Дмитрий Стародубцев - Шерас

— Гномы! Что это за пыльный мешок? — возмутилась Мису, вынимая ребенка из холщовой торбы.

Она освободила малыша от тряпок, в которые он был закутан, оставив голышом, и увидела беленького красивого мальчика. Ее лицо осветила улыбка.

— Как его зовут?

— Э… — молодой человек замялся, — Крисэн.

— Твой?

ДозирЭ кивнул.

— А где мать?

— Матери нет…

— Кормил?

— Последний раз днем… козьим молоком…

Ребенок проснулся, увидел женщину, что-то замяукал и радостно потянулся к ней. Мису ловко взяла его на руки и стала тихо напевать простую песенку. Малыш сразу разомлел от удовольствия.

— Ладно, оставляй! — произнесла женщина.

— Спасибо, Мису. Я знал, что могу на тебя рассчитывать! Вот…

И ДозирЭ положил на стол увесистый кошель.

— Забери, мне ничего не надо, — отвечала женщина.

— Возьми! Я хочу, чтобы он вырос здоровым и крепким. Он ни в чем не должен нуждаться! Половину денег потрать на него, а остальное оставь себе…

ДозирЭ наклонился, поцеловал Волиэну-Крисэна в лоб и двинулся к двери.

— Ночевать не останешься? — спросила женщина.

— Нет, я очень тороплюсь…

— Ты когда-нибудь вернешься?

— Не знаю. Возможно… — неуверенно отвечал ДозирЭ.

— Ладно… Иди и ни о чем не беспокойся!

ДозирЭ ступил за порог, но, что-то вспомнив, вернулся.

— Отдай ему это, когда мальчишке исполнится четырнадцать лет…

Воин распахнул дорожный плащ, под которым оказались доспехи, и отвязал от портупеи кинжал с богато украшенной рукоятью в золотых ножнах…

Через несколько дней ДозирЭ был уже в поместье Чапло. Войдя в дом, он обнаружил множество разных людей, которые вели себя здесь, как хозяева.

— Эй, что вы тут делаете? — изумился молодой человек.

К нему деловито приблизился коротышка с маленькой бородкой и завитыми волосами. В его руках была толстая имущественная книга. ДозирЭ понял, что это законник.

— Эгоу. Чем могу служить?

— По какому праву вы здесь распоряжаетесь?

— Я готов, рэм, ответить на все твои вопросы, но прежде хочу, как представитель Липримарии, знать: кто ты и кем доводишься бывшему владельцу этого поместья бедному Чапло?

— Меня зовут ДозирЭ… я… я… Андэль…

ДозирЭ? Законник кивнул головой, давая понять, что всё знает, и объяснил, что после смерти Чапло поместье унаследовала его дочь — Андэль. Но поскольку и ее теперь нет в живых, поместье отходит Инфекту, то есть Авидронии, и будет продано на торгах. ДозирЭ, в свою очередь, рассказал коротышке, что почти всё здесь построено на его деньги и что они с Андэль просто не успели… Законник вежливо посочувствовал, но попросил отыскать в огромной имущественной книге Липримарии хотя бы одно упоминание имени ДозирЭ…

Молодого человека обуяла ярость, и он выхватил меч. Коротышка и его люди стремглав покинули дом и убежали далеко в поле. ДозирЭ быстро опомнился, вышел из дома, всех позвал назад и искренне повинился.

— Ничего. Мы всё понимаем…

— Можно ли мне хотя бы забрать некоторые свои вещи и переночевать? — виновато спросил ДозирЭ.

— Собственно, этого нельзя делать. Но, принимая во внимание воинство, к которому ты принадлежишь, и твою доблесть в недавней схватке с дикарями, я закрою на это глаза, пусть меня даже потом накажут, — отвечал законник.

Вечером в саду ДозирЭ и коротышка с бородкой пили кувшин за кувшином прелестный нектар старика Чапло.

— Могу ли я как-то изменить ход событий? Неужели наши прекрасные авидронские законы не в состоянии… — спрашивал захмелевший ДозирЭ.

— Конечно, можешь, — отвечал законник.

— И что для этого надо? Обратиться с просьбой к тебе?

— Выше.

— К главному законнику?

— Нет.

— К липримару?

— Выше.

— Да куда уж выше?

— К Инфекту. Только он может найти решение такого сложного дела!..

Чуть позже ДозирЭ спросил:

— А вот торги… Ты же примерно знаешь, сколько может стоить такое поместье?

— Знаю. Поместье очень хорошее. Один дом чего стоит. Без ста берктолей на торгах нечего делать. А то и ста двадцати…

ДозирЭ понуро опустил голову и потянулся за кувшином…

Уже глубокой ночью ДозирЭ поднялся в покои, разделся и взобрался на холодное пустое ложе.

Всего несколько дней назад здесь была Андэль!

Он даже протянул руку, надеясь дотронуться до родного желанного тела…

Вдруг яркое воспоминание вспыхнуло в его памяти. Андэль стоит посередине покоев, а он украдкой на нее смотрит. Обнаженная богиня красоты, утопающая в волшебном сиянии далеких миров…

Звезды забрали ее к себе! Она стала частью этого загадочного небесного пространства…

Ему было так тяжело, так одиноко, что он беззвучно заплакал…

Уже засыпая, ДозирЭ почему-то вспомнил Дэвастаса и те слова, которые тот произнес перед смертью: «Предрекаю тебе страшные беды! Пусть с тобой и с теми людьми, которые тебе близки, в ближайшее время случатся самые ужасные несчастья…»

«Так вот что произошло — начало осуществляться проклятье Дэвастаса!» — с ужасом подумал он…

Явившись в Грономфу, ДозирЭ первым делом посетил Лечебницу, куда поместил раненого Кирикиля. Располагалась она в неброском двухъярусном доме, но сюда принимали лишь богатых мужей, поскольку служили тут самые известные лекари, а уход был в высшей степени внимательным и заботливым. Владелец Лечебницы — он же один из самых искусных в своем деле людей в Авидронии, поставивший на ноги сотни больных, к тому же автор таких известных работ, как «Внутренние страдания», «Легкомысленные шарлатаны», а также знаменитые «Обеты лекаря», которые были вывешены при входе во всех «храмах телесных искусств» столицы, не стал обнадеживать ДозирЭ и посоветовал ему приготовиться к худшему.

— Однако он еще очень молод, организм крепок, и некоторые признаки говорят за то….

ДозирЭ даже не дослушал его, попросил сделать всё возможное и внес тройную плату, чем вызвал немалое удивление, поскольку раненый был всего-навсего слугой, тем более мусаком, инородцем.

Грономфа готовилась к решающему походу. Алеклия еще не покидал Дворцового Комплекса Инфекта, но всё говорило за то, что в ближайшие дни он оставит столицу и вместе с Ополчением, Белой либерой и Вишневыми направится под Вогг — авидронский город, стоящий у начала Пути на Дати Ассавар, где расположилась лагерем его трехсотсорокатысячная армия.

Все общественные места столицы, акелины, кратемарьи, трапезные и виночерпни заполнили военные. На перекрестиях дорог и на площадях появились валилы и с ними особые отряды, снабженные тяжелым вооружением. В небе целыми днями кружили морские матри-пилоги. Городские стражники внимательно присматривались на улицах к инородцам, многих хватали и вели в Липримарию. Советы ристопий работали без перерыва, даже ночью, приговаривая пойманных бродяг, пьяниц, дебоширов, мошенников, воров, грабителей, насильников к невиданным доселе по своей суровости наказаниям. Во Внутреннем озере собралось столько кораблей, что ни в торговом, ни в военном порту у причалов не осталось ни одного свободного места. В Грономфу завозили и завозили товары, особенно съестные припасы, которыми доверху наполнялись городские склады. Бывало, что галеры швартовались одна к другой — борт к борту, по пять-шесть в ряд, и разгружались или загружались через палубы других галер. В военном порту с транспортных кораблей высаживались на берег или всходили на палубы партикулы, гарнизонные отряды, наемники. Многие боевые суда выглядели заметно потрепанными, особенно те, которые принимали участие в сражении с флотом Штрихсванд.