Papirus - Будь здоров

— Ну, если ты просишь… — неуверенно протянула Матрида.

— Прошу-прошу. Да сама посмотри. Красавчик. Цельный барон и аж из самой столицы! — к знахарю снова вернулся ехидно ернический тон, — Такие гладкие на дороге не валяются. Договорились? Вот и хорошо. Сходи сейчас устрой его, — и снова повернувшись ко мне, строго сказал, — Тебя я жду завтра. Здесь. В девять часов утра. Не опаздывать.

— Простите, а как мне к вам обращаться?

— Да. Совсем забыл. Я — Герболио ано Варди. Можно звать меня — господин Герболио или господин знахарь. Как больше нравиться.

Он повернулся ко мне спиной и пошел к лестнице. Я подхватил свои вещи и пошел вслед за Матридой. Жила она на противоположной стороне улицы, наискосок от дома знахаря. Совсем рядом.

Светлая и чистая комната с широкой и удобной кроватью мне понравилась, и я без колебаний согласился на условия хозяйки. Они были просты. Корона в месяц и комнату содержать в порядке. Уборка и смена белья за хозяйкой. Мне показали все необходимые помещения вплоть до кухни и кладовки. Хозяйка хоть и не верила, что я сам буду что-то готовить, но если такое желание у меня вдруг появится, я могу смело использовать всю необходимую утварь.

— Самой то мне частенько и некогда готовить. Я же господину знахарю помогаю и больных дома принимать и в больнице нашей дежурю. Иной день отвару с куском вареного мяса и хлебом съем — вот и вся пища. Или в трактире неподалеку. Готовят там не очень, да не отравишься, — поведала мне тетушка Матрида, когда все показала, — А на Герболио ты не серчай. Уж такой он есть. Кабы гордыню ты свою выказал, да петушиться с ним начал, он бы вежливо извинился и предложил обратно ехать, откуда прибыл. Ни за что учить не стал бы. Сколько уж таких бывало. И кричали на него и жаловались и даже с кулаками иной раз лезли. Но и он не прост — постоять за себя может. В рейды, вон, с егерями частенько ходит. Если не занравился кто — нипочем терпеть не будет. Ну, а уж если занравился, то сам спать не будет, а чему нужным считает — всему научит. А ты ему, видать, сразу занравился.

— Это почему же? — вспомнил я тон нашего разговора со знахарем.

— Так, не за каждого он просит на постой-то принять. Далеко-о-о-о не за каждого.

Хозяйка заторопилась обратно на работу, а я решил погулять по городу, посмотреть, что тут к чему, и на рынок заглянуть. Захотелось вдруг приготовить себе чего-нибудь вкусненькое, и тетушку Матриду угостить.

Прогулка подтвердила первое мое впечатление о городе. Тихий, чистый, зеленый и уютный городок. На рынке хуторяне продавали свой товар — свежую зелень, овощи, ранние фрукты, мясо, рыбу, травы и многое-многое другое. Все отменного качества. Закупив нужные продукты, я договорился об их доставке в дом тетушки Матриды. Объяснять где это мне не пришлось — все и так знали лучше меня.

Вспомнив, что с утра маковой росинки у меня во рту не было, я спустил с цепи эту жуткую тварь — голод. Поскольку до ужина, который еще приготовить надо, было довольно далеко, решил заглянуть в таверну при рынке с целью немного перекусить.

В небольшом уютном зале стояли пять столиков. За четырьмя из них могли разместиться по шесть человек за пятым, в углу, только четыре. Народу было немного. За одним столиком обедали парень с девушкой, за другим четверо хуторян, а за третьим уместились сразу семь человек — по виду охотники. Охотники, похоже, что-то праздновали, поскольку были уже прилично «нализамшись». Они вели себя довольно шумно. Кричали тосты, стучали кружками, хохотали и громко рассказывали что-то друг другу, не слушая собеседника. Я, было, направился к угловому столику, но передо мной вдруг выросла громоздкая бородатая фигура, на полголовы выше меня ростом.

— О-о-о-о! — радостно взревела фигура, — Кто к нам пожаловал! Кто почтил нас своим присутствием! Колобок-колобок — я тебя съем! — и он заржал, как лошадь на выданье.

Я отодвинулся от него и на всякий случай построил пассивный доспех. Убивать его я не собирался, поэтому не стал строить активный, в надежде, что безуспешность атак достаточно охладит его пыл. Если он вообще нападет. Да и банально ручками своими белыми по ланитам его тугим я нащелкать вполне способен. Охотник не воин — для него должно хватить моих умений в самообороне. Однако делать мне ничего не пришлось. За меня это сделал другой охотник — постарше. Он врезал мощный подзатыльник любителю колобков и извинился передо мной.

— Простите его, господин. Мал и неразумен он еще.

— Ты чего, батя? — медведем взревел неразумный дитёнок.

— Дубина ты еще, а не охотник! — стал вразумлять его отец, — Энблему на мантии с двух шагов не разглядел — как зверя брать будешь? Али ждать, как сам подойдет — здравствуй Фермиол, бери меня тепленьким? — за столом все в голос захохотали, а некоторые даже кружками по столешнице застучали от восторга.

— Ну, вижу я энблему. Что с того?

— А того, дубина! Что лекарь это. К нашему Герболио аж из столицы на практику приехал вместе с девахой лекаркой. А ты его так привечаешь! — и отец от души врезал еще один подзатыльник косматому сынку.

— Ну, будя уже!

— Как на место мозги встанут, так и будя. Сядь и затаись, — сын сел, а отец, смущенно поглядывая на меня, спросил, — Не хотите ли к нам в кумпанию за стол наш. Мы, вот, поохотились удачно, да от нечисти ушли подобру-поздорову. Так теперь празднуем, значит.

Отказаться мне было неудобно, да и не хотелось обижать хорошего человека. Охотники, быстро договорившись с хозяином таверны, соединили два стола. Таким образом, мы расселись вполне удобно и просторно. Я заказал обед для себя, что-то мясное, маленький бочонок вина и бочонок побольше пива для всех. Охотники сначала бурно возражали, дескать, они пригласили — им и платить, но я настоял. Вроде как хочу отметить свой приезд в их славный городок, который мне очень понравился, и начало практики. Против этого никто возражать не стал, и мы налили по первой.

Я подивился, как быстро в городке узнали о нашем приезде, на что мне ответили в том духе, будто наши кареты еще скрипели по тракту, а город уж знал, кто, откуда и к кому. Пока мы праздновали, я лет на пять наслушался охотничьих рассказов, исполняемых непременно с самым серьезным выражением лица и иной раз с такой артистической достоверностью, что, даже зная досконально — ерунда полнейшая, все равно слушаешь раскрыв рот и веришь каждому слову.

Услышал я и про нечисть, от которой они едва ушли. Мне даже в качестве доказательства предъявили шрам, дескать, от когтей тварюги. Единственно, что смутило меня — уж очень эта нечисть по описанию на монстров из моего сна на постоялом дворе похожа была. Я насмешливо спросил, а как же тогда эти комарики с шипом поедают жертву, если у них и рта нет? На что отец Фермиола очень серьезно мне ответил.