Богдан Сушинский - АНТАРКТИДА:Четвертый рейх

– Но что-то я не заметил, чтобы они бомбили сам замок Вебельсберг, – заметил Родль. – Ясное дело, его охраняет две батареи зенитных орудий, однако союзники нападали и не на такие объекты.

– Ни институт «Аненербе», ни наши секретные лаборатории, как и наши Лебенсборны 71 , атаковать с воздуха, а тем более – разрушать они не спешат. Им бы очень хотелось захватить эти учреждения вместе со всем тем научным материалом, который в них накоплен.

– Существуют какие-то предпосылки для таких выводов?

– Этого требует элементарная логика борьбы идеологий. Вот почему следует ожидать, что эти организации подвергнутся атакам парашютистов. Наподобие того, как вы, господин Скорцени, атаковали горный отель «Кампо императоре», в котором неблагодарные итальяшки держали под стражей своего дуче.

– Из всего того, что вы только что произнесли, меня заинтересовало только одно, – прогромыхал своим прерывистым, гортанным полубасом Скорцени. – Почему вы упомянули Лебенсборны?

– Я не знал, что их нельзя упоминать. Прошу прощения, господа.

– Не в этом дело. Почему упомянули их именно вы и именно сейчас, после нашего разговора?

– Потому что, если мы всерьез решили заняться созданием новой нордической расы в Новой Швабии…

– …Или где бы то ни было, – предусмотрительно уточнил Скорцени, помня, что в машине есть еще и водитель.

– Нам придется воспользоваться жертвенностью тех женщин, которые в этих Лебенсборнах зачинали, и прекрасной наследственностью тех детей рейха, которых они уже произвели или еще только произведут на свет. И потом, таковым было одно из условий. Разве вы об этом не знаете?

– Каких еще условий? Вернее, чьих? – резко оглянулся Скорцени, сидевший рядом с водителем.

– Ну их, тех…- замялся доктор Ридэ. – О которых так много, страшась своих собственных слов, говорил обер-лейтенант Шульрихтер.

– О ком именно он говорил?! – взъярился Скорцени. – Вы можете говорить членораздельно? И никаких псалмопении по этому поводу дьявол меня расстреляй, никаких псалмопении!

– Так вам что, в самом деле ничего не известно о том, что?…

– Стоп! – резко вмешался Родль, предвидя новую вспышку ярости своего шефа, а также помня о том, что в машине находится водитель, пусть даже сто раз проверенный – Кажется, мы увлеклись, господа. Почему бы нам не продолжить разговор за кружкой пива?

Два ближайших к замку Вебельсберг ресторанчика они пропустили уже по настоянию Скорцени: в них наверняка часто бывали сотрудники института «Аненербе», а значит, там могли усердствовать агенты гестапо или абвера. Шеф отдела диверсий РСХА спасается от агентов гестапо и абвера! Это могло бы выглядеть забавно, если бы не одно «но»: Скорцени вдруг вспомнил свое собственное напутствие молодым выпускникам специальных курсов особого назначения «Ораниенбург»: «Настоящим профессионалом разведчик становится только тогда, когда и в своей собственной стране приучается жить так, как полагается жить на вражеской территории, а в организации, в которой он служит, – вести себя, как в стане врагов».

Пропетляв немного по окраинным улочкам, они остановили свой выбор на ресторанчике «Рейн», расположенном посреди пригородного парка, на берегу небольшого и почти первобытно нетронутого пруда.

– Вам приходилось бывать здесь, доктор Ридэ? – поинтересовался Скорцени, когда, поставив перед ними по кружке «Баварского» пива, официант предложил по говяжьей отбивной и порции копченых свиных ребрышек.

– Нет, не приходилось. Но догадываюсь, что хозяин ресторанчика – из баварцев; непонятно только, почему ресторан свой он назвал «Рейн», а не «Бавария». И коль уж речь зашла о ресторанах этого города… Господин Скорцени, я считаю своим долгом поставить вас в известность, что мне запрещено покидать пределы замка Вебельсберг, Вообще, категорически, под угрозой ареста. Наверное, я обязан был сообщить вам об этом сразу же, как только предложили выехать вместе с вами за пределы оборонных стен замка,

– Обязаны были естественно, – не стал щадить его первый диверсант рейха. - Но можете считать, что я вас простил. Кстати, что значит: «запрещено»? Вы – обычный служащий…

– Сначала я был боксером. Затем инженером-авиастроителем. Как утверждали, талантливым военным инженером, поскольку меня должны были перевести в секретную лабораторию, в которой разрабатывались новые модели летательных аппаратов. И все было бы хорошо, но я вдруг очень некстати вспомнил, что когда-то был боксером. На одной из вечеринок я до полусмерти избил какого-то наглого кретина. И все бы ничего, но он оказался офицером гестапо и, как выяснилось, приставлен был ко мне для слежки и сбора компромата, то есть попросту проверял перед направлением в секретную лабораторию в Пенемюнде. Как я понимаю, с вами, только с вами, господин Скорцени, я говорить об этом могу?

– Будем считать этот день днем истины. Излагайте дальше.

– К тому же, избив этого гестаповца, я бежал. Протрезвел… и струсил, сбежал.

– То есть дезертировали из армии?

– Из военного предприятия – так будет точнее. Схватили же меня, естественно, агенты гестапо. Почти полгода я провел в концлагере, откуда меня вытащили по личному приказу Геринга, перед которым ходатайствовал, как мне потом сказали, сам Вернер фон Браун, Надеюсь, вам это имя знакомо?

Скорцени молча кивнул. Он знал, что речь шла о научном руководителе секретного конструкторского центра в Пенемюнде бароне Вернере фон Брауне, возглавлявшем группу инженеров, занимавшихся разработкой новых типов ракет. Было мгновение, когда он чуть было не прервал исповедь Ридэ, поскольку поскорее хотел перейти к тому, что его сейчас интересовало значительно больше, нежели личные похождения доктора. Но теперь Отто понял, что поступил бы опрометчиво. Постепенно он узнавал об этом человеке такое, что заставляло пристальнее присмотреться к нему уже как к своему будущему агенту, которого он, конечно же, вырвет из рук Геринга, чтобы взять под свое собственное покровительство. И который очень скоро может понадобиться ему в совершенно иной ипостаси, нежели понадобился Герингу. Впрочем, пока что, на какое-то время, он, конечно же, оставит его в прежней должности.

– Словом, Геринг решил превратить вас в вечного монаха-хранителя папки «Базы-211»?

– Не только ее. Но и не менее секретных материалов, связанных с совещанием у фюрера высших руководителей страны, на котором был заслушан сверхсекретный доклад контрадмирала Теодора фон Готта, командира первой экспедиции к берегам Антарктиды субмарин «Конвоя фюрера», и принято решение об основании подземного рейха в Новой Швабии. Извините, я, кажется, не имел права говорить вам об этом.