Оксана Демченко - Докричаться до мира

– Он убежден, что если проект «Технобог» и запустили, то сделали они это не на Релате. Великий бы, вернувшись, их живо вразумил, он и мысли-то такие терпит с трудом. А уж дела… В общем, отбыли тайно и почему-то не вернулись, вестей о себе не подали.

– Куда – прикинул?

– Так и вариантов нет: сама видела-чуяла четыре луны, стабильная планета нашего типа, близкая по массе и даже имеющая остатки атмосферы, – он почти сердито нахмурился моей недогадливости. – Слушай, а кто тебя, такую безнадежно малограмотную, экзаменовал по астро…

Он знал ответ.

Я даже прикрыла глаза. Приятное воспоминание. Весной мы только-только помирились, год не разговаривали после моего решения стать пилотом-испытателем МД, взбесившего обычно спокойного Эла. Как раз разбился один из наших ребят, и декан ходил сам не свой от ужаса: вдруг и я сгину? Надавил на управителя верфей Ринтэя, и мне отказали, якобы по здоровью. Я выяснила реальный повод и второй раз разгромила деканский кабинет, потом еще и Риан примчался, всех отлупил… Мне разрешили летать. С полгода я гордилась собой, а потом сил задирать нос не осталось. Этот черноглазый бессовестно не звонил и не появлялся. Зачем? Ему регулярно отсылал записи сам управитель. И со стартов, и случайные, любительские, с нашего отдыха, всей пилотской группой.

К зиме я уже ревела в подушку, чувствуя себя окончательно брошенной. Сдавать проклятую астрографию явилась полуживая. Дисциплина сложная – включает астрономию, звездную навигацию, кое-что из основ физики и ряд иных разделов. Из-за серии тестов МД мне разрешили пропустить два семестра лекций и сдать все необходимое по программе экстерном. Этот интриган умудрился назначить мне иное, чем прочим, время, ждал с самым своим деловитым и безразличным видом. Глянул на часы, сердито сообщил, что я очень некстати: разве что на ходу проэкзаменует нерадивую, ни разу не являвшуюся на занятия. И пошел. Я топала следом, красная и несчастная, почти как в день первого знакомства. До мобиля. В полете все еще что-то нелепое твердила про звездную навигацию. А этот ящер молчал и щурился, весьма успешно пародируя манеру Риана.

В общем, мы уже стояли на веранде, когда я устала бормотать и исчерпала свои довольно скудные сведения по теме, особенно невпечатляющие для имеющей возможности прямого обучения через шары айри. Я очумело осмотрелась: насыпной остров в гавани Римаса, самый дорогой вид нашего побережья, потому что ни один иной закат с ним не сравнится.

И перепутать нельзя: сама часами рассматривала у Риана картину. Живое золото осенних кленов, багровый виноград, черепица крыш, белоснежный древний замок. Эл знал, что я всегда хотела увидеть оригинал, но остров невелик, и попасть на него очень сложно. Это владения князя провинции Ирнасстэа, куда допускают исключительно по его личному приглашению.

Эл вообще обо мне, кажется, знает все. На картине была осень, а он предложил мне весну, и она оказалась еще лучше. Тысяча оттенков молодой зелени в закатном свете, делающем ее цвет невообразимо ярким и радостным.

И он еще смеет спрашивать, кто меня экзаменовал!

– Ты, – довольно вздохнула я. – Как сейчас помню. Вечер, свечи, белое выдержанное вино дома Тэлия, тишина. Самый симпатичный декан Академии на коленях, мечта любой студентки. К утру я согласилась…

– У меня провал в памяти? – приятно удивился айри, бесцеремонно хватая и рассматривая мою руку. – Вроде то кольцо ты в море еще вечером отправила, о упрямейшая из нерадивых студенток.

– На оценку «хорошо» я согласилась, а кольцо с большим трудом, но утопила. Ладно, давай вернемся к волвекам. Что нам всем делать-то?

– Совет Академии сейчас как раз решает, – медленно выдавил Эл.

Понятно. Пока меня занимают шариками, они там все и обсудят, и заболтают, и засекретят. Дабы не рушить межрассовый мир. «И, если разобраться, уважаемые господа… – я прямо услышала рассудительный и авторитетный тон директора Ялитэ, нашептывающего мысли, – к чему нам монстры? Жили спокойно и дальше волноваться не станем…»

Волвеков объявят плодом моей больной фантазии или неразумными мутантами. Я бешено оскалилась и выскочила в коридор прежде, чем бедный мой айри успел обернуться. Впрочем, он явно дал мне фору. Ничего, догонит, я его знаю.

Но остановит вряд ли.

Во-первых, он и сам не в восторге от осторожности Совета, а во-вторых, в таком состоянии я слишком опасна для попадающихся на пути, и не зря он меня нацелил на Совет. Моему трижды прадеду было хорошо за семьдесят, когда князья осмелели и решили назвать именем моей трижды прабабки исследовательский корабль, первую подводную лодку нашего мира. Уродство, более всего похожее на разросшуюся до неприличия винную бочку, ее до сих пор хранят в музее, пугая впечатлительных студентов. На дощатом борту собирались красочкой написать «Ника». Ужас… Не знаю, что было бы с рыбами, если они смогли прочитать там «Дельфин». Зато точно известно, что было с учеными. Говорят, Най их так вразумил, что его имя до сих пор поминают в Академии только шепотом. Да и на мое, понятно, от кого унаследованное, кривятся, как на отвар аира с одуванчиком, приправленный хиной. Ничего. Ничего… Я уже отучилась, и мой декан на это имя всегда реагировал иначе. Эл позади усердно отставал, но демонстрировал для случайных свидетелей поспешность и мысленно просил меня не выходить из себя сверх меры, не разобравшись.

Интересно, Лимма там? Если да, можно разворачиваться и ни о чем не беспокоиться. У нее замечательная способность добиваться от любого Совета всего и фактически без боя. Куда им против нашей львицы! Энзи – самая талантливая из живущих сейчас одаренных, и едва ли найдется на Релате хоть один человек или айри, не знающий ее имя. Владения Эла последнее время на основной территории не прирастают, а лекарский Акад буквально пухнет год от года. Как же не познакомиться с деканом Энзи, спасшей нас от стольких напастей?

Прежде остановить черный мор удавалось лишь ценой огромных усилий и потерь. Когда Энзи взялась за дохленький лекарский Акад, практикующий примитивное траволечение и похожую на пытки хирургию, вокруг многие «умники» твердили – снави от века безнадежных лечили, и менять ничего не надо, живем же. Живем! После мора полувековой давности степь голодала два поколения. Лихорадка выкосила двадцать семь лет назад едва не половину жителей земель Анкчин, к югу от хребта Ака, пока снави добрались туда в достаточном количестве и смогли хоть что-то сделать. Энзи именно там вычерпала себя до дна и долго не могла даже ходить. Злые языки шипели: взялась за Акад, утратив дар, чтобы чувствовать себя значимой и уважаемой. И разом замолчали, когда похожую волну лихорадки на юге удалось погасить за пару месяцев. Одаренных там было всего двое, плюс три дюжины студентов, совсем молоденьких и неопытных учеников Энзи из лекарского Акада. Тогда мир впервые услышал про сыворотки от моровых болезней. Конечно, в этом успехе основа – знания айри, извлеченные из архива и пущенные в дело. Но извлекла-то она, и наладила работу – она, и добилась того, что сейчас у нас достаточно много вполне оригинальных и сильных собственных разработок – тоже она.