Вероника Иванова - Право быть

— Я боюсь войны.

— Я тоже.

— Но вызов был брошен.

— И я его принял. Не мог не принять.

Она подняла на меня взгляд, чуть испуганный, но понимающий:

— Другого пути нет?

Прозвучало вопросительно, но так, будто ответ заранее был всем известен, а потому не требовал лишних слов.

— Я не смогу вразумить кузена. И его матушка тоже.

— Мать никогда не причинит своему ребёнку вреда, предпочитая переживать всю боль в себе, — сказала Шеррит с такой спокойной уверенностью, будто дома её ждал целый выводок детей.

— Знаю. Это-то и страшно.

— Мой отец для вразумления не годится.

— Пожалуй... Ты уже сказала ему?

Она усмехнулась.

— Он всё понял сам, едва только увидел меня.

— И?

— Хочешь знать, как велик запас его проклятий? — лукаво поинтересовалась Шеррит.

— Разозлился?

— Мм... Его успокоило то, что всё было сделано по правилам. Ты ведь нарочно хотел всё так устроить? Знал, что это будет важным для всех?

— Наверное, догадывался. Но по крайней мере Скелрон больше не жаждет моей смерти?

Моя супруга звонко расхохоталась:

— Он сейчас ходит, задрав нос перед всеми соседями! Потому что наконец-то понял, что родство с Разрушителем — это великая честь.

— Честь ли породниться с Домом, славящимся безумствами своих обитателей?

Она уткнулась носом мне в щёку:

— А ты тоже безумный? Безумный-безумный-безумный?

— И ещё какой!

Но Вуалью пренебрегать не стану, насколько бы сильно ни сходил с ума от горьковатого аромата твоей кожи.

— Так странно... — Она повернула голову, словно желая оглянуться. — Кажется, что мир раскололся надвое. Здесь так спокойно и мирно, а за стенами, стоит только сделать шаг, попадаешь в туго натянутую паутину тревоги и не можешь из неё выбраться... Неужели война всё-таки будет?

— Ты не застала прошлую?

Шеррит коротко повела подбородком из стороны в сторону:

— Я родилась одной из последних в Третью Волну. Тогда всё уже было кончено, оставались лишь раны, требовавшие лечения. Но я пoмню моего отца в те дни... Его рана так и не зажила, а я вижу, сколько бед она причиняет по сей день. И ты видишь. Я буду воевать, если придётся, но видят боги, я этого не хочу!

Я обнял худенькие плечи.

— Не будешь. Я не позволю. Меня хватит на войну со всеми, кто пожелает.

— Но тогда ты...

— Не погибну.

— Мама рассказывала, что тот, прошлый Разрушитель не смог жить, когда всё закончилось.

И ты боишься, что я, убив пару десятков неприятелей, измучаюсь угрызениями совести и тоже решу уйти поскорее? Тот «я» пожертвовал жизнью ради другого существа, уже неживого, но пока что не мёртвого, а это совсем другое дело! Хотя...

Он не согласился бы умереть, если бы не хотел. Если бы продолжал цепляться за жизнь. Если бы не считал свой дар слишком опасным.

— Ты не повторишь его путь?

В серых глазах нет упрёка и никогда не будет, но, Пресветлая Владычица, сколько же в них мольбы! Шеррит разрешит мне всё что угодно. Она простит меня, что бы я ни сделал. Но отказать ей в её просьбе...

— Не повторю.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Она прижимается ко мне, еле ощутимо и в то же время тесно-тесно, изгоняя последние остатки воздуха из соприкоснувшихся складок нашей одежды.

— Но ты будешь воевать.

Утверждение, с которым невозможно спорить.

— Буду. А тебя не пущу, так и знай.

— Но... Что я тогда буду делать одна?

Всё, чем пожелаешь заняться! Вот только почему вдруг «одна»?

— У тебя не останется свободного времени.

— Не останется? Почему?

Серая сталь глаз ещё не понимает, а изгибы тела, становящиеся всё плавнее и податливее, уже давно обо всём догадываются.

— Ты будешь заниматься моим подарком.

— Подар...

— Хотя больше чем уверен, что это окажется тот ещё подарочек!

Драгоценная, надеюсь, ты не спишь?

«Заснёшь тут с вами», — добродушно проворчала Мантия.

Готовься, скоро твой выход.

«Куда?»

На свет божий. И в свет драконий.

«О чём ты говоришь?»

Тебе я тоже хочу сделать подарок. Или наконец-то оплатить собственные долги перед тобой? Неважно. Но теперь, зная, куда ведёт дорога, я уже не могу остановиться.

«Ты...».

Я ведь могу зачать ребёнка с Шеррит? Даже в человеческом облике?

«Разумеется. Нужно будет принять некоторые меры, но... Ничего невозможного не вижу».

И это будет дракон, драгоценная?

«А кем он ещё может стать? Конечно, дракон».

И ему не повредит то, что он начнёт свой путь с другой ступеньки?

«Потребуется время и силы, но и то, и другое легко найти».

А чья душа вселится в зарождающуюся плоть?

«Чья окажется ближе, это всегда дело случая».

Но не сейчас. Я должен действовать наверняка, потому что другого шанса может не выпасть.

«Совсем запутал бедную старушку...».

Ты говорила, что можешь полностью собраться в самой малой части моей плоти, верно?

«Да, нужно лишь несколько минут и заданное место».

Так начинай поскорее!

«Но...» — начала Мантия и вдруг осеклась, как будто у неё перехватило дыхание.

Не медли, драгоценная!

«Ты... ты хорошо подумал?»

Лучше, чем умею. А может, и вовсе не думал, но мне почему-то кажется, что я прав. Впервые в жизни прав до последней точки.

«Ты понимаешь, что случится потом?»

Я останусь без твоей помощи и защиты. Расскажи об этом Тилирит, пока есть время, ты же успеешь?

«Успею».

Она придумает, что делать дальше. На крайний случай всегда есть «алмазная роса».

«Тебе придётся начинать всё сначала...».

Можно сказать, я это делаю, раз всё же остался в живых. Конечно, хотелось начинать с чистого листа, но можно продолжить и уже начатую книгу. Мне важно знать лишь одно: ты справишься?

«Спрашиваешь! Это легче, чем... чем... чем...»

Не отвлекайся! У тебя слишком много дел и очень мало времени. Лучше попрощаемся!

«До встречи, драгоценный».

Голос Мантии затих, но перед этим словно прошёл по моему телу, с головы до ног. Его лёгкое прикосновение оказалось похожим на поцелуй, с которым мать отправляет маленького сына в постель, желая крепких и красочных снов, но поцелуй, который вернул меня в реальность, был во много раз приятнее.

Взгляд Шеррит, теперь уже не рассеянный, а требовательный, лучился нетерпеливой радостью.

— Это правда?

— Чистейшая.

— Ты хочешь... прямо сейчас? Здесь?

— Нужно ли искать другое место? Ты сама сказала, что тут мирно. Конечно, если тебе не по душе тишина и покой...

Она не позволила закончить фразу, снова накрывая мои губы поцелуем, но я, собрав остатки твёрдости, вырвался из желанного плена:

— Прости, что всё будет именно так.

— Так, как не будет ни у кого другого! — поправили меня.

— У меня есть к тебе просьба.

— Всего одна? — удивилась Шеррит.

— Она немного странная, но... Мне очень важно, чтобы ты её исполнила.