Никос Зервас - Кадеты Точка Ру

Беллочке назревало семнадцать, это было что-то совершенно расцветшее, похожее на бархатную лилию, колыхающуюся на чёрной воде: смоляные волосы до копчика и ночное, со звёздочками, небо в распахнутых очах. Беллочка говорила в десять раз тише и реже младшей сестры, но её молчание пело. Взор Беллочки был опущен внутрь, как бывает у людей, слушающих музыку в наушниках, однако в маленьких ушках Беллы виднелись только крупные белого золота серьги.

Впрочем, не плейер слушала Беллочка, но пение соков собственного тела, внутреннюю виолончель, гудевшую где-то под грудью, и, тяжко колыхая ресницами, невпопад отвечала на уроках.

Сестры Буборц были приглашены по секретному, важному делу.

Уселись на кухне за маленьким овальным столом, и Стелла Яновна, в чёрной водолазке, бледно-суровая и шумно дышащая заострившимся от волнения носом, растапливала тонкие церковные свечки и лила воск в серебряное блюдо с «трёхзвонной» водой. Они гадали о синеглазом «предмете» из кадетского училища.

– Ах, смотрите! У меня череп, – в отчаянии простонала Неллечка.

Жёлтая клякса застывала на поверхности воды и скалилась беззубой челюстью.

– Какой же здесь череп, глупенькая?! – расхохоталась Стелла. Это же яблоко, да к тому же райское! Милочка, ты только посмотри: вот черенок, вот листик.

– А дырка зачем? – всё ещё беспокоилась Нелли.

– А это червячок, моя милая. Какой же запретный плод без весёлого маленького червячка? Знаешь, милая, это добрый знак. Яблоко – к любви!

Ещё не допили ирландский кофе с ликером, а Стелла Яновна заторопила:

– Девочки, время. Пора переходить от теории к практике. Давайте украсимся. – Учительница положила на стол огромный, похожий на цветную клавиатуру, косметический набор.

– Губки блестящие должны быть. И знаешь, тебе лучше розовые тени на веки положить, – она подсказывала Неллечке доверительно, как сестра. Понятно, что Беллу учить не приходилось, она и так каждое утро проводила за туалетным столиком: волосы рассыпаются влажными волнистыми змеями, губы в густом шоколаде, на полуопущенных веках поблескивает пыльца.

Пока Неллечка дисциплинированно гладила щёки розовой кисточкой, Стелла Яновна сходила в гардеробную и вернулась с охапкой легонького, серебристо-белого и пятнистого меха.

– Надо одеться завлекательно. Короткие юбочки – это хорошо, но вы не должны замёрзнуть. Возьмёте на время мои шубки. Надевала пару раз, совсем свежие, коллекция наступающей зимы.

И верно, до чего хорошенькими стали девочки с распущенными чёрными волосами, завернувшись в крашеную норку.

– И вот ещё возьмите, пригодится. Это талисманчики, надо повесить на шею! – Стелла сунула девочкам пару шёлковых мешочков. – Так, теперь давайте… есть хороший бабушкин способ. Старинный народный заговор, чтобы нравиться парням. Сама проверяла: работает. Присядьте на дорожку, я над вами прочитаю.

Они сели на банкетку в прихожей, пушистенькие комочки на тоненьких ножках. Яблонева оглядела учениц и осталась довольна.

«Летом никого не удивишь мини-юбками, а в ноябре неприкрытые коленки выглядят потрясающе беззащитными, – усмехнулась Стелла. – Любой кадет захочет обогреть такого несчастного черноглазого котёнка».

– Пора на охоту, мои ягуарочки.

Лимонный «Пежик» у подъезда залепило снегом. Стелла села к рулю, девочки – на кожаные задние сиденья. Яблонева притопила педальку. Она волновалась, поглядывала на часы:

– Опаздываем, блин!

Девочки с восторгом переглянулись: крутая тётка! У Стеллы зазвонил мобильник.

– Ну что там?! – почти прокричала она. – Уже пьянствуют?

– Чернявый на крючке, уже принял помысел! Покупает вино в ларьке! – услышала она в трубке мужской голос.

– Отлично. Мы едем.

Машина едва успела вильнуть к обочине у длинного бетонного забора, как вдруг впереди, в какой-нибудь сотне шагов, ловкая тень соскочила с ограды на безлюдный тротуар. За ней ещё одна – лёгкие, стройные, без шапок, без курточек.

– Внимание! Это они, – свистящим шёпотом объявила Стелла. – Ну, мои маленькие, не забывайте: в руки не даваться, из рук не выпускать! Помните, как я вас учила? Сначала строго, потом как получится.

Задорно подмигнула:

– Я верю в вас. Вперёд, бронебойные малышки!

Одна за другой, девочки выпрыгнули из машины на тротуар – молча и серьёзно, как американские десантники из вертолёта.

Корнет Арутюнов! – воскликнул Иван, дёргая приятеля за локоть. – Вижу цель!

– Где?! Однако! Какая прелесть! – задохнулся Жорик, ёрзая в воображаемом седле. Невидимый постороннему глазу, огромный и вороной жеребец под поручиком Арутюновым хрипел, криво танцуя по заснеженной дороге; пар валил из ноздрей. – Два французских обоза без охраны. Лёгкая добыча, господин поручик!

Две девушки в миленьких шубках, плыли прямо в руки – навстречу по узкому тротуару.

«Ах, как это весело! – поразился Царицын, срывая мысленного коня в галоп, вытягивая сабельный клинок из незримых ножен. – Вот настоящая, мужская жизнь: вино, и женщины, и слава!

Арутюнов уж налетел на обречённые обозы:

– Бар-рышни! Р-разрешите пр-редставиться! Свесившись в седле, хищно навис над перепуганными девочками:

– Меня зовут Жорж! А вы красавицы! Иван смутился.

Он-то ещё не умел так смело в глаза. Но товарища в деле не бросают – Царицын, набравшись духу, наскочил с фланга и, замирая от собственной дерзости, полоснул клинком наугад, не слишком удачно:

– Девочки, а как пройти в библиотеку?!

Чёрные ресницы из-под чёлки взметнулись насмешливо.

– Сходите лучше в баню! – предложил нежный голос. Девочки вильнули вбок и прибавили прыти. Уходят?

– Красавицы! – прыгнул лихой корнет. – Не поверите! Мы только что из бани! А теперь направляемся в кино. Не составите компанию?

Да и Ванька раззадорился, разрумянился:

– Не ходите с ним в кино! Лучше со мной, в библиотеку! Там весело! Шампанского выпьем.

И, ободрённый быстрым взглядом красавицы, взвил белого жеребца на дыбы:

– Решайтесь, девушки…

И фыркали презрительно, и морщились, отворачиваясь. С досадой переглядывались, пытались свернуть в переулок. Наконец, предлагали «отстать» и «недоставать». Но не более десяти минут продержались строгие девушки. Царицын палил стихами без умолку и уже сам болтал в рифму, Арутюнов с завистью косился, оценивая производимый эффект. И вот на одиннадцатой минуте обозы сдались на милость гусар.

– Меня зовут Белла, – смирилась с судьбою первая из девочек.

– А меня – Нелли, – со смехом сообщила вторая. – Только мы уже домой пришли, вот наш подъезд.