Джонко Он - Диверсанты

– Что такое "представиться"? – похоже, теперь носатый наткнулся на непонятное слово.

– Ну… это когда незнакомые люди в первый раз встречают друг друга, они называют свои имена.

– Ах, это такой ритуал? Интересно. А у нас имена называют, когда говорят о ком-то из присутствующих, или при прощании. Примерно так: "если будете вспоминать обо мне, называйте меня Стит". Это, как вы поняли, мое имя. А если будете вспоминать ту гору мяса, – носатый указал на верзилу (который только усмехнулся в ответ на подобное обращение), – называйте его Ургор.

– Так все-таки: кто такие эти загадочные махуды? Чем еще они занимаются?

– Много чем. Помогают земледельцам, лекарства делают, ловят преступников… долго перечислять.

– Ага, наверное махуд – это мастер?

– Нет, совсем не то. Вот, например, Ургора все у нас считают мастером. Он делает замечательные ножи, мечи, топоры. Но он не махуд, потому что не применяет махудские уловки.

"Черт", – подумал с досадой Джексон, – "эти камни-переводчики явно основаны на какой-то продвинутой технологии, не хуже компьютерной. Это может быть очень ценно. Как же не вовремя возникли языковые проблемы! Кто же такие эти чертовы махуды и, особенно, их махудские уловки!?"

– А махудские уловки чем отличаются от немахудских?

– Это очевидно! Тем, что их применяют махуды, – солидно пояснил Стит.

Джексон мысленно застонал, а верзила вдруг расхохотался. В первый раз за долгое время он открыл рот и сказал:

– Стит, ты бы еще сказал, что дерево – это то, что деревянное!

Лекарь с важным видом поднял палец и стал говорить:

– Возможно, молодой человек, вам будет понятнее, если я расскажу о нас, махудах, подробнее. Вот Ургор у нас – кузнец, но не махуд. А почему? Да потому, что он работает с тем, что видит. Кусок металла, молот, наковальня, огонь, вода, дрова – это те предметы, которые можно увидеть глазами. Любой человек, если он не слепой, может увидеть то, что видит Ургор, когда работает. Но Ургор знает свое дело лучше, чем другие, у него руки умелые и голова в порядке. Вот он сидит, молчит, с виду – деревенщина. А потом вдруг как скажет… и прямо в цель. Голова работает получше, чем у многих. Но видит он так же, как и все.

А махуды видят то, что не видят другие. Сначала способность эта совсем слабая, но ее можно развить. Мы, махуды, видим невидимое – кто-то в огне, кто-то в воде, и так далее, так что есть махуды огня, махуды воды, махуды воздуха…

Джексон воскликнул:

– Постойте-ка… махуды огня, воды, воздуха… что-то мне это напоминает… а, вспомнил! Маги огня, маги воды, маги воздуха, махуды – это маги?! – спросил Джексон и осекся, увидев выражение лица лекаря. Оно было гневным. Мягко говоря. Джексон попытался исправить ситуацию:

– О, я наверное что-то не то ляпнул, возможно, у вас не полагается перебивать или еще какой-то обычай, прошу прощения…

– Дело не в этом! – ответил Стит, повысив голос, и тоже хмурясь, – скажите, маги ведь шарлатаны?

– Ну… в общем… да.

– Вот видите! А разве Ашмаир – шарлатан?! Разве он не вылечил вашу женщину!? Как вы можете называть махудов магами, тем более, когда рядом сидит пожилой и всеми уважаемый махуд?!

Джексон понял, что сказал что-то не то. Требовалось срочно исправлять ситуацию. К счастью, разведчик соображал достаточно быстро в нестандартных ситуациях, недаром капитан выбрал для этой миссии именно его и Вэй Лин.

– Я прошу меня простить… – Джексон хотел поклониться оскорбленному лекарю, но вовремя остановился, "мало ли что означает поклон в жестах этого народа, может, вызов на дуэль!" – Я вам благодарен за помощь. По обычаям моего народа нельзя оскорблять того, кто тебе помог. Это какое-то недоразумение. Наверное из-за того, что я еще не привык пользоваться вашим переводчиком. Мне надо было сразу понять: раз камешек не перевел слово "махуд" как "маг", значит, между этими словами слишком большая разница. Если я правильно понял, то махуды не жульничают, маги – жульничают. Есть ли другие различия?

Кажется, старый лекарь смягчился, поскольку немедленно ответил, хотя в голосе еще оставались сердитые нотки.

– Пожалуй, это главное. Маги не жульничают.

Джексон опешил:

– Постойте… но ведь вы только что сказали, что маги жульничают…

Лекарь и Стит переглянулись и рассмеялись. Лекарь сказал:

– Да, похоже у вас будет много проблем с переводчиком с непривычки. Вы не поняли, что произошло? Вы мысленно согласились с тем, что те, кого вы привыкли называть магами, могут быть честными. Для вас слово "маг" потеряло значение "шарлатан", и переводчик стал переводить то же самое слово по-другому.

Джексон забеспокоился:

– Это что же, переводчик читает мои мысли?

На этот раз лекарь и Стит хохотали еще громче, к ним присоединилось довольное ржание верзилы.

– Надо бы, конечно, подразнить вас, сказать, что мы видим насквозь все ваши страшные тайны, – ответил, ухмыляясь, Стит. – Но я вас успокою: переводчик говорит только то, что вы хотите, ничего лишнего. Если вы врете, то переводчик тоже врет. Вы знаете, что переводчики иногда применяют даже люди, которые говорят на одном языке?

– Это еще зачем?

– О! Вы даже не представляете, как это бывает полезно. Особенно, когда говоришь с женщиной.

– А при чем тут женщины? – Джексон был сбит с толку.

– Видите ли, женщины уж очень любят намеки. Поди пойми, что она имела в виду. В самом деле она отвергает твое внимание или просто дразнит. Или жалуется на одно, а хочет, чтобы ты сделал совсем другое. И ведь она не собирается меня обмануть, просто она полностью уверена, что я пойму ее и так! Но я то не понимаю… Вот тогда я одеваю на нее медальон-переводчик, и все действительно становится понятно! Например, моя жена говорит мне: "у меня болит спина", а я слышу: "я на тебя обижена". Значит, надо идти к цветочнице, чтобы она перестала дуться. А на другой день она говорит мне: "у меня болит спина", и я слышу: "у меня болит спина". Значит, на этот раз у нее и правда болит спина, и теперь надо идти не к цветочнице, а за лекарем.

– Местные мужики, такие же лентяи, как и наши: вместо того, чтобы учиться понимать любимую женщину с полуслова, они используют какое-то устройство. Грош цена такому пониманию… – эти слова произнесла Вэй Лин, приподнимаясь на своем ложе.

– Вэй Лин! – обрадовался Джексон, – ты выздоровела? Ты слышала все, что мы говорили?

– Конечно! И даже все видела. Только я ничего не могла сказать, я даже дышать не могла. Жуткое ощущение: воздуха не хватает, а вздохнуть не можешь. Ты не представляешь, какое было облегчение, когда мне стали делать искусственное дыхание! Да что там, я даже думала ужасно медленно и тяжело, словно сонная черепаха в маразме.

– Четвертого медальона у меня нет, – развел руками Стит, – придется вам пересказывать, что говорит ваша спутница.