Ольга Табоякова - Все дороги этого мира

- Илиста, а держать время это как? - Хэсс не мог сориентироваться как держат время.

- Это просто, Хэсс. Ей все равно какое время сейчас для нас. Она оказывается в любом времени.

- Ходит по времени? - ужаснулся Хэсс.

- Примерно так, - согласилась Илиста.

- А вы так не умеете?

- Один раз в жизни у меня так было, Хэсс. Тогда мой ребенок умирал, а лекарство все не приходило, и не приходило в город. Тогда была эпидемия. В сильном отчаянии, я очутилась у каравана, который только входил в город, я взяла лекарство, а потом смотрю, я стою у городских ворот, и никакого каравана нет. Но за все приходится платить, Хэсс. Ровно через десять лет заболел мой муж, мы обращались к лекарям и магам, но все твердят, что замешано само время. Они бессильны. - Илиста говорила почти спокойно, но Хэсс чувствовал, что разбередил рану.

- Простите, я не хотел, чтобы вы об этом вспоминали, - Хэсс сочувственно погладил руку Илисты.

- Ничего страшного, Хэсс. Я всегда об этом помню, но не позволяю себе горевать. Я поэтому и поехала на фестиваль. Мне сказали, что лучше мне сейчас не находиться рядом с Мошталем. Он с детьми уехал на север, там лучшие в мире лекари, которые возможно что-нибудь придумают, - Илиста улыбнулась сквозь боль.

- Тогда лучше не пытаться использовать ваш дар, Илиста, - Хэсс разочаровался, но в тоже время был признателен Илисте за откровенность. - Я хотел вас спросить, что с Линаем?

- О чем ты? О вашей безобразной ссоре? - актриса обрадовалась перемене темы разговора.

- Уже доложили?

- Рассказали, - поправила Илиста. - Анна стремится все всегда мне рассказывать. Порой это бывает достаточно утомительно, но иногда и полезно.

Хэсс обдумывал насколько полно можно изложить имеющиеся у него подозрения насчет седобородого старца.

- Илиста, у меня сильное интуитивная неприязнь к Линаю, но это можно списать за счет личных причин. Но, понимаете, мне кажется, что он что-то делает не так. Он как-то нас использует. Я не могу яснее выразиться, но тревога меня не отпускает, - Хэсс говорил медленно и размерено, выговаривая каждый слог, делая большие паузы между словами.

- Тревога? А при твоем занятии она значит гораздо больше, чем прямые угрозы, - раздумывала Илиста.

Хэсс кивнул.

- Я присмотрю за ним, Хэсс. Просто посмотрю, и подумаю. Мы актеры всегда сосредоточены на себе, в этом залог нашего успеха. Но и на других мы умеем концентрироваться, если надо, конечно. Зачем мы ему можем быть нужны? У тебя есть предположения? - Илиста внимательно смотрела на Хэсса, а тому казалось, что она оценивает каждое сказанное им слово.

- Не буду настаиваться на истине, но мне кажется, - Хэсс выделил "кажется", - что ему хочется что-то получить. И это что-то находится здесь в Темных землях, и он использует нас как разменную монету. С другой стороны, мы вроде бы выезжаем из Темных земель. Но тревога в моей душе становится все больше и больше.

- Что у вас там произошло? - Илиста потребовала ответа о прошедшей ссоре.

Хэсс пересказал.

- Но это еще не все? - проницательно заметила актриса.

- Нет, я хочу спровоцировать этого типа, чтобы раскрылся во всей красе, - поделиться своими планами с умной женщиной Хэсс не счел зазорным.

- Мило, и как я полагаю, тебе еще раз действовать нельзя. Не будет эффекта неожиданности. И кого ты выбрал в качестве добровольного помощника?

- Его ученика, - признался Хэсс. - Надо...

За окошком раздался крик, повозки остановились.

- Да что такое? - Илиста подняла юбки и спрыгнула с повозки, Хэсс за ней.

Вопреки здравому смыслу Альтарен залез на крышу повозки и кричал от ужаса. Его крик полный животного страха, сводил людей с ума. Хэсс поежился, он видел, как передернуло Илисту.

- Это что? - грозный окрик Богарты, вернул веру в нормальную жизнь.

- Не знаю, - заикаясь, сообщил Сесуалий.

- Снимите его, - потребовал Инрих. В это время Альтарен набрал в легкие еще воздуха и опять закричал.

- Да заткните его, - потребовали актеры.

И здесь всех удивил одноглазый Боцман, он махнул рукой, и Альтарен рухнул на крышу повозки, как подкошенный.

- Что ты с ним сделал? - потребовал ответа встревоженный Сесуалий.

- Засыпил, так всегда поступают со спятившими моряками, - пояснил Боцман.

На крышу легко запрыгнул Кхельт, Лайм принял тело Альтарена внизу.

- Сложите его у Хэсса, - велел Инрих. - Сготовь ему успокоительный отвар, - это уже Инрих велел Хэссу. - А теперь, ты доложи, что у вас произошло? - Инрих уставился на Сесуалия.

- Ничего, - тот замотал головой. - Мы сидели, писали, там и бумага валяется. Альт раскрыл окно, чтобы было получше, попрохладнее, и как взвыл, потом забрался на крышу и дальше выл.

- Похоже, его что-то зацепило за окном? - Инрих делал выводы. - А ты ничего не видел?

- Нет, - замотал головой Сесуалий, - ничего-ничего. Я и не смотрел.

- А кто-нибудь смотрел? - закономерный вопрос от орка.

Линай сосредоточено смотрит на каждого. Богарта ожидает нового приступа сумасшествия от любого из присутствующих. Женщины жмутся к мужчинам. Страх и недоумение прокладывают путь в души.

- Моя повозка идет почти вровень с его, - голос подала Санвау. Я ничего не видела. Деревья, дымка, и все.

Инрих опросил еще нескольких человек, но они не добавили новых сведений.

- Когда он проснется? - Инрих обернулся к Боцману.

- Час - два, - неопределенность свойственна Боцману при общении с сухопутными.

- Хорошо, - Инрих обратился к Хэссу. - Свари пока отвар. Через час у тебя будет Железяка. Он свободный сегодня, поможет подержать Альта, если что. И еще я хочу, чтобы Альтарен рассказал, что его так напугало. Если он будет говорить, запоминай. Позовешь меня, когда он придет в себя. Восстановить порядок, нам пора ехать.

Повозки опять тронулись в путь, а Хэсс отправился заниматься очередным пациентом.

Альтарен мирно проспал два часа, а когда проснулся, без возражений согласился выпить успокаивающий отвар. Железяка уместился в уголке Хэссовой повозки, и напряженно смотрел за Альтареном. Он слышал, что сумасшедшие часто маскируются под нормальных, а потом неожиданно для остальных нападают.

Хэсс стал расспрашивать Альтарена о том, что случилось. Альт был смущен, он не помнил, как залез на повозку и кричал от ужаса. Стараясь успокоить нервы, и в тоже время разбудить воспоминания Альтарена, Хэсс напомнил события прошедшего утра.

Альтарен долго и мучительно напрягался, но вспомнил. Его рассказ уже слушали втроем. Хэсс, Железяка и Инрих.

- Мы писали, Сес сказал, чтобы я открыл окошко, а то воняет. Я повернул ручку, и распахнул окошко, а там мне показалось, что я вижу дорогу домой.

Хэсс и Железяка не поняли, а вот Инрих понял. Он знал, что Альтарен в своем детстве жил в жутком городе, название которого запретили произносить. Это был весьма странный город, вытянувшиеся вдоль дороги дома в два ряда были мрачными и страшными. Путешественникам, оказавшимся там, и просто вынужденным проехать сквозь город по дороге, доставалось. Они заболевали, теряли молодость, силу, деньги, любимых людей. Город жил своей жестокой жизнью. В конце концов, его уничтожил какой-то заезжий маг. Бывшие жители города, в котором царил ужас и крик, разъехались по другим городам, разнеся частички несчастий по всей земле. Инрих знал, что Альт родился прямо на дороге, у несчастливой путешественницы. Женщина осталась в городе с ребенком, но смогла уехать, когда Альту было пять лет.