Дмитрий Стародубцев - Шерас

Алеклия ответил незамедлительно, написав Хидре лично. Она получила необычайно учтивое послание: Инфект позволил всё, о чем Хидра просила, и даже более того; его письмо пронизывали сожаление обо всем случившемся и глубокая забота о дальнейшей судьбе Иргамы. Он даже выразил сочувствие в связи с гибелью Хавруша, назвав его одним из «способнейших полководцев нашего времени». От розовых листов ониса, пропитанных чарующими бертолетовыми ароматами, веяло таким теплым мужским обаянием, что проницательная женщина сразу ощутила между строк какое-то иное, невысказанное содержание, в котором угадывалась забота не о судьбах миллионов людей, а о чем-то еще, значительно более личном. Именно это взволновало ее сильнее всего…

Таким образом, интолья одним лишь посланием добилась таких послаблений, о каких побежденная Иргама не могла и мечтать.

Хидра стала весьма способным Наставником. В ней внезапно открылись те качества, о которых она и не подозревала. Она оказалась стойким последовательным созидателем, способным переговорщиком, экономиком и даже военным стратегом. За короткое время ей удалось избавиться от всего дворцового окружения, состоявшего из праздных Пророков, казнокрадов и прочих бездельников, обходившихся казне в тысячи берктолей. Она сумела навести порядок в Масилумусе, восстановить дороги в центральной части Иргамы и очистить их от разбойников, в три раза уменьшить подати и повинности, приструнить крупных землевладельцев и знать, подавить бунты и вернуть в лоно интола отложившиеся области. Правда, здесь делу помог начальник гарнизона Кадиша. Быстрым маршем явившись в так называемую Иргаму Левую со слабой армией в восемьдесят тысяч человек, половину которой составляли наемники, часть — воины гарнизона и лишь малую долю — боевые партикулы, Седермал разбил спешно собранное войско противника величиной в сто двадцать тысяч. При этом он пленных не брал и отличился неописуемой жестокостью. Потом он сжег мятежные города и беспощадно расправился с непокорным населением. Кроме того, полководец отправил на шпату всю знать этих земель — казнил свыше трех тысяч человек. Все сразу вспомнили, как звали Седермала раньше — Кровавый. Пройдя через центр Иргамы, Седермал оказался в другой части страны, где обосновались вторгшиеся в интолию племена кочевников, с которыми некому было воевать. Без боя, напугав незваных гостей своей стремительностью и легкими красивыми маневрами, он заставил их спешно уйти. Победив всех врагов, обеспечив Авидронии надежный тыл и вновь доказав Инфекту, на которого до сих пор втайне обижался, что понижен и сослан в Кадиш незаслуженно и что по-прежнему способен биться с любым врагом и при любых обстоятельствах, престарелый полководец вернулся в крепость и вновь засел за свой военный трактат. После его похода еще многие поколения иргамов вздрагивали при упоминании имени этого авидронского мужа…

Объединив при помощи Седермала всю страну, подчинив ее заметно окрепшему Масилумусу, Хидра набрала в армию пятьдесят тысяч цинитов и передала их в ведение Зваргуса, мало понимающего в тех обязанностях, которыми наделил его юный интол. Однако правительница окружила Верховного военачальника старыми опытными полководцами, и новое войско стало быстро набирать и мощь, и опыт.

Вскоре Хидра отправила в Грономфу еще один онис, в котором смело заявляла, что Иргама готова присоединиться к Авидронии в борьбе против флатонов, и предлагала предоставить в полное распоряжение Инфекта всё свое вновь созданное воинство. Алеклия вежливо отказался, но был чрезвычайно изумлен этим искренним, благородным и очень рискованным поступком…

Прибыв в Тиши Алг, ДозирЭ первым делом отправил голубя в Круглый Дом с известием о победе. Он вкратце описал сражение и все события, которые ему предшествовали. Самая важная новость, которую он сообщал в послании: Дэвастас пленен и в скором времени будет доставлен в Грономфу. Сведения о разгроме Дэвастаса должны были произвести на военачальников Вишневой армии самое благоприятное впечатление. Может даже, в известность будет поставлен сам Инфект!

Из всего отряда ДозирЭ в живых осталось несколько десятков человек, не считая повозчиков и лагерной прислуги. Молодой человек был счастлив после такого дикого побоища увидеть в полном здравии Идала и Тафилуса, не говоря уже о Кирикиле, который отделался несколькими царапинами. К его удивлению, остались в живых все «Каменщики», без которых, несомненно, недавняя победа была бы невозможна. К радости ДозирЭ и всех жителей Тиши Алга, каким-то чудом выжили Гуалг и несколько его самых близких соратников. В хижинах ларомов выхаживали еще три десятка тяжелораненых авидронов: некоторые из них могли в любой момент умереть, другие — на всю жизнь остаться калеками, и лишь несколько человек шли на поправку и должны были вскоре встать в строй.

На седьмой день пребывания ДозирЭ в Тиши Алге в качестве спасителя ларомов в деревню явились вожди из многих ларомовских земель и представители знатных родов. Это были как раз те самые дикари, которые либо отсиживались в своих дальних селениях, рассчитывая на то, что беды обойдут их стороной, либо те, кто подчинился самозванцу, признал его интолом ларомов и поставлял ему провизию и воинов. Собрались здесь и те вожди, которые ранее присоединились к ДозирЭ и Гуалгу, но покинули их, испугавшись предстоящего сражения.

В тот день шел ливень. Вожди привезли с собой множество даров и рассчитывали на должный прием, однако Гуалг не проявил обычного для этих мест гостеприимства и не стал приглашать вождей в свою хижину-дворец. Он уселся под широким навесом на камышовом подобии трона, рядом с собой на точно такой же трон усадил ДозирЭ, а прибывших ларомов — их было человек шестьдесят — заставил стоять под дождем, по щиколотку в грязи. Вожди, однако, не посмели противиться, вели себя угодливо и виновато опускали глаза, когда на них смотрел вождь Тиши Алга.

Гуалга и ДозирЭ окружала свита — Идал с Тафилусом, державшиеся как крупные авидронские военачальники, и несколько сыновей и родственников Гуалга, принимавших участие в недавнем сражении. Для пущей торжественности и для демонстрации силы ДозирЭ расставил кругом вооруженных тяжелым оружием «Каменщиков», которые угрюмо, не без презрения взирали на явившихся вождей-предателей и по первому сигналу готовы были их всех перебить. Сбоку на особой скамье восседали несколько сконфуженные Властители духов.

Прежде всего, Гуалг обвинил соплеменников в измене, сказав, что благодаря их слабодушию, их невероятной трусости славный речной народ ларомов едва не прекратил свое существование. Человек, который сумел вселить в их сердца страх, человек, которого они нарекли своим интолом, — всего-навсего беглый убийца и разбойник.