Рэймонд Фейст - Возвращение изгнанника

— Я бы присоединился, — сказал Макгойн. — У меня грязь в таких местах, о существовании которых я и не подозревал.

Макгойн повторил эту шутку уже, наверное, не одну сотню раз, и все равно Каспар рассмеялся. Они разделись и вошли в воду, прохладную, но не обжигающе холодную. В этих краях даже ранним летом было достаточно тепло, чтобы купание доставляло удовольствие.

Помывшись и наплававшись, они вылезли на берег. Макгойн неожиданно спросил:

— Ну и что ты думаешь?

— О чем?

— Об этом проклятии.

— Я в черной магии не разбираюсь. Все, что я знаю, так это то, что с момента встречи с вами я чувствую себя проклятым.

— Ну уж и до того жизнь у тебя была не праздник, — хмыкнул Макгойн.

Каспар кивнул:

— Это верно.

— Я вот все хотел тебя спросить, о чем это вы с генералом по вечерам так долго беседовали?

— О солдатской доле. И еще в шахматы играли.

— Так я и думал. Сам-то я никогда не служил. Драться доводилось, не без этого. Начинал я помощником повара в караванах, что водил мой отец аж до самого Кеша, так что с разбойниками и грабителями повоевал. — Он ткнул пальцем в длинный шрам, изувечивший его левый бок от бедра до подмышечной впадины. — Это я получил в семнадцать лет. Столько крови утекло, чуть не сдох. Отец штопал меня бечевой. А потом рана загноилась, и снова я чуть копыта не откинул. В тот раз меня спас священник, лекарством да молитвой.

— От них иногда бывает польза, от этих священников.

— Ты здешние храмы уже видал?

— Да нет вроде, — ответил Каспар.

— Они тут по большей части в городах, но иной раз можно встретить и посреди леса. И боги у них странные. Некоторых мы знаем, только имена другие. Скажем, Гьюис-Ван здесь называется Яма. Но большинство из них совсем нам незнакомы. Есть у них бог-паук Тикир и бог-обезьяна, бог того и бог этого, и еще демоны всякие… И храмов не счесть. В общем, я тут подумал, если мы хотим, чтобы на эту штуку в гробу взглянул священник, то надо решить, какого священника мы ищем.

— Почему?

— Ну, дома я поклонялся Банату.

Каспар засмеялся:

— Богу воров?

— Ну конечно. А кто лучше убережет от ограбления? Делал я приношения и другим богам, но мне кажется, что каждый из них занят своими делами. И вот еще что. Что, если эта штука в гробу окажется такой нужной священникам, что они перережут нам горло и сбросят в реку, не забывая при этом, разумеется, молиться о нас?

— Думаю, стоит обсудить это с остальными.

— Согласен.

Они вернулись к костру, где Кеннер уже накрывал ужин. Еду составляли простые, привычные продукты: сушеные овсяные лепешки, сухофрукты, вяленое мясо и вода. И все равно это был пир по сравнению с горькими плодами, которыми Каспар питался, когда только попал в эти края.

Каспар передал Флинну и Кеннеру соображения Макгойна; взвесив все за и против, они все же решили посоветоваться со священником в первом же городе. После еды они еще немного поболтали и легли спать.

Что-то потревожило сон Каспара. Он столько раз стукался головой о край телеги, что теперь, проснувшись, автоматически перекатился по земле, попутно схватив меч, выбрался из-под телеги и только потом встал на ноги. Он оглянулся; сердце тревожно стучало.

Лагерь никто не охранял.

— Макгойн! — позвал Каспар.

Его окрик разбудил Флинна и Кеннера. Через мгновение они стояли рядом с ним с мечами в руках. Макгойна нигде не было видно.

Вдруг из темноты донесся вскрик. Не успели они сделать и трех шагов, как раздался еще один вопль, от которого кровь застыла у них в жилах. Они узнали Макгойна, но в голосе его было столько ужаса, что первым побуждением Каспара и его спутников было повернуться и бежать прочь.

— Стойте! — Каспар с трудом противостоял инстинкту самосохранения.

Флинн и Кеннер медленно вернулись, затем послышался еще один захлебывающийся, сдавленный хрип, который быстро и внезапно оборвался.

— Рассредоточиться! — скомандовал Каспар.

Он сделал не более двенадцати шагов. В отдалении замаячила темная фигура. Она была приблизительно тех же пропорций, что и взрослый мужчина, только гораздо крупнее, раза в два. Ноги же с вывернутыми назад коленями больше походили на задние конечности лошади или козы. Безлунная ночь не позволяла разглядеть существо в деталях, но даже во мраке Каспар видел: в его облике не было ничего человеческого. У ног твари лежал Макгойн, вернее, то, что от него осталось. Голова оторвана от тела, руки и ноги разбросаны вокруг, туловище истерзано так, что превратилось в неопознаваемое кровавое месиво из плоти и костей.

Каспар поднял меч и крикнул:

— Обходите его с тыла!

Дожидаться, пока его команда будет выполнена, времени не было: воплощение кошмара надвигалось на бывшего герцога. Он замахнулся, мерзкое создание выставило переднюю конечность, чтобы блокировать удар. Когда на нее со страшной силой опустилось лезвие, во все стороны брызнули искры, как будто металл ударил по металлу, хотя звук был иной, напоминая скорее скрежет металла по старой плотной коже. Руку Каспара прострелила отдача, и он едва смог удержать меч; никогда ему еще не доводилось ударять столь твердый материал, даже латные доспехи не оказывали такого эффекта.

Флинн атаковал существо сзади, ударив в место соединения шеи и головы. Однако все, чего он достиг, был еще один фонтан искр. Не зная, что предпринять, Каспар прокричал, чтобы все отходили к костру.

Он двигался спиной вперед, поскольку боялся упустить тварь из виду: кто знает, на какую скорость она способна. Каким-то шестым чувством ощутив, что Флинн и Кеннер обгоняют его, он скомандовал:

— Готовьте факелы! Если сталь его не берет, попробуем огнем.

В круге света, отбрасываемом костром, Каспар увидел морду чудовища. Сравнить ее он мог только с мордой помешавшейся обезьяны, оскалившей в хищной ухмылке черные клыки. Желтые глаза делились надвое узкими черными зрачками; уши напоминали крылья летучей мыши. Козлиные ноги удерживали туловище плотного человека или примата. Каспар услышал отчаянный призыв Флинна:

— Влево, шагни влево!

Каспар отпрыгнул в сторону, мимо него промчался Флинн и стал тыкать горящей дубиной в чудовище. Оно отскочило, но не развернулось и не побежало. Через несколько секунд стало понятно, что и огонь не наносит ему вреда, а только раздражает. Вдруг Каспара осенило:

— Не подпускайте его! Я сейчас!

Он бросился к телеге, вспрыгнул на нее, стащил с гроба холстину. С помощью своего меча он вскрыл гроб и достал изнутри черный меч, который они поместили рядом с доспехом. Затем Каспар соскочил на землю и занял позицию между Кеннером и Флинном. Размахнулся мечом и ударил.

Реакция последовала мгновенно. Черное лезвие не высекло искры, а врезалось в лапу существа, которое, взревев от боли, отступило. Но Каспар не остановился на достигнутом.