кроватью, пристроила медный подсвечник на сундучке и, сделав благолепное лицо, спросила:

— Сынок, ты ведь из этих ? — голова в ночном чепце качнулась в ту сторону, где предположительно мог бы находиться Гелинвир.

«Сынок» утвердительно кивнул, и старушка просияла:

— Значит, ты-то уж мне наверняка правду скажешь, трепать не будешь попусту. Так вот, правда ли, что у крепости вашей стены без малого сто аршин?