Андрей Белянин - Моя жена – ведьма

– Веселенькое местечко, не находишь? – Хмурый Фармазон скептически оглядел окрестности.

– Заброшенный город… Наташа рассказывала мне о нем. Именно здесь и должна произойти эта трагедия.

– Декорации самые подходящие: так и тянет прогуляться, как по любимому кладбищу. Ну че, пойдем на дело или Цилю подождем?

– А где он?

– Здесь! – Справа появился белый ангел. – Прошу прощения за некоторую задержку, не успевал вовремя сдать отчет, а в кабинете еще была такая очередь… Итак, куда мы направляемся?

– Надо найти девочку прежде, чем ее найдут волки. Город большой, без вашей помощи я не справлюсь. Поэтому предлагаю двигаться в трех направлениях. Я – по центру, вы – с флангов, если кто что заметит – сразу зовет остальных.

– Не получается у меня, – тяжело вздохнул черт. – Я ж если кого и найду, то молчать обязан как рыба об лед. Нельзя мне напостоянку хорошие поступки совершать, я вас предупреждал.

– Понимаю, – кивнул я, – дела, отчетность, бухгалтерия, начальство, бюрократия на каждом шагу. Поэтому вношу контрпредложение: если наш общий враг Фармазон первым найдет искомую девочку, то он зависает над ней, вопя в голос: «Здесь никого нет!» Мы слышим и в это место не суемся. Злое дело сделано, все довольны, все формальности соблюдены. Идет?

– Серега, ты… умный, как этот… ну… – даже растрогался Фармазон. – Так и сделаем, я не я буду, если через пять минут вы не услышите, что «здесь никого нет».

– А что кричать, если нам встретятся волки? – на всякий случай уточнил ангел.

– Ничего не кричать, тихо отрулить в сторону и предупредить меня. Главное, не забывайте, кто здесь главный… Любые действия только с моего одобрения.

– Слушаемся, ваше благородие! – дружно рявкнули близнецы, изображая огромное служебное рвение. После чего отдали честь, развернулись на пятках и взмыли вверх, как истребители вертикального взлета.

Я бодрыми шагами направился вниз по главной улице. Новые ботинки тонули в пыли, если бы сэр Мэлори не был так разгорячен коньяком, он наверняка предложил бы мне более подходящий для приключения костюм, чем итальянский смокинг с бабочкой. Это Наташа настояла на том, чтобы я оделся как можно элегантнее.

Милый образ жены, закатывающей помидоры, встал у меня перед глазами… Самое смешное, что она должна быть где-то здесь, бегает со стаей и совершенно не рассчитывает встретить меня. Интересно, а каково это, вообще, попасть в прошлое? Ну, в смысле, какое влияние это окажет на будущее. Если я здесь застряну, то, значит, ничего уже не будет? Или, наоборот, все, что мы испытали в Валгалле, в Городе, в барской усадьбе, – все кардинально изменится? А буду ли я помнить о попытке изменения прошлого? Если вернусь… Нет, подобные мысли отнюдь не добавляли оптимизма. Во-первых, я просто запутался, во-вторых, мне послышался протяжный звук. Через некоторое время он повторился, в тягуче-тоскливых нотах определенно угадывался волчий вой. Стая! Значит, волки рыщут где-то поблизости. Надо торопиться. Почти в ту же минуту, совсем рядом, раздался полный воодушевления вопль:

– Здесь никого нет!

Хорошо, что моих духов вижу и слышу только я, – старательный Фармазон поднял такой шум, что перебаламутил бы весь город. Я свернул налево, вскоре меня догнал запыхавшийся Анцифер:

– Сергей Александрович, должен предупредить, что не слишком далеко отсюда мне удалось вовремя заметить двух волков. Возможно, это разведчики, но стоило бы побеспокоиться – втроем мы не сможем противостоять стае.

– Естественно, я и не ставил перед собой такой задачи. Все гораздо проще, Наташа убеждена, что участвовала в убийстве невинного ребенка. Я хочу доказать абсурдность этой версии.

– То есть не позволить вашей супруге есть человеческое мясо?

– Да что вы такое говорите, Анцифер?! Я вообще не хочу, чтобы кто-то кого-то ел. Если мы успеем первыми, девочку надо просто спасти, и все.

– Все? – недоверчиво сощурился ангел.

– Все. Мы спрячемся где-нибудь, и ситуация будет спасена. Волки не найдут ребенка, им не придется никого убивать, значит, Наташины губы не будут испачканы кровью. Логично?

– Да уж не поспоришь…

Фармазон же продолжал орать не переставая:

– Здесь никого нет! Абсолютно никого! Ни одной живой души! А если вы конкретно ищете маленькую девочку лет четырех от роду с голубыми глазками и светлыми волосами, то ее-то нет тем более! Даже не смотрите, это совершенно бесполезно… Эй, вы что, не слышите?! Здесь, здесь никого нет, а не в соседнем доме! Ну почему я связался с такими олухами? Повторяю еще раз для особенно умных следопытов – никого нет именно здесь!

Через выбитую дверь я вошел в большую полупустую комнату, там у дальней стены среди мусора и пыли сидела маленькая девочка с холщовым мешочком в руках. Она была худенькая и грязная, в длинном дырявом платьице сине-серого цвета. Увидев меня, ребенок вжался в угол, детские ручонки трогательно прижимали к груди замызганную куклу, выглядывающую из мешочка.

– Не бойся… я… не обижу тебя. – Она испуганно сжалась в комочек, спрятав лицо в колени. У меня похолодело сердце… Не знаю, что могло довести ее до такого состояния, но это было ужасно. Я очень люблю детей, хотя и не имею никакого родительского опыта и умения с ними обращаться. Я неуклюже опустился на колени и попробовал погладить ее по голове. Девочка вздрогнула…

– Сереженька, поторопитесь, скоро здесь могут быть волки, – напомнил Анцифер.

– Успеется! – оттолкнул брата Фармазон. – Ну че ты лезешь? Глянь-ка, у человека отеческие чувства пробудились, он начинает завоевывать доверие несчастного ребенка, а ты его отвлекаешь.

– Но волки…

– Да плюнь ты на них! Ой, Циля! Она на него посмотрела… Она больше не дрожит!

Девочка подняла на меня чистые голубые глаза и некоторое время пристально изучала мое лицо. Потом осторожно провела пальчиком по лбу, по щеке, дотронулась до бабочки на шее…

– Ты кто?

– Я? Твой друг. Я… я пришел тебе помочь. Где твои мама и папа?

– Не знаю. – Она покачала головой. – А кто это?

– Это… – запнулся я. – Ну… это такие хорошие люди, которые тебя любят, заботятся о тебе, никогда не бросают одну.

– Ты мои мама и папа? – прямо спросила она.

Я беспомощно огляделся. Близнецы стояли за моей спиной молча, как партизаны, в их глазах блестели слезы.

– Знаешь что… пойдем со мной. Здесь не очень хорошее место, а я отведу тебя домой.

Вместо ответа она серьезно кивнула, запихала куклу поглубже в мешок и снова прижала к груди обеими руками, давая понять, что никогда с ней не расстанется.

– Конечно, – попытался улыбнуться я, – твоя кукла тоже пойдет с нами. Можно, я понесу вас обеих?

– А ты… а мы не упадем?

– Нет, я очень сильный. Иди ко мне, пожалуйста.