Ксения Чайкова - Светлым по Темной

Я начала торопливо сгребать со стола бумаги и листки с контрольными, увязывать их в папку и попутно соображать, что вообще говорить на этом совете. В голову, как назло, не шло ничего дельного, кроме какого-нибудь притянутого за уши толкования ночных событий. Но о них, наверное, лучше не упоминать вообще… А, хмар бы побрал эти бумажки!

— Посидите здесь, не вздумайте никуда уходить до звонка! — нервно поправив прическу, велела я и, опираясь на швабру, прошествовала к выходу. Кто-то услужливо прикрыл за мной дверь, видимо надеясь таким образом хоть как-то отсрочить мое возвращение.

То, что я застала в учительской, очень походило на сцену открывшуюся моему взору в кабинете с расшалившимися школярами, разве что по столу никто не скакал. А так все было умилительно знакомо — искусники налетали друг на друга, кричали, размахивали руками и зажатыми в них бумагами, суетились, плевались и спорили. Кто-то, прижукнувшись в углу, тихонечко листал модный журнальчик, кажется, тот же самый выпуск, который с любопытством изучали студентки. Даже драка в углу почти такая же кипела, разве что искусники не лично друг друга уму-разуму учили, а только шевелили бровями и губами, руководя действиям фантомов, своих абсолютных копий, старательно выясняющих отношения за своих создателей. Как хорошо, что школяры этого не видят! Какой пример им преподаватели подают! Интересно, а в Темной Школе искусники хоть раз так в учительской воевали?

Тихонечко проскользнув вдоль стены к импровизированной драке, я наставила указательный палец на один и фантомов и тихо пробормотала пару слов себе под нос. Иллюзорный Шерринар, сверкающий таким же впечатляющим синячищем, как и настоящий, исчез с легким хлопком, Первообраз фантома возмущенно обернулся, дабы наградить подобным же украшением влезшего не в свое дело, но узрев, кто именно посмел вмешаться в драчку, прямо на глазах сдулся и даже как-то слегка побледнел. Зато его противник, искусник Тойрик с кафедры теории и практики пространственных перемещений, не собирался так просто сдаваться:

— Что же вы делаете, уважаемая?! — В его голосе слышались недовольные эмоции, казалось, боевитый искусник был готов наброситься на меня с кулаками за то, что я помешала столь милому и вежливому выяснению отношений.

— Давайте признаем победительницей в этом маленьком сражении даму? — с милой улыбкой прощебетала я, хватая Шерринара за руку. Тот понял и кивнул своему недавнему противнику, а потом послушно пошел за мной в самое тихое и спокойное место в учительской — к двум угловым диванчикам с маленьким столиком. Я с облегченным выдохом опустилась на мягкие подушки, искусник остался стоять навытяжку, как гвардеец перед Темным Императором.

И чего ты стоишь, будто кол проглотив? Садись, — дружелюбно кивнула я, делая хозяйский жест рукой. Шерринар, словно только и ожидал этого любезного предложения, тут же устроился рядом и выжидательно уставился на меня.

— Что врать будем? — мягко поинтересовалась я, расправляя на коленях складки подола. — Как объясним общественности, отчего шатались ночью по Школе, да еще в таком непотребном виде? И что теперь будет?

— В каком смысле? — не понял он.

— Да в самом прямом. Мастер-то где? Уже наверняка на полпути к выходу из организма той трогательной потусторонней твари, которая с аппетитом им подзакусила. Искренне желаю ей не отравиться. А что со Школой и всеми искусниками будет? Кому теперь образовательным процессом руководить?

— Ну за этим дело не станет, — легкомысленно отмахнулся Шерринар, присматриваясь ко мне. — Жаждущих власти, пусть и не в государстве, а в Школе, поверь, немало. Я бы и сам не отказался, если честно, — уж больно должность почетная да высокооплачиваемая. А ты что, так, не поспав и часа, и пошла на занятия?

— А что мне оставалось делать?! — ответила я. — Милые детишки и так едва полшколы не разнесли, празднуя мое падение с лестницы…

Внезапно нашу тихую беседу прервал приторно-елейный голосок:

— Искусник Шерринар, искусница Дивейно, смею обратить ваше внимание на то, что начинается педагогический совет. Не могли бы вы отложить решение частных проблем на более позднее время и не заставлять всех ждать?

Мы как по команде вскинули голову и сконфуженно обозрели осклабившуюся искусницу Мелану, которая уже смаковала мысль о том, как побалует сослуживцев дивной сплетней о неформальных отношениях светлого искусника и темной искусницы на рабочем месте.

Шерринар вскочил первым и галантно протянул мне руку, но я непреклонно оперлась о любимую швабру и встала сама, чем заслужила потрясенный взгляд искусницы Меланы и удивленный — Шерринара.

Педагогический совет превратился в хмар знает что. Не было Мастера, способного одним движением бровей пресечь назревающую свару и направить беседу в нужное русло, и, как следствие, искусники, словно простые школяры, оставшиеся без надзора преподавателя, то и дело вскакивали, перебивали друг друга, до хрипоты спорили и старались перекричать своего оппонента. Я, не принимая участия в дебатах, каменным изваянием застыла в кресле, положив подбородок на запястья и дико скучая. Ну что они как маленькие, честное слово?! Какая разница, кто там на кого порчу напустил или в прошлом году превысил смету расходов на пятьсот процентов?! Когда это было-то?! Так не лучше ли сейчас перестать переливать из пустого в порожнее и подумать, что нам дальше делать? Уж это, мне кажется, важнее, чем выяснять, кто пять лет назад сломал какой-то несчастный треножник на кафедре прорицаний!

Несмотря на шум и крики, я все-таки ухитрилась задремать, а когда через час открыла глаза, оказалось, что в учительской ничего не изменилось — все те же вопли, дебаты и даже треск сгоряча активизированных и второпях развеянных заклинаний. Это что, они так все время и проорали, что ли? А со школярами хоть кто-нибудь остался?! Ведь милые детишки до того горазды на всяческие шалости, что я просто поражаюсь, как Школа до сих нор стоит!

Последнее соображение лично для меня решило дело (я сейчас как раз должна была вести практическое занятие у своих первокурсников, к которым как-то незаметно для себя успела привязаться), я встала и уверенно прошествовала к выходу, решив, что мое присутствие при шуме, криках и спорах вовсе не обязательно. Шерринар, с пеной у рта доказывающий что-то искуснице Альяле, мне потом расскажет, чем это безобразие, звучно именуемое педсоветом, закончилось. Но так просто уйти мне не дали.

— Искусница Дивейно, вы куда?! — взвизгнула искусница Наянна.

— К детям, естественно, — пожала плечами я, уже взявшись за ручку двери. — Ведь с ними, кажется, никого не осталось. А если наши бедные школяры расшалятся, начнут баловаться и повредят себе что-нибудь?!