Линн Флевелинг - Месть Темного Бога

— Магиана! — воскликнул Нисандер, поднимаясь и обнимая гостью. — Нужно было предупредить! Я понятия не имел, что ты вернулась.

— Я хотела сделать тебе сюрприз, дорогой мой, — ответила женщина, целуя мага в обе щеки. — Однако сюрприз ждал меня саму. Теро говорит, что Серегил ранен.

Подойдя к постели, женщина положила руку на лоб Серегила.

«Она, должно быть, не моложе Нисандера», — подумал Алек. Лицо женщины покрывали глубокие морщины, тяжелая коса, свернутая на затылке, была бела, как снег в лунном свете.

Быстрым движением она начертила в воздухе знак, тут же налившийся сиянием, и покачала головой:

— Благодарение Светоносному, он в безопасности. Кто и каким образом сделал это с ним?

— Он перешел дорожку Мардусу и его некромантам, когда был в северных землях, — ответил ей Нисандер. — Молодой Алек, которого ты видишь, привез его сюда как раз вовремя. Алек, это Магиана, волшебница и моя подруга с юных дней.

Магиана обернулась к Алеку с теплой улыбкой:

— Да благословят тебя боги, Алек. И Нисандер, и я были бы безутешны, если бы потеряли его.

В этот момент Серегил заметался на подушке, борясь с очередным кошмаром.

— Ну, ну, Серегил, — громко сказал Нисандер, наклоняясь над ним. — Открой глаза, милый мальчик. Ты в безопасности. Ты проснулся наконец?

Серегил приподнялся, глаза его широко открылись. Увидев, что рядом с ним Нисандер и остальные, он со вздохом облегчения снова откинулся на подушку.

— Мне все еще снится, что я там, в Майсене. Нисандер присел на кровать и взял его руку в свои.

— Теперь ты в безопасности и поправляешься, спасибо Алеку. Он рассказал мне о ваших приключениях, а ты расскажешь еще больше, когда наберешься сил. Но сейчас тебе нужно отдыхать. На этот раз ты чуть не погиб.

— Я знаю. — Серегил слегка покачал головой. — Я вел себя как дурак и сам навлек на себя все неприятности. — Он повернулся и озабоченно посмотрел на Алека: — С тобой все в порядке? Я… Я был не в себе какое-то время.

— Все прекрасно, — заверил его юноша, сознавая в глубине души, что это так только потому, что ему чертовски повезло.

Оставив Серегила на попечение Алека, Нисандер проводил Магиану в ее башню на северном углу Дома.

— Тебя слишком долго не было, моя дорогая, — мягко пожурил он ее, обнимая за талию и целуя в щеку.

— Разве прекрасная Илинестра не развлекала тебя в мое отсутствие? — лукаво ответила Магиана, тоже целуя его.

— Что за невозможная женщина! Это твое проклятое безбрачие! Все эти годы я затаскивал к себе в постель кого попало, а ты даже ни разу не приревновала! Ты говоришь о них, словно это любимчики-дети или избалованные собачки.

— А разве кто-нибудь из них был для тебя чем-то большим, волокита? Что ж, может быть, я на этот раз немножко тебя и ревную. Эта колдунья… Как я понимаю, она столь же одарена магическим даром, как и искусна в любви. Ну вот, теперь ты доволен?

— Ну, пожалуй, — ответил Нисандер, притворяясь обиженным. — У этой девочки действительно есть голова на плечах, но, по правде сказать, она начинает меня утомлять своими требованиями — не только в постели.

— Ах, эти тревоги людей с горячей кровью… — Магиана ввела его в свои апартаменты в башне. — Ты же знаешь, что не дождешься от меня ни капли симпатии. Но вернемся к Серегилу. Ты ведь еще не рассказал мне, как случилось, что он так пострадал. Для того, чтобы оставить на нем такие следы, нужна не обычная магия.

Остановившись посередине безупречно аккуратной рабочей комнаты, Нисандер смотрел, как Магиана начала свой обычный ритуал заваривания чая.

— Похоже на то, что Серегил вдвоем с этим мальчиком украли что— то у Мардуса, когда тот появился в северных землях. С виду этот предмет ничего собой не представляет, но ты же видела — он оказался чрезвычайно опасен. Боюсь, что больше мне нечего тебе рассказать.

Повесив чайник на крюк над огнем, Магиана обернулась и внимательно посмотрела на Нисандера. Они слишком хорошо и слишком долго знали друг друга, чтобы она не поняла значения краткости его ответа.

— О боги, — прошептала она, поднося руку к губам. — Нет, невозможно!

В последующие несколько дней Серегил начал быстро поправляться и, как и предсказал Валериус, стал беспокоен. На четвертый день он решил, что постельного режима с него хватит.

— Валериус сказал, что ты не должен вставать еще по крайней мере один день! — решительно заявил Алек, увидев, что Серегил спустил ноги на пол.

— А мы ничего ему не скажем. У меня уже все тело болит от бесконечного лежания.

Однако как только он встал, пол под ним, казалось, заколебался. Обливаясь холодным потом, Серегил тяжело оперся на Алека.

— Ну вот видишь? Рано тебе еще вставать, — ворчал Алек, укладывая друга обратно в постель. — Да помилует тебя Создатель, Серегил, от тебя же ничего не осталось:

все ребра наружу торчат!

— Я слышал голоса, — пророкотал Валериус, входя и бросая на них суровый взгляд. — Ты собираешься добровольно остаться в постели, или мне привязать тебя к ней?

— Это будет надежнее, — задиристо ответил ему Серегил, однако обессиленно откинулся на подушку. — Впрочем, тебе виднее.

— Вот именно, мне виднее. Не то чтобы, впрочем, это имело для тебя хоть какое-нибудь значение. — Все еще хмурясь, он снял повязку и принялся осматривать рану. — Что ж, тут все хорошо — рана не должна тебя беспокоить.

Бросив взгляд на собственную грудь, Серегил впервые увидел шрам и почувствовал дурноту. Последний струп отвалился, и теперь отчетливо был виден выпуклый узор с диска на фоне розового круга здоровой кожи.

— Что это такое? — спросил он, ощупывая шрамы. Валериус вскинул руки вверх:

— Об этом тебе лучше спросить Нисандера. Я предлагал удалить это в первый же день, но он запретил. Впрочем, со временем все должно сгладиться. Я сегодня отправляюсь в Майсену, так что ты останешься на попечении Алека. Постарайся не заработать осложнений, хотя на твое благоразумие я особенно не рассчитываю. Умереть ты не умрешь, но, если не будешь беречься, проведешь в постели лишнюю неделю. Да будет милость Создателя с вами обоими!

Валериус решительно вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

— Он на тебя рассердился, — сказал Алек Серегилу, явно довольный, что не на него обрушился гнев дризида.

— Рассердился? — Серегил бросил еще один встревоженный взгляд на шрам и запахнул рубашку. — Да что ты. Когда Валериус сердится, мебель загорается, а стены обваливаются. Уж его-то гнев ни с чем не перепутаешь.

— Ну, он был недоволен тобой.

— А он всегда мной недоволен. — Серегил поудобнее устроился на подушке и закинул руки за голову. — Даже другие дризиды считают его старым ворчуном. Однако мы с ним иногда бываем друг другу полезны. Как твоя рука?