Валерий Иващенко - Единственный воин Королевы

– Вы имеете в виду, барон, что нет человека – нет проблемы? Ван Хольм ухмыльнулся.

– Очень метко сказано, сир Майкл. Очень метко. Но я получил указание не спешить с выводами. Он обернулся, сделал сопровождающим знак «привал» и свернул у протекающего под мостом ручья вверх по течению. Спешились, беззаботно оставив коней вниманию солдат, и оба дворянина прошлись в тени деревьев, дабы немного размять ноги, пока будет готов небогатый, но сытный походный обед. Позади остались примыкающие к Степи пустоши, поросшие жёсткой пыльной травой. Уже пошли перелески и дубравы, а погода наконец-то смилостивилась к путешественникам. На смену солнцу хоть и не пришли осенние дожди, но облака закрыли землю от лучей солнца. И по прохладе ехать оказалось весьма и весьма приятно. Уже проехали и редкие замки здешних лордов – полунищих, но тем не менее гордых, словно в их жилах течёт королевская кровь. Встречали и огромные стада овец, и табуны лошадей, и поселения людей – то ли захудалые деревни, то ли уж очень разросшиеся хутора. Земля здесь была ещё скудной по сравнению с центральными и южными областями королевства, посему основным богатством почитался выпасаемый на пастбищах скот. И тем не менее, на дороге регулярно встречались королевские патрули под чёрным штандартом, а в ключевых точках – у мостов и переправ, колодцев и солончаков стояли крепкие бревенчатые форты. И судя по взгляду Гуго, службу там несли исправно.

– Очень благоразумное решение, – кивнул он после несколько затянувшейся паузы в беседе. Подбежавший солдат гостеприимным жестом предложил начальству и их таинственному гостю пойти отобедать. По-серьёзному не готовили, лишь разогревали над огнём прихваченные из постоялых дворов да поселений припасы, а посему время экономили изрядно. После обеда дорога потянулась как-то веселее, тем более что барон разрешил откупорить бутылочку старого вина. По мнению самого «сира Майкла», бутылочка оказалась более чем скромных размеров, хотя и весьма приличного качества. Правда, за здоровье короля Олафа он пить отказался.

– Это уж слишком, барон, – он пожал плечами. – Всё-таки для дворянина притворство или ложь это уже чересчур. Ван Хольм счёл сей довод весьма разумным, а посему выпили за популярную в армиях всех стран и капризную госпожу Удачу, по второй – за женщин, а после третьего тоста за здоровье присутствующих вино закончилось. Но под ставшим уже ощутимо зябким ветерком ехать оказалось весьма приятно, и хорошее настроение обоим не испортила то и дело срывающаяся сверху мелкая морось. И кавалькада всадников под чёрным стягом неторопливо углублялась в серединные области Королевства Хаоса.

Скрипя всеми сочленениями и словно жалуясь на тяжёлую судьбу, старый корабль вновь и вновь взбирался на горбатые спины исполинских валов. Когда-то это был крепкий почтовик, не последний бегун на дальних и овеянных легендами океанских трассах. И не один год он плясал наперегонки с волнами, подставляя свои паруса поцелуям и ласкам ветров. Но каждодневный и ежечасный вызов стихиям ни для кого не проходит бесследно. Расшатались связи, одряхлели могучие шпангоуты, немилосердно скрипели расшатанные мачты. Лишь из былых заслуг да какой-то прихоти судьбы хозяева торговой компании не списывали на дрова эту развалину. А ещё Фиона, стоя на носу удирающего от бури ветерана, отчётливо замечала некое благоволение, чей-то благосклонный взгляд кого-то из небожителей. В поисках ответа на заинтересовавший её вопрос она облазила переваливающийся на волнах корабль, чутко принюхиваясь не столько своим прелестным носиком, сколько жадно и нетерпеливо рыщущими вокруг заклинаниями. Сев в умытом осенними дождями порту Ронда на ладный, поджарый трёхмачтовый барк «Хотстрим» под именем леди Абигайль, она рассчитывала за месяц, максимум два добраться на ту сторону океана в маленькое княжество Монтеро. О том, что с полуночи Монтеро граничит с могучим и великим Королевством Хаоса, терпевшего под своим боком карликовое государство только ради удобства проворачивать сомнительные делишки, Фиона не забывала ни на миг. Все дальнейшие планы были уже сто раз обговорены и одно только воспоминание о них вызывало брезгливую дрожь в пальчиках – да сколько ж можно? Однако осенние бури, широким крылом захватившие южные моря, изрядно задерживали корабль, к бесконечным хлопотам экипажа и досаде самой Фионы. Оттого-то она, пользуясь привилегиями знатной дамы и красивой женщины, развлекалась как могла и гуляла – от провонявшегося чёрт знает чем днища трюма до открытой всем ветрам площадки на мачте.

– Нижняя это марс, а вот эта верхняя – салинг, – напомнила сама себе неугомонная волшебница, свесив ноги в бездоную глубину под ногами и с замиранием сердца прислушиваясь к своим ощущениям. Восторг пополам со страхом? «Да, это как раз то, что мне сейчас нужно!» Впрочем, ради пущей маскировки она не пользовалась своей силой, да и вообще чуть изменила внешность. И вот теперь, маясь от безделья и нерешённой загадки, она сидела в пугающей высоте. А мачта вместе с пресловутым салингом и осматривающейся по сторонам Фионой буквально летала из стороны в сторону подобно маятнику гигантских часов; испуганно вздрагивала, когда волна не в такт била в корму барка. Проваливалась едва не до самого океанского дна – и тогда по сторонам вровень с нею вздымались исполинские, свинцово-серые лоснящиеся туши. Или же подбрасывала восторженно улыбающуюся волшебницу под самые облака, несущиеся над головой. Паруса тут же с тугими хлопками забирали больше ветра, и Хотстрим ловко взбирался на широкую пологую спину очередного гигантского водного чудовища, чтобы, несколько мгновений горделиво покрасовавшись на такой высоте, снова скользнуть вперёд, в пугающую бездонную черноту впереди.

– Ох и огонь девка, – одобрительно пробормотал рулевой, когда Фиона замёрзла и запросто, обняв какой-то толстенный и басовито гудящий от натяжения трос, съёхала вниз – прямо к тамбуру камбуза. Вдвоём с напарником он стоял у штурвала свою вахту. Опытным взглядом рулевой всматривался вперёд, не забывая, впрочем, поглядывать и за корму. Железной и уверенной рукой он поворачивал испуганной птицей бьющееся в ладонях колесо. Находил среди ежеминутно грозящих раздавить дерзкий парусник исполинов ту самую, единственную тропочку, которая не только выведет хрупкое изделие рук человеческих из-под удара, но и вырвет ещё кусочек пути вперёд. Мокры были уже и непромокаемые плащи, и грубой вязки свитера, и тёплые гетры. Но из-под капюшонов в ответ на приветствие дамы блеснули глаза и вылетел клубок дыма из короткой трубки. А Фиона влетела в тамбур, отряхиваясь на ходу на манер собаки и весело разбрасывая вокруг холодные брызги. Пинком открыв внутреннюю дверь, она переступила высокий порог и вошла в устойчивое тепло. Тут же одёрнула себя и вплыла в крохотную каюту как подобает истинной леди. Однако, следует отметить, что ввиду такой оказии как затяжная буря, перевернувшая все планы и заставившая капитана после долгих прений со штурманом изменить курс, оказала немалое влияние и на повседневную жизнь людей. Каморка меж камбузом и обшитой орехом и дубом кают-компанией (по совместительству столовой для господ пассажиров), где обычно моряки отогревались после вахты, по распоряжению капитана была открыта и для испуганных сухопутных обитателей. Уж очень тоскливо оказалось не видеть долго спокойные лица матросов, добродушную и деловитую физиономию верзилы-боцмана. Профессионально-озабоченный облик штурмана, прихлёбывающего чай с ромом. А пуще всего импозантную, мужественную фигуру капитана Эстрема. К удивлению самой Фи, капитан оказался весьма молод несмотря даже на отпущенную для солидности рыжеватую шкиперскую бородку. И всё же выглядел полностью на своём месте – впору хоть картину с него писать. Хихикнув и представив себе Берту на борту этого старого корыта, Фиона подсела поближе к Эстрему и легонько, в четверть силы сделала ему глазки. Ради разнообразия, на это путешествие она выбрала себе серовато-голубой цвет – но и этого оказалось более чем достаточно. Кое-как откашлявшись, смущённый и немного раскрасневшийся Эстрем отодвинул в сторону свою кружку и уделил внимание знатной даме.