Роман (Крысь) Хаер - 2. Идеальное Дело

— Нет уж постой, — решительно пресекла мою попытку к бегству баба Торя. — Зачем мине теперича два сядла? Как ты тогда упер сядло, пришлося мине лятеть на Гошке за новым. Сягодня с утра токма вярнулися — а ты тут как тут. Это же траты какие понапраслину!

— А что, лучше бы я его, в самом деле, украл, что ли? — возмутился я.

— Да знаю, что не спер, совсем дурачок что ль? — удивилась старушка. — Я ж вядунья, мине Гошка все рассказал. Бросил бы там его, я б на след день и подобрала.

— И что теперь делать? — застыл я в недоумении.

— Как что? Давай мине пять золотых! А сядло сябе бери теперича, токма старое забирай, новое я тябе не дам.

— Да запросто, — обрадовался я возможности отделаться от бабушки.

Через минуту к бабе Торе под постоянные причитания о недалеком умишке одного орка перекочевали пять золотых из моего кошелька, после чего бабулька сразу же немного подобрела.

— Чаво, шары-та при тябе осталися, я гляжу? — соизволила пошутить ехидная старушка. — Случайно сохранил, небось?

— Ну, можно сказать угадала ты, баба Торя, — смущенно улыбнувшись признался я. — Повезло…

— Ладна, пошла я отдыхать, — довольно и в то же время устало сказала бабушка. — А то свалился мине на голову, да привел за собой ораву цельну. Это ж как я намаялася всем глаза-то отводить…

— Извини, баба Торя, — окончательно стушевавшись пробормотал я. — Как-то не подумал…

— Нипадумал он! И почему это неудивительна мине? — пробормотала бабушка, скрываясь в дверях своего ветхого строеньица. — Сама главна дурилка в лясу как был, так и осталси…

Я, посмеиваясь, спускался по широкой дороге к подножию горы, таща свои вещи и не желающее от меня отцепляться огромное драконье седло, а за моей спиной слышалось утихающее ворчание древней ведуньи, которая никак не хотела успокаиваться даже в своей избушке.

«Рыжик! Вылезай, улетел Дехор», — позвал я кота, когда спустился с горки.

«А я тут, тебя не бросил. Просто с бабушкой не хотелось разговаривать», — тут же ответил рыжий нахал, выползая из-под ближайшего кустика, и мы пошли рядом мирно беседуя.

«Тебя проводить до ваших мест?» — спросил я, улыбаясь.

«Да, вдруг меня опять какой-нибудь огр поймает», — с хитринкой в зеленых глазах попросил рыжий плутишка.

«Откуда в вашем лесу огры?» — удивился я.

«А вдруг забредет один», — не сдавался Рыжик, явно издеваясь над бедным уставшим джисталкером.

«Хорошо, провожу. Но ты несешь седло», — согласился я.

«Ой, совсем забыл! Меня Халва заждалась, а ты медленно идешь. Мне срочно надо бежать», — сразу засуетился рыжий умник, сел на землю и мы стали прощаться.

Мы находились на небольшой лесной поляне совсем недалеко от скалы бабы Тори. До Леса Котов было часа два неспешной ходьбы (полчаса бега коту средним темпом), так что за Рыжика я уже не беспокоился. Я свалил свои вещи на лесную траву, присел рядом и обнял рыжего пушистого негодяйского красавца за шею. Так мы просидели без слов минуты две-три. Двигаться не хотелась — грядущая безкотовая жизнь представлялась серой и унылой. Потом я оторвался от пушистой шеи, схватил большую голову за уши и притянул нос-пуговку к своему носу. Рыжик на долю секунды высунул красный язык меж могучих клыков и лизнул меня в щеку. Потом я снял кольцо-коготь и одел на мягкий пушистый палец правой лапы лесного кота.

«Отлично, Вожак просил притащить еще один ошейник», — с удовольствием передал мне кот.

«Опять отдаст соседнему прайду в качестве взаимовыручки», — улыбнулся я.

«Мы такие», — согласился рыжий воин лесной армии.

«Ладно, беги. Халве привет передай от меня», — сказал я, вставая на ноги. Прощаться с котом можно целую вечность, но легче от этого не станет.

«Не скучай», — привычно напутствовал меня рыжий философ, и через секунду его хвост, мелькнув напоследок в кустах напротив, скрылся с глаз.

Точка на сканере, идентифицирующаяся как «Рыжик», быстро достигла границы зоны видимости и тоже исчезла. Через минуту счетчик пискнул, сигнализируя разрядку. Мое время пребывания в мире Ворк опять стало ограниченным.

— Еще мы увидимся неоднократно, — неожиданно для самого себя пропел я какую-то невообразимую мантру, потом сделал себе компенсирующую инъекцию, взял груду вещей и застыл, ожидая действия препарата на свой организм.

На поляне в лесу стоял джисталкер. За спиной у человека, замаскированного под орка, висели два одинаковых с виду арбалета, на поясе болтался меч в ножнах, а в левой руке мужчина держал большой мешок. Но главным украшением джисталкера служило огромное драконье седло, водруженное вверх тормашками ему на голову. Человек стоял, слегка покачиваясь, придерживая седло правой рукой, чем-то похожий на горскую девушку с кувшином на голове. Джисталкер стоял минуты две без движений, и местные птахи с недоумением глядели на эту фигуру, которая безуспешно пыталась стать лесной статуей. Поучалось это у него не очень удачно — периодически статуя вдруг покачивалась под тяжестью седла, а потом возвращалась в прежнее положение как детская игрушка Ванька-встанька. Неожиданно по телу человека пробежала неясная тень, и через долю секунды на том месте, где только что находился джисталкер, стало пусто.

Скромная комната отдыха в офисе у ребят после сумеречного Леса котов показалась мне как минимум ярко освещенным подиумом и, выйдя из Гашек-камеры, я зажмурился от нестерпимого света двух ламп, которые обычно считал слегка тускловатыми. Когда слезы высохли у меня на глазах, и зрение частично вернулось, я увидел уже ставшую для меня привычной картину:

В полной тишине вечернего офиса друзьями-компаньонами представлялся театральный номер, под названием «танец Победы, необузданный». Увидев у меня за плечом два арбалета, Саня и Дима сделали правильные выводы и благодаря ним стали производить на свет абсолютно неправильные телодвижения. Огромный Дмитрий, похожий на немного уменьшенную копию огра, крутился вокруг своей оси по часовой стрелке, поднимая над головой то правую то левую руку, производя кистями неожиданно элегантные движения, словом — просто восточная красавица, изгибающаяся в танце живота. Вокруг него против часовой стрелки в каком-то невообразимом ритме, похожим одновременно на русскую народную присядку и папуасский ритуальный танец, рывками двигался Саня, и когда оказывался за спиной Димы пытался запрыгнуть последнему на голову. Так высоко прыгать у маленького толстенького Александра не получалось, поэтому он некоторое время висел у вращающегося Дмитрия на шее, а потом отцеплялся и снова пускался в свой дикий пляс. Мне деваться было некуда, я бросил седло на пол и начал хлопать в ладоши, стараясь попадать в такт этого феерического танцевального шоу.