Дини Ши - Помни

Дэйна на мгновение нахмурилась. Танцора-джакко?.. Ах, да... Джакка, боевой танец, танец с оружием под резкие диссонансные аккорды, требующий фантастической ловкости, гибкости и пластики, а также умения сохранять равновесие в любом положении. Обычно они обсуждали такие вещи заранее... Так, что там дальше...

"Если он обращает на кого-то внимание, то этот кто-то может видеть перед собой ангела или демона, и верить тому и другому. Если он добивается любви, противостоять ему практически невозможно. Он пускает в ход свое обаяние и становится неотразимым, единственным, самым желанным... он в совершенстве владеет этим искусством. Он наслаждается этим, но никогда не пользуется слабостью своих жертв. В тот момент, когда они сдаются на его милость, он теряет к ним интерес. Это умение и отвращение к рабству в любой его форме он вынес из своего прошлого, о котором не говорит...

Любовь к нему не может принести ничего, кроме боли. Он ничего не может дать. Ничего иного. Он не умеет любить.

Тот безумец, что все же осмелится полюбить его по-настоящему, должен будет принять его таким, каков он есть. И сделать это против его воли."

Да уж!.. Дэйна сохранила текст и откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы на колене. Вот и ответ на ее вопрос. Итак, Кристиан тоже задавал его себе. И пришел к определенным выводам. Без этого книгу не напишешь. Но что-то было не так... не все из сказанного было правдой... не умеет любить... нет, она так не думала.

"Что скажешь, Ран?" - прошептала она без особой надежды на ответ.

"Все правда... - донеслось издалека. - Ты осудишь меня за это?"

Но прежде, чем она успела ответить, его голос растворился в глубине осенней ночи, в шорохе дождя и шелесте опадающих листьев. Почти все это ложь... Он не был таким... или все же был? Для тех, кто смотрел со стороны...

"Почему, скажите на милость, - подумала Дэйна мрачно, - у меня такое чувство, словно я и есть тот самый безумец, осмелившийся действительно полюбить его? И можно ли придумать проклятье худшее, чем жизнь без этих глаз, пронзающих душу, читающих в ней так легко... Худшее, чем жизнь, проведенную в попытке отыскать его инкарнацию, инкарнацию, которая не будет помнить ничего о прошлом, пронеся сквозь время лишь чувство непонятной утраты, заставляющее искать свою потерянную половину? И как узнать, что каждый из нас нашел именно то, что искал, не обладая той полнотой чувств, что была доступна нам прежде, и которую мы, очевидно, не смогли уберечь? Что если его вообще нет на Иллиарне?"

Она бросила быстрый взгляд на часы. Одиннадцать... Тяжело вздохнув, она открыла остальные файлы и погрузилась в работу.

Когда она обратила внимание на время в следующий раз, было три часа ночи. Ну вот, опять! Едва ли не силой заставив себя захлопнуть ноутбук, она выключила свет и улеглась в постель. Но лицо Рангольда все еще стояло у нее перед глазами, задумчиво-печальное и решительное одновременно. Лицо - и тревожный взгляд невозможных зеленых глаз, в которых стыла готовность к смертельной битве, но не к откровению...

...Огонь... Обжигающий легкие воздух слишком ясного ноябрьского дня. Комья мерзлой земли под ногами...ей не успеть - отчаяние, охватывающее ее от этой мысли, сбивает дыхание. Поле кажется бесконечным, темная полоса леса за ним безжалостно далека, а небо... о, это небо! Белесое, с оттенком голубизны, какое-то выцветшее... как глаза его палача, глаза, глядящие на него сквозь прорези черной маски... Его руки связаны за спиной, вывернутые так, чтобы причинить максимальную боль. Они привязали его к вбитому в мерзлую землю столбу, торчащему в центре жуткого черного пятна, в центре выжженной беспощадным очищающим огнем язвы...

Она спотыкается, с трудом сумев удержаться на ногах. Холодно, так холодно... а на нем лишь грубая рубаха, разорванная у ворота... и в пятнах крови, таких ярких, слишком ярких на белом рубище... и так беззащитно бьется жилка на гладкой коже в ямочке у ключицы, чуть пониже грубой веревки, охватывающей шею... Ее ладони сбиты в кровь от многочисленных падений, а проклятый лес все не становится ближе!

...Крылья темных ресниц, тени на щеках... Он смотрит в равнодушное небо, не зная, что она рядом, чувствуя лишь какое-то смутное волнение... но даже боль неспособна замутить кристальную глубину его глаз...

...Из уголка разбитых губ, очерченных так четко, стекает на подбородок темная густая струйка крови. Тонкие пальцы сломаны, руки вывернуты из суставов... что они хотели понять? Разве мог он объяснить им? Но он не думает об этом, встречая свой последний рассвет...

Никакие пытки не могли бы сломить его, уничтожить исходящий от него ореол непонятной силы. Слишком хорош, для человека... слишком красив, слишком много думает... и зеленые глаза, изумрудные глаза - разве это не верный признак? Колдун, проклятый... "Знает ли она? - думает он в отчаянии. - Знает ли?" Он не смог ее найти, явившись в этот мир - даже в обличье таком близком к его собственному, но ведь они связаны, их души едины - и разве могла она не почувствовать его боль? "Здесь ли она? - думает он, готовый ради этого еще раз вытерпеть пытки. - И что будет, что с ней будет, когда они зажгут костер, и я уже не смогу подчинить себе боль? Буду ли я - смогу ли ждать ее до моего последнего вздоха, в надежде увидеть ее хотя бы на мгновение перед смертью?" О, он слишком хорошо знает ответ...

Они бросают в него камни, осыпают проклятьями, но взгляд его по-прежнему обращен к небу, хотя порой с израненных губ срывается стон... но разве могут они причинить ему большую боль, чем та, что терзает его душу осознанием того, что все было напрасно? Он был так близко - и все же не достиг цели.

...Она бежит через лес. Роскошное платье - других у нее, похоже, просто нет - цепляется за ветки, длинные юбки путаются в ногах, задерживая ее, отнимая драгоценные мгновения... синий бархат... она вдруг видит его залитым кровью... в глазах у нее темнеет - кровь не ее, она опоздала! Боль, переполняющая ее, слишком сильна... Она заставляет себя двигаться... шаг за шагом... перед ней обезумевшая толпа, а дальше пламя... пламя, сжигающее ее заживо. Она, шатаясь, продирается сквозь беснующуюся толпу, восприятие становится каким-то отстраненным, сознание отказывается верить в то, что это реальность... Пламя встает перед ней сплошной стеной, а за ним - глаза, его колдовские глаза...

...Проснувшись, она едва смогла понять, где находится - за окнами по-прежнему было темно, как ночью. Сердце колотилось как безумное, ресницы слиплись от слез. Тяжелые сизые тучи неслись над землей, роняя редкие капли под неистовыми порывами ветра, безжалостно срывавшего с деревьев пожелтевшую листву. Ветви бились в стекла... этот звук разбудил ее - она ненавидела себя за это!