Михаил Бабкин - Бёглер

– А за стенами Башни? – полюбопытствовал Денис. – Там как? Только со словарём и разговорником?

– Я же говорил, что начнутся лишние вопросы, – поморщился бёглер. – Нет, когда ты проходишь через дверь в иную, не твою реальность, то умение понимать и беседовать с обитателями того мира у тебя остаётся. Но по возвращению в свою действительность эти способности пропадают.

– Жаль, – разочарованно протянул Денис. – А то я уже в универсальные переводчики решил податься. Думал, вернусь домой, устроюсь при каком-нибудь дипломате и пошлю к чёрту офис вместе с начальницей. Эх, не повезло.

– Ты сначала вернись, – думая о чём-то своём, проворчал Харитон. – Гм, чего я ещё не сказал? Ах да, по поводу твоего изъятия из безымянной реальности. Тут, как ты понял, произошла досадная ошибка, которую я должен исправить. Ладно, парень, не переживай, что-нибудь придумаю.

– Надеюсь, – уныло согласился Денис, глянув вверх, в бесконечный тоннель башни, – а то ни столовой тебе, ни туалета, ни переночевать где. Только голимые уровни да лифты. Как-то она, понимаешь, совсем не приспособлена для людей, ваша Башня.

– Это ты зря, – пожурил его Харитон. – Ежели с умом, если знаешь нужные места, то и жизнь будет замечательной. Даже без денег.

– Ну, с деньгами у меня вообще швах, – честно признался Денис. – Я ведь не знал, что в дальние места отправлюсь, а то бы взял побольше. А рубли у вас в ходу?

– Нам на тысяча семьсот пятьдесят третий уровень, – не ответив на вопрос сказал бёглер. – Там, скорей всего, и находятся двери в твою реальность. Пошли, – он указал рукой на показавшийся вдали арочный проём в оградительной решётке. – Выход к лифтам, – пояснил Харитон. – Не пешком же топать.

За аркой находился длинный выступ-язык, направленный к центру Башни и обрывающийся неподалёку от снующих вверх-вниз лифтов. Обязательная сетчатая решётка здесь плавно смыкалась вверху, повторяя форму арки, и тем здорово напоминала цирковую клетку-коридор – ту, через которую на арену выпускают хищников.

– А сверху-то сетка зачем? – задрав голову поинтересовался Денис, – наверное, чтобы на голову чего не упало? Забота о людях, да? – Харитон глянул вверх, коротко хохотнул.

– Именно что забота, хе-хе. Но не столько о людях, сколько о том, чтобы они крупногабаритную контрабанду из реальности в реальность не таскали. В лифт-то чего объёмистое не засунешь, вот и приноровился народ крупные изделия с уровня на уровень на верёвках поднимать-опускать. Работа тяжкая, муторная и опасная… Ну а после того, как однажды в шахту рухнули и груз, и с десяток грузчиков-контрабандистов вместе с ним, появились решётки. Впрочем, давно это было, много сотен лет тому назад, – пояснил бёглер. – Одна из здешних легенд, в общем.

– В каком смысле «появились»? – не понял Денис. – Сами по себе, что ли, возникли? Типа, взяли и выросли?

– Совершенно верно, – кивнул Харитон. – Взяли и выросли. Здесь многое само по себе… ээ… образуется при необходимости. Такая, понимаешь, своеобразная башенная магия.

– А сама Башня Реальностей, она откуда взялась? – озадачился парень. – Уж её-то наверняка строили, а не из какой-нибудь колдовской семечки растили. И кстати, сколько в ней этажей?

– Башня была всегда, – назидательно ответил бёглер. – Кто её строил, каким образом, для какой надобности – понятия не имею, да оно мне и не нужно. А этажей в ней много, около десяти тысяч, – Денис уважительно присвистнул. – В смысле одних лишь известных, разведанных, – наблюдая за реакцией парня усмехнулся Харитон. – Выше и ниже, насколько я знаю, никто никогда не поднимался и не опускался. Потому как дальнейшее перемещение лифтов полностью заблокировано.

Денис присвистнул ещё раз.

– Пришли, – подойдя к краю выступа, сообщил очевидное бёглер. – Теперь надо подождать, когда появится свободная кабинка, она сама к нам подплывёт.

Словно комментируя слова Харитона, от ближнего лифтового потока отделился серебристый пузырь. Покачиваясь будто поплавок на неспокойной речной воде, он приблизился к выступу и мягко к нему причалил: через миг в стене кабинки расплылось круглое отверстие входа. Харитон, а следом за ним Денис вошли в лифт.

Первое, что увидел парень, это торчавшую посреди кабины цилиндрическую тумбу с расположенным на её верхушке стальным колесом-поручнем, отдалённо напоминающим автомобильный руль. Как логично предположил Денис, грибовидная конструкция требовалась для того, чтобы было за что держаться в случае нежданной болтанки. Обычные меры предосторожности, не более.

Изнутри кабинка оказалась прозрачной, при желании можно было наблюдать за всем происходящим снаружи. Чем Денис и занялся – то с восторгом поглядывал вверх, в башенную высь, то с опаской себе под ноги: почти невидимый пол казался весьма сомнительной опорой, того и гляди исчезнет, и полетишь тогда в бесконечную глубину шахты… И будешь лететь до тех пор, пока не разобьёшься об какой выступ-язык, или не сгоришь в конце концов от воздушного трения как шальной космический метеор.

Харитон никакого интереса к интерьеру кабинки не проявил, наверняка за прошедшие годы вдоволь насмотрелся: подождав пока зарастёт входное отверстие, бёглер скомандовал:

– Тысяча семьсот пятьдесят третий уровень. Турбо-режим.

Кабинка лифта неспешно направилась к двум транспортным потокам, немного полавировала среди них, что-то для себя определяя, и вдруг резко нырнула в нисходящий. Где на лету влилась в самую быструю лифтовую струю и с громадной скоростью помчалась вниз.

Денис отчего-то предполагал, что они поедут вверх, потому манёвр умной кабинки оказалось для него полной неожиданностью. Ойкнув и побледнев, парень ухватился обеими руками за колесо-поручень; изо всех сил сдерживая рвотные позывы, Денис согнулся, почти уткнувшись лицом в центр «руля». И хотя было ему сейчас крайне нехорошо, однако Денис всё же разглядел – не специально, просто деваться было некуда – выгравированный посреди колеса рисунок-символ: ромб с вписанной в него окружностью и небольшой вертикальной щелью-прорезью посреди того круга. Символ чем-то напоминал кошачий глаз с суженным зрачком – во всяком случае Денису так показалось.

Наконец кабинка плавно затормозила падение. Парень облегчённо вздохнул, чувствуя как желудок возвращается на место, и лишь тогда обратил внимание на Харитона: бёглер, сложив руки на груди, с ехидной улыбкой глядел на Дениса.

– А нечего на меня так смотреть, – возмутился парень. – Что я, каждый день в лифтах падаю? Ничего себе поездочка, – вздохнул он. – Скажите спасибо, что я вообще тут не наблевал.

– Спасибо, – немедленно отозвался Харитон. – Ладно, для первого раза ты и впрямь держался молодцом. Выходи уж, молодец-удалец, – он указал рукой на открывшееся отверстие входа.