Сергей Мусаниф - Понты и волшебство

– Никто еще не вытаскивал меч, – сказал сэр Реджи. – С тактической точки зрения, лучший момент для нападения последует сразу за тем, как меч будет вытащен. Меня мучают какие-то предчувствия.

– Это потому, что душа твоя неспокойна, – сказал братан Лавр. – Поштудируй понятия, и все пройдет.

– Так я и сделаю, – сказал сэр Реджи. – Но когда вас убьют, не сетуйте в своем реальном раю, что я вас, типа, не предупредил.

Все-таки хорошо, что в руках у братана Лавра были только ножны, иначе сэру Реджи могло бы не поздоровиться.

О предчувствиях. Я верю в здоровую интуицию, к тому же если она подкреплена здравыми логическими выводами и опирается на богатый опыт в той области, относительно которой приходят эти самые предчувствия. Со стороны сэр Реджи выглядел параноиком, но существует древняя мудрость, из которой следует, что, даже если вы параноик, это еще не означает, что у вас нет врагов. А еще я слышал, что параноики живут дольше.

В своем мире я сам – параноик, но здесь и сейчас никакие мрачные предчувствия меня не терзали. Возможно, я еще не до конца поверил в реальность происходящего, считая его сном или наркотическим бредом, возможно, еще просто не проникся жизнью и опасностями этого мира.

Но если что-то беспокоило сэра Реджи, то и мне следовало почаще оглядываться.

Морган потеребил бороду.

– Как бы там ни было, – сказал он, – надо приступать.

Сэр Реджи скрестил руки на груди. Братаны замерли в ожидании. Гармон глядел во все глаза, стараясь не упустить ни единой мелочи.

Я протянул руку и дотронулся до меча.

Почти дотронулся.

– А молитва? – спросил Морган.

– Молитва? – Пахан шумно вздохнул. – А на кой она нам нужна? На моей памяти сюда приходило уже больше десяти человек, кого-то приводил ты, кто-то приходил сам, и каждый раз мы молились, но никакого эффекта это не принесло. К чему слова? Если он – Избранный, хотя по этому поводу я не испытываю даже вялого энтузиазма, он справится и без молитвы, если же нет, она ему тем более не поможет. Пусть пробует, и покончим с этим.

Это было не самое вдохновляющее напутствие из тех, что я слышал, но иногда приходится довольствоваться и малым.

Я протянул руку к мечу, посмотрел на присутствующих – на предмет не хочет ли еще кто из них что-нибудь вспомнить. Никто не захотел.

Тогда я ухватил торчащие два сантиметра эфеса тремя пальцами, и…

То, что произошло дальше, можно объяснить только с помощью магии, потому что теория локального землетрясения в отдельно взятом валуне не выдерживает никакой критики с точки зрения сейсмологии.

Едва я дотронулся до меча, как камень задрожал крупной дрожью, словно вышедший из тепла на лютый мороз не слишком пьяный человек, металл под моими пальцами завибрировал и стал теплым, примерно температуры моего тела, потом была вспышка света, и огромный валун раскололся на две примерно одинаковые части, едва не задавившие монахов и моих спутников. К счастью, все они обладали хорошей реакцией и успели отпрыгнуть.

От неожиданности я выпустил эфес из рук, но меч не упал. Странное дело, он остался висеть в воздухе в том положении, в каком пребывал до того, как валун решил сыграть роль яичка, из которого вылупился на свет столь причудливый цыпленок.

– Свершилось! – торжественно произнес Морган. – Возьми его в руки!

– Опа, – сказал братан Лавр. – Гляди-ка, реальный Избранный нарисовался.

– Больше почтения! – рявкнул Морган.

Я взял меч правой рукой и поднес его к лицу, чтобы повнимательнее рассмотреть.

Меч больше не источал тепло и не вспыхивал. Валькирия оказалась красивым оружием. Она была, что называется, длинным двуручным мечом, то есть она была бы им, если бы им владел кто-нибудь габаритов сэра Реджи, мне же она пришлась как раз по руке. Это и неплохо. Даже самая здоровенная железяка из арсенала Парящего Ястреба выглядела рядом со мной перочинным ножиком, а спасать мир с помощью консервного ключа мне не улыбалось.

Валькирия оказалась такой, какой надо. Не знаю, что за мастера участвовали в ее создании, но поработали они на славу. Эфес изображал летящего дракона, чьи крылья образовывали гарду, а хвост перетекал в лезвие, пасть дракона была разверзнута, из нее полыхало золотое пламя. Обоюдоострое лезвие, как и положено, было испещрено древними письменами или рунами, я в этом не очень-то разбираюсь. Однако, несмотря на внешнюю элегантность, было видно, что это не парадное, а боевое оружие, предназначенное не для того, чтобы красоваться на боку какого-нибудь герцога, но чтобы калечить и убивать. В ней не было ничего лишнего, все строго функционально.

– Хороший меч, – высказал свое мнение сэр Реджи.

– Ты чувствуешь течение силы? – поинтересовался Морган.

– Нет, учитель Йода, – сказал я. – В моей крови нет метахлодиана.

Морган нахмурился.

Пахан смотрел на меня с мудрой улыбкой, Гармон чуть ли не с благоговением. Братан Лавр протянул мне ножны, я принял их левой рукой и уже вознамерился использовать по прямому назначению, которого они столь долго дожидались, попеременно служа то картой, то предметом культа, как вдруг…

– Вы совершаете ошибку! – громыхнул чей-то голос.

Все обернулись в поисках его обладателя.

Обладатель оказался человеком, не заметить которого гораздо труднее, чем заметить. Он был почти с меня ростом, голубоглазый блондин с фигурой Конана-Варвара. На нем были кожаные штаны, тяжелые ботинки, подозрительно смахивающие на армейские, торс обнажен. На боку висел внушительных размеров меч.

Как все проморгали его появление? Нельзя слишком увлекаться зрелищем, даже если от него и захватывает дух. Я-то был занят, но остальные могли быть осмотрительнее.

– Что ты имеешь в виду, незнакомец? – поинтересовался Морган.

– Аз есмь Элрик из Доркла, – представился гигант. – Аз есмь Избранный. Узрите знак!

И он продемонстрировал свой бицепс. Если я не ошибаюсь, а я могу и ошибаться, ибо никогда не был слишком силен ни в геральдике, ни в мифологии, там был изображен грифон. Тоже летучая тварь.

Морган знак узрел. Сэр Реджи тоже. И монахи.

– Везет нам, типа, сегодня на Избранных, – заметил братан Лавр. – То неделями никого, а тут сразу двое в один день.

– Мой меч! – Гигант требовательно протянул руку.

Рука сэра Реджи соскользнула с груди и легла на рукоятку меча. Не надо так протягивать руки в его присутствии, а то можно и недосчитаться пары верхних конечностей.

– Элрик из Доркла, – задумчиво сказал Морган. – Я слышал это имя… Ты, должно быть, славный воин. Скажи мне, находясь в такой близости от зачарованного меча, чувствуешь ли ты течение силы?

– Да, – сказал Элрик.

– Отдай ему меч, – велел Морган.

Вот так запросто и отдай.