Дин Андерссон - Песнь Крови

— Вероятно, он уже знает, что вы со мной, — ответила Песнь Крови.

Торфинн снова рассмеялся.

— Мы найдем укромное местечко и спрячемся там до ночи, — предложила воительница, — на тот случай, если другие патрули станут прочесывать эту местность. Может, к тому времени твое зрение, Хальд, восстановится полностью. Ты бы нам очень помогла, если бы опять указывала дорогу во тьме с помощью своих сияющих глаз.

Песнь Крови снова посмотрела в сторону Ностранда, размышляя о чем-то своем. Ее возбуждение и напряжение постоянно росли, скоро, очень скоро начнется финальная битва. «Гутрун, — подумала она, — я почти достигла своей цели, нашей цели. Я не подведу тебя, дочь моя. Я отомщу за тебя и выпущу на свободу».

Что-то яркое вдруг привлекло ее внимание впереди. Она инстинктивно схватилась за рукоять меча, ожидая еще одной магической атаки, и даже начала уже вытягивать лезвие из ножен, но неожиданно так и застыла, поняв, кого увидела. Дева парила над землей, высоко в небе, длинные светлые волосы развевались на ветру, серебряные доспехи отбрасывали блики яркого солнца, голубые глаза смотрели прямо в сердце, и наконечник копья был устремлен в ее сторону. Затем неожиданно видение исчезло, и небо было по-прежнему голубым и безмятежным, как и прежде.

Песнь Крови посмотрела на остальных. Никто не видел Валькирию, никто, кроме нее. А поскольку сама воительница оставалась невидимой, с Тарнкаппе на голове, то никто не заметил, как она вытащила из ножен меч.

Тяжелый тошнотворный ком родился где-то внизу живота и стал медленно подниматься к горлу. Из легенд и преданий она прекрасно знала, что увидеть Валькирию можно только в одном случае. Тот, кто видел Валькирию, должен был сложить голову в битве еще до того, как солнце закатится за край горизонта.

Все ее существо, так долго мирившееся с возможностью погибнуть в одном из боев, вдруг взбунтовалось, требуя отменить этот смертный приговор. Песнь Крови жаждала жизни, желала воспитывать Гутрун, познать все радости материнства и увидеть, как ее дочь медленно, год за годом из маленькой девочки превращается в женщину. Надежды и мечты, которые она так пестовала и лелеяла все эти долгие шесть лет, заключенная в темных землях богини Хель, вдруг в одно мгновение оказались разбиты и уничтожены. Но сдаваться она не желала. Ее сознание отрицало саму мысль о смерти. Страх железными тисками сжал ее сердце. Если она вернется назад, то еще может выжить, но тогда ей уже никогда не вызволить Гутрун. Если она направится вперед, ее ждет неминуемая смерть, и тогда, возможно, Гутрун получит свободу, если она умрет не раньше, чем исполнит свою миссию. В любом случае, она никогда больше не увидит свою дочь. «Хель смеется последней», — она снова вспомнила слова пословицы. И вдруг страх отпустил. Решение оказалось настолько простым, что даже захотелось рассмеяться. «Гутрун получит свободу, какова бы ни была цена этой свободы, — поклялась Песнь Крови, все еще глядя на небо, где несколько секунд назад промелькнуло видение Валькирии. — И даже если цена эта — моя собственная жизнь, я все равно завершу начатое. Ничего не изменилось. Я и раньше знала, что могу погибнуть, исполняя эту миссию. И более того, возможно, что видение Валькирии — это всего лишь еще один трюк, ловко придуманный Нидхеггом, чтобы запугать меня и заставить сдаться».

Воительница богини Хель снова посмотрела на стены Ностранда, черной громадой возвышающиеся вдали. Ее страх исчез без следа, возбуждение от скорой решающей битвы снова вселилось в ее ожившее сердце, она хотела, чтобы эта битва поскорее закончилась. Она была полна решимости выиграть это сражение и остаться в живых, уничтожить Нидхегга со всеми его чарами и злом. Она знала, что ее ждут победа и триумф, что бы там ни предсказывала Валькирия, появившаяся в небесах. Песнь Крови никогда не отступает и всегда достигает цели.

Солнце давно уже скрылось за горизонтом, и ночная тьма покрыла землю, а Нидхегг так и стоял у окна в своей комнате в главной башне Ностранда, любуясь целым морем сверкающих огоньков, заливавших всю равнину. Там, близ стен его крепости располагалось целое войско. Это их костры сейчас светились в ночи, а факелы часовых маленькими звездочками прорывали тьму ночи. Он засмеялся низким, утробным смехом, хрипло вырывавшимся из его горла. Король был доволен, доволен обстоятельствами, теперь складывающимися как нельзя лучше, доволен был он и собой. Он бросил взгляд на темнеющее небо: всего пару заклинаний, и тучи стали собираться на небосклоне, закрывая собой лунный свет и звезды, скрывая ловушку, приготовленную им для непрошеных гостей.

Уже перед самым рассветом этого дня он вдруг ощутил, как один за другим погибают его солдаты, посланные охранять выход из долины. А затем весь день он старательно следил за всеми передвижениями спутников Песни Крови, с каждым часом все больше приближавшихся к Ностранду. Теперь он чувствовал, как они пробираются к крепости сквозь непроглядную тьму. И хотя он до сих пор так и не мог ощутить присутствия воительницы, его это не волновало. Хочет она того или нет, но ее судьба уже решена. И в этом нет никаких сомнений. До того, как минует ночь и солнечные лучи снова позолотят вершины гор, она либо погибнет, либо станет его беспомощной пленницей.

Властитель еще пару мгновений смотрел в темноту ночи за окном, затем торопливо вышел из комнаты, на ходу натягивая черную шелковую маску. Предвкушение победы захлестнуло его сознание с невероятной силой, он ощущал лишь возбуждение от мысли, что все скоро закончится и закончится именно так, как он того хотел. Не он первым начал эту войну. Она сама проявила дерзость и непокорство, когда подняла мятеж и сбежала из рабства много лет назад. И вот наконец теперь он навсегда уничтожит и ее саму, и ее открытое неповиновение его власти.

Наступило время создать последнюю ловушку.

— По всему периметру лагеря расположены часовые, — шептала Хальд в кромешной темноте. — Если мы подойдем еще ближе, то кто-нибудь из них наверняка заметит, как светятся в темноте мои яркие глаза.

— В таком случае время настало, — откликнулась Песнь Крови, так и не снявшая Тарнкаппе, а потому остававшаяся невидимой. Она спешилась. — И пусть ваши боги и богини помогут вам.

— И тебе тоже, — ответил Торфинн.

— Я… я бы очень хотела еще увидеться с тобой до того, как мы расстанемся, — неуверенно произнесла Вельгерт, — на тот случай, если…

— Мы еще увидимся, когда все это закончится, — перебила ее Песнь Крови, словно и не сомневалась в собственных словах, — ты еще и дочь мою увидишь, можешь мне поверить.

— Можно… можно я пожму тебе руку на прощание? — спросила Вельгерт. Она склонилась с седла и протянула руку в ту сторону, откуда слышался голос воительницы. На какую-то секунду наступила гнетущая тишина, а затем она почувствовала, как пальцы подруги стиснули протянутую руку в крепком пожатии. Она ответила таким же крепким пожатием, потом выпустила руку и выпрямилась в седле.