Патриция Рэде - Сделка с Драконом

Симорен так устала от вчерашней поездки верхом на драконше, что решила не заниматься уборкой. Вместо этого она отправилась в сокровищницу Казюль и принялась перебирать и пересматривать все кувшины и бутыли в поисках толченых куриных зубов. Симорен не забыла запрет Казюль и поэтому сразу же отставила в сторону бутыли, закупоренные пробками. Поскольку в сокровищнице было мало света, она сложила кувшины и бутыли в подол передника и собиралась уже вынести их на улицу, как услышала снаружи чей-то приглушенный толстыми каменными стенами голос.

— Ну вот! — рассердилась Симорен. — Опять! Я думала, что они подольше не станут тревожить меня.

Она похватала оставшиеся бутыли, не забыла закрыть за собой дверь и поспешила через лабиринт коридоров и тоннелей посмотреть, кто же на этот раз появился перед пещерой?

Это был, конечно же, Терандил!

— Ну, что тебе надо? — сердито воскликнула Симорен. — Я же просила не спасать меня раньше, чем через месяц!

— Я беспокоился, — пролепетал Терандил. — Говорили, что ты сломала ногу. Но кажется, я ошибся…

— Конечно! — ответила Симорен. — А кто тебе об этом сказал?

— Некий рыцарь в гостинице у подножия горы, — пробормотал Терандил. — Он был там вчера и толковал о принцессе, которую пытался освободить. А та рассказала ему о принцессе, томящейся в плену у драконши Казюль. Я сразу догадался, что речь идет о тебе, стал расспрашивать. Тот рыцарь и поведал мне, будто ты сломала ногу и еще целый месяц не сможешь ходить.

Симорен постаралась скрыть улыбку. Значит, Элианора не подвела и нашептала Халланне выдумку о поломанной ноге Симорен. А глупышка Халланна, надеясь на то, что все рыцари теперь кинутся спасать только ее, не преминула передать эту выдуманную историю первому попавшемуся спасителю.

— Видишь, все оказалось путаницей и чепухой. Можешь перестать волноваться, — успокоила принца Симорен. — Отправляйся домой. Мне некогда. Надо еще разобраться с этими кувшинами.

— Симорен, — тихим голосом, но настойчиво проговорил Терандил, — нам надо поговорить.

— Хорошо. Ты говори, а я в это время буду работать, — заявила Симорен.

Она резко повернулась и пошла на кухню. Терандил потащился за ней. Симорен разбирала досада. В первый момент, когда принц сказал, что беспокоится о ней, Симорен даже немного смягчилась. Но желание принца поговорить только разозлило принцессу. Она была уверена, что он хочет снова настаивать на ее спасении, и гневалась на Терандила за упрямство, а на себя злилась за то, что сердится на принца, который ведь желает ей только добра.

Терандил молча топал позади с виноватым видом.

— Что ты с ними собираешься делать? — спросил он когда, придя на кухню, Симорен вывалила гору кувшинов и бутылей на стол.

— Пересмотреть и почистить, — коротко бросила Си-морен. Она приподняла крышку маленького кувшинчика, вырезанного из цельного куска жадеита. Кувшин был наполовину заполнен зеленым бальзамом. Симорен закрыла его и отставила в сторону.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила она, беря другой кувшин.

— О тебе. О драконах. О нас. Ведь это важно не только для меня. Можно, я помогу тебе?

— Если ничего не уронишь и не расколотишь, — примирительно сказала Симорен.

Она понадеялась, что, занявшись простым делом, принц хоть на время забудет о драконах и рыцарских подвигах.

— Я буду очень осторожен, — пообещал Терандил. — О, этот кувшин металлический, он не разобьется. Можно, я начну с него?

Принц взял один из больших медных кувшинов с двумя ручками по бокам. Он оглядел кувшин со всех сторон, крякнул и полез за кинжалом. Когда Терандил наклонил кувшин, Симорен увидела, что тот закупорен пробкой.

— Только не этот! — воскликнула она.

Странно, как закупоренный кувшин попал сюда? Принцесса точно помнила, что внимательно проглядела горлышко каждого кувшина и бутыли. Наверное, oh;i схватила его в спешке в последний момент, когда услышала крик Терандила.

— Почему? — обиделся Терандил. — Я же сказал, что буду очень осторожен. К тому же кувшин медный, не разобьется.

Кончик кинжального лезвия уже воткнулся в пробку.

— Казюль запретила трогать те, что закупорены пробками, — строго сказала Симорен. — Отставь его и не трогай.

— Если ты настаиваешь… — пожал плечами Терандил и попытался вытащить кончик кинжала из пробки. Но тот прочно застрял и не поддавался. — Проклятье! — рассердился Терандил и рванул кинжал. Пробка, наколотая на острие, легко выскочила из горлышка кувшина.

— Ну вот, так я и знала! Недотепа! — в сердцах воскликнула Симорен.

Черное облако дыма вырвалось из кувшина. Пока Симорен и Терандил, застывшие от неожиданности, смотрели на растущее облако, оно сгустилось и оборотилось темнокожим великаном в громадном тюрбане и набедренной повязке. Великан раза в два был больше Терандила. Губы гиганта растянулись в злой усмешке.

— Что это? — прошептал Терандил.

— Беда, — ответила Симорен.

— Ты говоришь правду, о Дочь Мудрости, — прогудел великан, и эхо его голоса наполнило пещеру. — Я джинн, который был замурован в этом кувшине. И я — ваша смерть! Твоя и твоего милого дружка.

— Моего кого? — не поняла Симорен.

— Ну, того, с кем ты… милуешься-целуешься, — запнулся джинн. — Этого парня, что стоит рядом. Дружок-женишок.

— Он мне не мил-дружок, не женишок, и я с ним не собираюсь миловаться-целоваться! — рассердилась Си-морен. — Так что убивать меня вместе с ним тебе не резон.

— Не жених? — опешил Терандил. — Но Симорен, как же так?..

— А ты помолчи! — оборвала его Симорен. — И так уже достаточно натворил дел!

— Если он не твой дружок, не женишок, то кто же? — J недоуменно спросил великан.

— Надоеда!

— О Симорен! — только и мог вымолвить растерявшийся Терандил.

Великан тоже казался озадаченным. Минуту-другую он поводил бровями, тяжко размышляя. Симорен, казалось, слышит, как скрипят, словно жернова, его неповоротливые мозги.

— Впрочем, все равно, кто он, — прогудел наконец великан.

— Кому все равно? — переспросила Симорен. Джинн нахмурился.

— Мне! — отрезал он. — Вы умрете оба. Я так решил! А ты имеешь право выбрать, какой смертью умереть.

— От старости! — быстро ответила Симорен.

— Не дразни меня! — разъярился великан. — Вы умрете еще до исхода дня!

— Может, он шутит? — с надеждой спросил Терандил.

— Да, — усмехнулась Симорен, — джинны большие шутники. Но с ними шутки плохи! Успокойся, он шутить не собирается.

Терандил склонился к уху принцессы.

— Тогда я, наверное, должен вызвать его на бой, как ты думаешь? — неуверенно спросил он.

— Ты? На бой? Не болтай глупостей! — вспылила Симорен, но, вспомнив, что Терандил все-таки пришел ее спасать, мягко добавила: — Ты явился, чтобы биться с драконом, а в битве с джинном совсем другие Правила. Ты их не учил, а потому и не обязан вызывать на бой джинна.