Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Великий потоп

– Эй, попридержи шаг, – окликнул Инди отставший ярдов на пять Шеннон.

– Ты чего? Осталось-то пройти всего ничего, – сказал Инди, когда Джек, пыхтя и отдуваясь, поравнялся с ним.

– Знаю. Но не кажется ли тебе, что пора бы Владимиру возглавить поход?

Сбросив рюкзак на землю, Инди прислонился плечом к валуну.

– Пожалуй, ты прав. Не стоит подавать доброму доктору повод заподозрить, что на судне зреет бунт.

Когда они останавливались перекусить, Заболоцкий указал на скальный козырек далеко вверх по склону. Все согласились, что лучшего места для ночлега не найти. Дальше начинается зона вечных снегов, а козырек защитит от ветра. Теперь до этого места оставалось не больше пятисот футов.

– По-моему, его тревожит, что ты собираешься похитить его лавры, – заметил Шеннон, – а меня тревожит, что ты собираешься похитить его дочь.

– Да брось, Джек, хватит пороть чушь насчет меня и Екатерины! Твое воображение заносит тебя слишком далеко.

– Извини, но она все время какая-то задумчивая, и по-моему, из-за тебя. На меня она даже и не смотрит.

– Да и на меня тоже. – Инди окинул взором горные хребты и долины. Отсюда видно добрых полдюжины озер, напоминающих голубые лужицы. Крыши деревни, где отряд провел ночь, похожи на песчинки на склоне холма. – Я надеялся, что мы пройдем чуть дальше. Мне бы очень хотелось достичь седловины завтра после полудня.

Шеннон поставил свой рюкзак рядом с рюкзаком Инди и начал в нем шарить.

– Мне казалось, что мы уже пришли. Держу пари, если б мы чуток поднажали, то могли бы сегодня же ночевать в Ковчеге. Во всяком случае, если бы все равняли шаг по тебе.

– Сомневаюсь. Завтра нам придется нелегко. Уж будь спокоен, снега там хватает, да еще ветер и мороз. Не говоря уж о скрытых под снегом расщелинах.

Шеннон, наконец, отыскал Библию.

– Инди, мы в Божьем краю. Надеюсь, ты не против, чтобы я зачитал вслух пару строк, пока остальные не подошли?

– Я весь внимание, – пожал Инди плечами. Слава Богу, в последние дни Шеннон свел свои благовещенья к минимуму. Инди сомневался, что выдержал бы двух провозвестников Библии в одном такси.

Едва Шеннон открыл Библию, как оттуда вывалился конверт.

– О, Боже! Это же телеграмма, которую я получил вместо тебя в Стамбуле! Напрочь позабыл о ней.

Инди бросил взгляд на конверт – телеграмма от Маркуса Броуди.

– Давненько ты не заглядывал в Добрую Книгу, Джек, – заметил он, распечатывая конверт. – Ты, часом, не изверился, а?

– Вовсе нет! Но у меня сложилось впечатление, что присутствия Владимира тебе хватает выше головы.

– Аминь, – развернув телеграмму, Инди прочел:

ИНДИ, ОН МОШЕННИК. НИ ОДНОГО ЗАБОЛОЦКОГО 19-М ПЕТРОПАВЛОВСКОМ ПОЛКУ. ВЕРОЯТНО, НИ РАЗУ НЕ БЫЛ АРАРАТЕ. МАРКУС

– Только этого и не хватало!

– Что там? – поинтересовался Шеннон.

– Сам глянь, – Инди передал листок другу.

– И что из этого следует?

– А то, что нас водили за нос!

– Если вдуматься, так он знает о Турции не больше моего, – раздумчиво проговорил Шеннон.

– А о своем путешествии сделал лишь пару ничего не значащих замечаний, – подхватил Инди.

– И что же нам теперь делать?

– Ему придется объясниться, прежде чем я сделаю хоть шаг вперед в его компании, – с недовольством тряхнул головой Инди.

Катя обрадовалась, когда Инди и Джек наконец добрались до намеченного для лагеря участка. Дневной переход совсем измотал ее, а ведь она шла налегке.

– Папа, а тогда поход был таким же утомительным?

– Я старался выбросить это из головы, – отозвался отец. – Я мысленно стремлюсь к Ковчегу, к скорому свиданию с ним.

Кате и самой не верилось, что уже завтра им предстоит воочью увидеть Ковчег. Ей не терпелось увидеть его, а пуще того – сфотографировать. Она очень обрадовалась, что полицейские вернули найденную в Айя-Софии аппаратуру, но чувствовала угрызения совести за то, что ее снаряжение несут Омар с Ахметом, загруженные вдобавок другими припасами.

Она бы предпочла идти в обществе Инди или Джека, хотя бы время от времени, но папа предпочитает, чтобы она неотлучно находилась при нем. С момента бегства из подземного города он неукоснительно ограждает ее от общения с обоими. При этом вину за все папа взвалил на Инди, и Катя жалела молодого археолога.

Несмотря на близость с Инди, ее мысли занимал один Джек. Она столько думала о нем, что даже боялась смотреть не него, чтобы не выдать себя неосторожным взглядом. Он не так хорош собой, как Инди, и не так уверен в себе – но зато пытается отыскать себя, а Кате это чувство близко самой. К тому же, он джазовый музыкант; уже одного этого достаточно, чтобы захватить ее воображение. Катя ни разу не слыхала подобной музыки до эмиграции в Соединенные Штаты, и хотя отец настроен против, звуки джаза затрагивают в душе Кати какие-то глубинные струны.

Катя понимала, что папе бесполезно рассказывать о своих чувствах к джазу или к Джеку. Это лишь усугубит ситуацию, во всяком случае, нынешнюю. Да и сказать-то толком нечего. Джек ничего не говорил о своих чувствах. Часто смотрит на нее, но при этом и словом не обмолвится. Впрочем, Катя не забыла его объятий в подземном городе после того, как она факелом отогнала близнецов. Это был миг высочайшего накала, когда на несколько секунд все преграды пали.

Турки уже подошли к Инди с Джеком, а Кате с отцом оставалось до них шагов десять, когда послышался лай. Прямо на нее во весь дух неслась свора огромных собак – а может, и волков.

– Папа, смотри!

– Dikkat! Dikkat! – завопил Омар. – Скорее, опасность!

– Сюда! – крикнул Инди с верхушки валуна, у которого стоял минуту назад.

– Папа, бежим! – взвизгнула Катя.

Все что есть мочи кинулись к валуну. Лай стал громче, порой переходя в подвывание. Инди втащил Джека наверх, потом оба помогли взобраться Омару с Ахметом. Кате оставалось до камня всего несколько шагов, когда отец оступился. Она задержалась, чтобы поднять его, увидела взмывших в прыжке псов, их оскаленные пасти, и окаменела. Слишком поздно! Прикрыв голову руками, Катя зажмурилась.

Но собаки не нападали, утробно рыча и обдавая жаром дыхания Катину шею. Она осторожно приподняла голову.

– Не шевелись! – негромко приказал сверху Инди.

Псы скребли землю когтями, рычание клокотало в их глотках. В своре оказалось пять или шесть животных, видом напоминавших волков, но в усаженных шипами ошейниках. Поодаль показались длиннобородые владельцы собак, облаченные в тюрбаны и незатейливые наряды из неотбеленной шерсти. Остановившись на бугорке, они молча взирали на чужаков. – Это не янычары? – встревожился Джек.

– Нет, – откликнулся Омар. – Это курды.

Аккуратно выбирая дорогу по каменистому грунту, курды неторопливо приблизились к пришельцам, и Омар окликнул их.