Елена Малиновская - Охота на нечисть

– Какая злая кошка, – усмехнулся он.

– Еще раз без спроса усыпишь – испробуешь на себе мои зубы, – предупредила я.

– Договорились. – Шерьян кивнул. – Драгоценная, вы есть собираетесь? Или отныне питаетесь только человечиной?

Я гулко сглотнула голодную слюну. Желудок, и в прошлое мое пробуждение негодовавший по поводу долгого воздержания, сразу же ответил на слова храмовника громким бурчанием.

– Сочтем это за знак согласия. – Шерьян чуть скривил уголки губ в насмешливой ухмылке. – Вставать тебе еще рано, так что ужин подадут в постель. А потом займемся перевязыванием твоих боевых ран.

Храмовник ловко подложил под спину несколько подушек, устраивая меня поудобнее, и ненадолго вышел из комнаты. А вернулся уже с полным подносом, на котором исходила ароматным паром тарелка с супом и блюдо нарезанного еще горячего хлеба.

Понятное дело, первые несколько минут говорить я не могла. Лишь жадно хлебала куриный бульон, вкуснее которого, пожалуй, в жизни никогда ничего не ела. Не удержавшись, невоспитанно облизала тарелку и ложку и просяще посмотрела на Шерьяна.

– Еще! – потребовала я, когда он проигнорировал мой взгляд.

– Пока хватит. – Храмовник покачал головой. – Будешь себя хорошо вести – скоро получишь добавку. Сначала выпей лекарство.

И этот нехороший человек ловко сунул мне под нос темный пузырек, от которого исходил терпкий травяной запах.

Я поморщилась, но без возражений осушила его. Горький настой, в котором угадывались нотки полыни, крапивы и багульника, огненным вихрем пронесся по пищеводу и упокоился где-то в глубинах моего живота.

– Отлично. – Шерьян ловко засучил рукава. – А теперь посмотрим, что там с твоей раной.

– Сначала ты ответишь на мои вопросы, – хмуро пробурчала я, натягивая одеяло почти до самого носа. – Иначе тебе придется очень постараться, чтобы меня перевязать. И потом, не забывай, что от резких движений рана может открыться.

– Ты об этом предупреждаешь меня? – искренне удивился Шерьян. – Тефна, глупым сопротивлением ты сделаешь хуже прежде всего себе.

– Пусть. – Я упрямо задрала подбородок. – Надоело, что со мной обращаются, словно с несмышленым ребенком.

– А ты и есть ребенок. – Храмовник пожал плечами. – Очень отважный, но и очень глупый. Какого демона ты вообще полезла в драку? Сказано же было – бежать, не дожидаясь меня. Или в великую героиню поиграть захотелось?

– Что?! – Я аж задохнулась от возмущения. – Шерьян, я спасала тебе жизнь! Ради тебя попала под меч Риония. Хотя бы благодарность я заслужила?

– Хорошего ремня ты заслужила, – пробурчал храмовник. – Как следует вымоченного в соленой воде. Может, тогда бы поняла, что нечего служить в каждой бочке затычкой.

Я обиженно засопела. На глаза навернулись предательские слезы. Ну почему всегда так? Ты стараешься, рискуешь своей жизнью, а в итоге даже доброго слова не дождешься. Между прочим, я могла погибнуть!

– Не реви! – строго приказал Шерьян. – Что сделано, то сделано. Хотя из-за твоего безрассудного поступка мне пришлось выдержать весьма неприятный разговор с Гворием. Дело чуть до поединка не дошло. Уж очень наш общий приятель испугался за тебя.

Храмовник помолчал немного и добавил совсем тихо:

– Да и я, если честно, очень боялся, что ты не выкарабкаешься. Тефна, когда ты поймешь, что в некоторые игры тебе не следует совать свой любопытный носик?

Я открыла рот, собираясь заявить Шерьяну, что сама решу, чем мне стоит интересоваться, но тут же закрыла его, моментально залившись краской стыда с головы до пят. Потому что этот в высшей степени нехороший человек сдернул с меня одеяло, ни капли не смущаясь тем, что под ним я лежала абсолютно обнаженной. Ну если не считать бинтов, конечно.

– Ты что делаешь? – враз осипшим голосом спросила я. – А ну быстро закрой меня обратно!

– И не подумаю. – Шерьян помотал головой. Наклонился ко мне ближе, словно наслаждаясь открывшимся ему зрелищем, и одним движением маленького ножичка аккуратно перерезал повязку – единственное, что хоть как-то прикрывало мою наготу.

– Мамочки! – только и смогла я выдохнуть. Прикусила губу, с ужасом ожидая продолжения, и закрыла глаза.

– Тефна, я не собираюсь насиловать тебя. – Шерьян весело рассмеялся, видимо оценив мой испуганный вид. – За кого ты меня принимаешь? Просто решил воспользоваться подходящим случаем и сменить бинты. Только, чур, не брыкаться, когда мазь щипать начнет.

– А предупредить нельзя было? – Я с опаской открыла один глаз, потом и второй, убедившись, что храмовник говорит правду. Он как раз отвернулся к прикроватному столику, взял в руки большую стеклянную банку и щедро зачерпнул из нее вонючей желтой мази.

– Предупреждаю, сейчас будет немного больно, – с готовностью сказал Шерьян и легонько провел пальцами по бугристому страшному шраму, еще не зажившему полностью и потому ярко-красному, который пролегал ровно по грудине.

Показалось, будто меня наотмашь хлестнули раскаленным прутом. Я с удовольствием заорала бы в полный голос, но горло перехватило спазмом. Так больно, пожалуй, мне не было даже тогда, когда ранили заговоренным клинком.

Однако боль почти сразу же прошла, оставив после себя лишь ощущение легкого пощипывания.

– Это называется «немного больно»? – укоризненно просипела я, с трудом переводя дыхание. – Такое чувство, будто кожу живьем снимали.

– Придется терпеть, – серьезно отозвался Шерьян. – Ты ведь хочешь в дальнейшем носить платья с глубоким декольте?

Я недоуменно нахмурилась, но тут же приглушенно ахнула. Проклятый Рионий! Не мог, что ли, ниже ударить? В живот хотя бы? Хотя нет, в живот не надо. Тогда бы точно не выжила. Но все равно – неужели я отныне обречена носить только наглухо закрытые наряды? Сначала шрамы на спине, теперь еще и на груди. Я, в конце концов, не боевой уличный кот, для которого подобные украшения служат предметом гордости!

– Это теперь навсегда? – Я обреченно всхлипнула, умоляюще глядя на Шерьяна. – Его никак не убрать?

– Вот если будешь паинькой и не станешь кусать доброго дядю-храмовника во время перевязок, то все пройдет. – Приятель с сочувствием погладил меня по руке. – Максимум, что останется, – едва заметная белая полоска. Да и то не факт.

– Правда? – обрадовалась я. – Здорово. Слушай, Шерьян, а на спине шрамы можно убрать?

– Нет. – Храмовник огорченно покачал головой. – На спине уже не получится: слишком много времени прошло. Как я понимаю, не меньше десяти лет?

– Семнадцать, если быть точной, – поправила я, моментально погрустнев. Не люблю вспоминать те времена. Тогда мне сильно досталось. Намного сильнее, чем сейчас.

Шерьян какое-то время ожидал ответа, пока не убедился, что его не последует. Потом еще раз посмотрел на шрам, перевел взгляд чуть ниже и неожиданно смутился от какой-то мысли.