Кристофер Сташефф - Чародей безумный

— Конечно, проверили. Никакого сотрясения мозга. Будьте уверены, храбрый молодой человек не ранен, хотя голова у него болит, как у тебя.

— Минутку, — возразил Род. — Вы не должны знать, что существует такое понятие, как «сотрясение мозга».

Монахиня пожала плечами:

— Медицине меня научил монах много лет назад. В конце концов, его знания привели меня в этот монастырь.

— Вы хотите сказать, что основали монастырь?

— Нет, он здесь стоит уже больше двух сотен лет и состоит из нескольких зданий: ты сейчас в нашей гостинице. Мы называем себя орденом Кассет, наверное, потому что умеем лечить головы и мозги, которые в них содержатся. Ты ведь знаешь, что «casse tete» на французском языке означает «разбитая голова»?

Род знал, а вот женщина явно не знала, что такое кассета.

— Значит, официально вы не относитесь к ордену святого Видикона?

— Понятно, не относимся. У нас нет формального устава, хотя имеются свои правила. Мы всего лишь женщины, объединенные желанием жить вдали от мира, но всегда готовые оказать помощь нуждающимся в ней.

Род кивнул.

— А кто аббатисса?

— У нас ее нет. Мы не придерживаемся принципа старшинства. Я ведь сказала: мы всего лишь женщины, которые живут как сестры. Но другие зовут меня матушкой. Не знаю уж, шутка это или почесть.

— Итак, вы мать Патерна Теста, — Род подумал, что в этом титуле нет никакой шутки. — Я тоже буду звать вас матушкой, пока нахожусь у вас в гостях.

— Это не обязательно.

— Нет, так нужно, — Род нахмурился и прижал ладонь ко лбу: боль уменьшилась, но еще чувствовалась. — Интересно, продолжаю ли я видеть галлюцинации: знакомые монахи никогда при мне не упоминали о существовании такого монастыря.

— Они и не могли упоминать: мы им не сообщали о себе и не хотим сообщать. Хотим только, чтобы нас, кассетинок, оставили в мире.

— И не хотите получать приказы от аббата?

— И это тоже, — признала мать Патерна Теста, — хотя меня больше беспокоит то, что он мог бы нас распустить. Но так как мы не настоящий монастырь, а только называем себя так, мы не подпадаем под его правление.

Род кивнул.

— Это я могу понять. Хотя нынешний аббат — прекрасный молодой человек, его преемник может оказаться совсем другим. Да, я вас понимаю.

— Однако заверяю тебя, рыцарь, что мы совершенно реальны.

Род пожал плечами.

— Так же считали и все остальные галлюцинации.

— Да, но разве они знали, что ты видишь то, чего нет?

— Я им этого не говорил, — признал справедливость заявления монахини Род. — А тебе сказал. Так почему ты не исчезаешь?

— Потому что я существую независимо от того, есть ты здесь или нет.

Последнее утверждение имело неприятный философский привкус. Род подозрительно взглянул на мать Патерну Тесту.

— Однако скажи мне, — продолжала добрая женщина, — почему ты бродишь по таким диким местам, если знаешь, что болен головой?

— Именно по этой причине, разве вы не понимаете? Я почувствовал, что галлюцинации угрожают мне, и начал сражаться с ними — при этом я вполне мог причинить вред кому-нибудь реальному. Особенно жене и детям, — он с трудом сел. — Это напомнило мне о моем дорогом мальчике. Молодой человек, который привел коня — мой сын. Где он…

Комната наклонилась, и Род обнаружил, что смотрит в потолок, а на лбу у него снова влажная тряпка.

— Ты должен лежать еще несколько часов, — приказала ему мать Патерна Теста. — Мы скоро приведем к тебе твоего сына, но сначала я должна еще поговорить о твоей болезни.

Род пожал плечами.

— Моя болезнь — это всего лишь нарушение химического состава крови — так сказал мне призрак старого друга, которого я встретил в пути, — он посмотрел искоса, но мать Патерна Теста невозмутимо кивнула.

— И что сказал этот призрак?

— Что каштаны, которые я съел, сделаны из ведьмина мха, и мой организм не знал, как с этим справиться.

— Очень правдоподобная гипотеза, — согласилась монахиня. — Есть много таких умельцев, которые создают из ведьмина мха разные кошмары, даже сами того не подозревая. И это жуткое вещество, попадая им в кровь, заставляет оживать чудовищ, образы которых приходят им в голову во сне. И они видят наяву ожившие сны и не могут справиться с порождением собственного разума.

«Хм, — подумал чародей, — это вполне согласуется с гипотезой Большого Тома».

— Так как же мне выздороветь, матушка?

Монахиня снова сунула руку под стол и достала глиняный кувшин. Вытащила пергаментную пробку и макнула палец в жидкость, приговаривая:

— Это волшебное снадобье, которым снабжает нас Волшебный Народец. Они всячески приветствуют наше лечение. Это средство гномы и эльфы сами используют, чтобы можно было создавать иллюзии, которые они порождают собственным воображением, и при этом не поддаваться им.

Быстрым искусным движением она коснулась глаз Рода непосредственно под нижними веками так быстро, что он не успел отдернуть голову, а она уже закрывала кувшинчик, улыбаясь загадочно, как Мона Лиза.

— Теперь ты будешь все видеть, как оно есть в реальности.

Род подозревал, что средство это чисто психологическое, если оно вообще способно принести пользу в его положении — иначе к чему весь этот рассказ о Волшебном Народце? — но для излечения готов был испробовать что угодно.

— Спасибо, матушка.

— Я рада тебе помочь, — просто ответила она.

— Хочешь теперь увидеть сына?

— Конечно, — оживился Род.

Мать Патерна Теста наклонилась, убирая кувшинчик, потом встала, подошла к двери и открыла ее.

За порогом стояла вылитая принцесса, одетая в пастельные облака, с короной на голове.

— Приветствую тебя, матушка, — улыбнулась красавица. — Как наш пациент?

— Выздоровеет, — ответила монахиня и повернулась к Роду. — Это наша постоянная покровительница, графиня Бин.

— Очень рад, графиня, — Род приподнялся на локте, но графиня подошла к нему быстрой легкой походкой и сказала:

— Не поднимайтесь из вежливости, прошу вас. Вам нужен отдых.

— Ладно, — Род снова лег. — Значит, вы тоже не галлюцинация.

Графиня подняла брови.

— Вы считали, сэр, что видите меня во сне?

— Да, и матушку тоже. Понимаете, я и прежде страдал галлюцинациями. Например, этот монастырь показался мне мраморным замком, с такими чистыми и прозрачными стенами, что всякий видел себя в нем таким, каков он на самом деле.

Графиня опять подняла брови.

— Если бы это было на самом деле, то являлось бы следствием самого могущественного заклинания и самым настоящим благословением.

— Не совсем так, — попробовал внести каплю сомнения в сосуд ее уверенности Род.

— Разве благословение может подразумевать под собой что-то плохое? — но графиня не дала ему возможности ответить, повернувшись к двери. — Я должна заняться делами своего лорда, но позволь вначале впустить человека, который вас ищет. Молодой человек, это ваш отец?