Лоис Буджолд - Кольца духов

– Его сделала не я! – воскликнула Летиция.

– Так откуда же он у вас?

– От девушки, которая из-за него попала на костер. Она получила его в Венеции от мага-мавра и использовала, чтобы убить изменившего любовника. Я навестила ее в темнице накануне казни из милосердия и во имя Господа нашего Иисуса. Инквизитор со всеми своими орудиями так и не узнал ее тайны, но мне она рассказала и дала его как… как диковинку. Создать что-либо подобное мне не по силам! – Летиция крепко сжала губы.

– Другого вы сказать не можете. Но взгляните на дело с моей точки зрения. Человек, приказавший тайно удавить свою тещу, неизбежно подвергнется строгому осуждению со стороны ее многочисленной родни, как бы мужчины ни одобряли в душе это деяние. Но благочестивец, который сожжет ее на площади за черное волхование против его жизни, снищет только глубокое сочувствие.

– Судебное убийство, – ледяным тоном сказала Летиция, – остается убийством.

Дама Пия побледнела и еле дышала.

– Но мои-то руки не будут им запятнаны, э? И разве убийств в Монтефолье уже не достаточно? Послушайте, ваша светлость, заключим мир. Сегодня я смиренно прошу и позволяю вам сохранить достоинство, согласившись добровольно. – Благожелательность Ферранте, казалось, вот-вот лопнет по швам.

Летиция отвернулась.

– У меня разболелась голова. Вы слишком долго задержали меня на солнце.

Голос Ферранте стал жестким.

– Завтра у меня будет средство вынудить вас к согласию. И вы пожалеете, что не заключили выгодной сделки, пока могли.

– Я хочу вернуться в свой покой! – Лицо Летиции превосходило холодностью лица мраморных статуй, кое-где украшавших сад.

– Чтобы и дальше настраивать вашу дочку против меня? – Ферранте убрал шарик из слоновой кости в кошель и отвесил ей учтивый поклон. Петиция и дама Пия посмотрели в глубину сада, где на скамье сидела Джулия, боязливо прижимая к себе собачку. Ферранте проследил их взгляд из-под полуопущенных век. – Мне кажется, настало время оградить ее от вас и вашей прислужницы, столь вам верной. Пока вы не принудили меня к такого рода ухаживаниям, каким наши римские благородные предки обрели своих сабинских супруг.

Потребовалось мгновение, чтобы смысл этой угрозы стал ясен. Глаза Летиции загорелись гневом.

– Ты посмеешь!..

– А вы посмеете тогда отказать мне в разрешении обвенчаться с ней? – Сдвинув брови, Ферранте взвесил эту внезапно его озарившую мысль. – Пожалуй, нет. Не это ли средство против вашего упрямства, Летиция? Конечно, крайнее, но если вы заставите меня быть жестоким, чтобы быть добрым…

– Чудовище! – вскричала дама Пия и замахнулась на его лицо скрюченными пальцами. Он легко перехватил ее руки и с силой дернул вниз, раздраженно сжав губы. Из ее желтого рукава выпал белый кружок и запрыгал по сухой земле. Она охнула и наступила на него – но опоздала. Вокруг ее туфли словно всколыхнулось оранжевое пламя и погасло.

– Это еще что? – спросил Ферранте, легко отодвинув даму Пию на расстояние руки, как она ни сопротивлялась, и нагнулся за смятым тамбуринчиком.

Через минуту-другую откроется, что он – соглядатай! Тейр выпрямился, нащупывая рукоятку ножа. В последний раз он им пользовался, когда резал за завтраком баранину. Лезвие затупилось. Почему он не подумал его наточить? У него перехватило дыхание.

Он выхватил нож и прыгнул в тот момент, когда Ферранте распрямился. Слишком далеко для удара! Солдат у стены бросился вперед с предупреждающим криком. Ферранте полуобернулся и вскинул руку в кольчуге, отбивая нож. Лезвие скользнуло по колечкам и оцарапало шею Ферранте сбоку. В отчаянной попытке вернуть удачный случай Тейр повернул нож и ударил. Теперь лезвие впилось в шею Ферранте под затылком. Но Ферранте уже перехватил его запястье с силой, неожиданной при таком неудобном повороте его собственной руки, и нож пошел лишь на кончик острия. Ферранте пытался завладеть рукояткой, и тут Тейра словно молния ударила в пах и по всему телу разлилась слепящая боль – колено искушенного в рукопашной Ферранте нашло цель безошибочно и с силой. Тейр согнулся, его подбородок наткнулся на сапог, и его голова откинулась. Это было хуже, чем попасть под камнепад. Снова пинок – теперь в живот, швы лопнули, и порез начал кровоточить.

В ложбинку у горла Тейра уперся кончик длинного блестящего меча, а он лежал на спине, и моргая, глядел на синее небо над головой, на маячащее над ним темное лицо Ферранте. Тот прижал руку к шее, посмотрел на липкую кровь, окрасившую его ладонь, и выругался. Вздернул меч и отступил на шаг. Подбежали еще два солдата и принялись пинать Тейра, хотя в этом не было никакой нужды.

Герцогиня и дама Пия кричали, цепляясь друг за друга. Фьяметта бы по крайней мере схватила кирпич и попробовала бы раскроить Ферранте голову. Тейр горько сожалел о своей робости. Будь он посмелее, он мог бы добиться от нее поцелуя или даже чего-то большего, перед тем как умереть, умереть…

Ферранте опирался на меч, тяжело дыша, показывая белки глаз. Минуту спустя, когда стало ясно, что Тейр не повторит своей попытки, он махнул стражам.

– Уведите их в башню! – приказал он, и двое солдат подошли к плачущим женщинам, а офицер следом за ними увел Джулию с ее собачкой из светлого сада.

Тейр мигал слезящимися глазами и старался запомнить небо. Ему хотелось упасть туда, уйти к Богу. Он бы, конечно, предпочел, чтобы его последний взгляд упал на Фьяметту, но никак не хотел, чтобы она оказалась тут, а потому достаточно будет неба. Над ним дрожали и расплывались лица врагов. Смазанное, раздвоенное лицо Ферранте, багровое от ярости и страха.

– Почему, немец? – проскрежетал Ферранте, и блестящий меч вновь прижался к горлу Тейра. Он был похож на желоб, восходящий к небесам, словно укороченный блеском солнца. По нему можно было скользнуть вверх, в синее небо…

– Швейцарец, – хрипло поправил Тейр. Рот у него пересох, на зубах скрипел песок.

– Почему ты пытался меня убить?

Почему. Почему. Ну, так вроде бы следовало. Все этого от него хотели. А он, в сущности, не хотел. Он хотел возвращения Ури куда больше, чем смерти Ферранте.

– Ты убил моего брата! – выплюнул Тейр вместе со сгустком крови.

– А? Не швейцарского ли капитана Сандрино? – Зубы Ферранте блеснули в жутковатой довольной усмешке. Видимо, месть за мертвых братьев была в его мире достаточной причиной, чтобы стало больше других мертвых братьев. Есть ли брат у Ферранте? Так и будет эта цепочка тянуться вечно?

Красное одеяние Вителли, секретаря, захлопало на бегу.

– Ваша милость! – кричал он голосом, полным паники.

– Все не так страшно, как выглядит, Никколо, – произнес Ферранте скучающим голосом, вновь полностью им владея.