Ксения Чайкова - Светлым по Темной

На территории постоялого двора тоже не обошлось без приключений. Служанка, как раз вышедшая на крыльцо с ведром помоев, при виде моей ездовой зверушки ахнула и упала в обморок, вернее, довольно-таки бездарно постаралась его симулировать (видимо, бестолковая женщина не знала, что в беспамятстве не стонут и не охают), сидящий на лавочке дедок свалился на землю вместе с лавочкой, а конюх, с любезной улыбкой распахивающий ворота, разглядев гостей, с придушенным воплем шарахнулся назад, лихо перескочил через низенький плетень, да так, что повалил его, и, петляя, как заяц, через грядки с морковкой и кочанами капусты начал отступать к виднеющимся чуть подальше посадкам плодовых деревьев. Вот животные в Светлой Империи оказались умнее своих хозяев: коза, с любопытством обнюхивающая угол дома, при виде обваленного плетня и открытого доступа в огород радостно туда кинулась, опережая заторопившихся к неожиданной халяве кур и гусей. Вышедшая на порог хозяйка буквально опала с лица и попыталась дать задний ход, дабы запереться изнутри на все замки и сделать вид, что никого нет дома, по Нена, сообразив, что ее, по причине излишней нервозности и впечатлительности местных жителей, того и гляди оставят без ужина, решительно шагнула к крыльцу и склонила большеглазую змеиную голову, оценивающе разглядывая ступени. Я понимала, что моя зверушка вполне способна войти в зал. Женщина на крыльце в панике схватилась за дверную ручку, но увидев на моем лице решительный настрой не отступать, почла за лучшее изобразить радушную хозяйку, дескать, дадут боги, странные посетители поедят да и поедут себе своей дорогой. Огорчить ее сообщением о решении остаться на ночь все равно придется, но уж лучше сделать это позже.

— Нас из-за твоей твари, того и гляди, в яму кинут или на кол посадят, — процедила сквозь зубы Инната, спрыгивая на землю и нетерпеливо оглядываясь. Увы, на помощь ей никто и не думал спешить — хозяйка все так же держалась за дверь, словно надеясь, что та за нее заступится, упавший с лавки дедок с поразительной для его возраста прытью отползал от поверженной скамейки, обморочная служанка, совершенно не по-светлому ругаясь, пыталась отчистить юбку, перемазанную помоями из опрокинувшегося ведра, а конюх и не думал вспоминать о своих профессиональных обязанностях.

Порядок навел невысокий светлый орк, вышедший из дома на шум и визги. Он одним грозным окриком заставил вернуться на рабочее место нерадивого конюха, помог встать и уковылять куда-то за дом старику, пнул ногой остатки скамейки, потом с легким полупоклоном принял у Иннаты поводья лошади и с недоумением воззрился на Нену. Я, предупреждая его вопрос, мило улыбнулась:

— Я сама заведу свою зверушку в конюшню, привяжу ее там и накормлю. Вам она не доставит ни малейшего беспокойства.

— Добро, — кивнул орк, передавая поводья несмело подошедшему конюху. Потом слегка поклонился делегации и любезно пригласил их пройти в зал. Я осталась во дворе с Неной, лошадьми и испуганным конюхом. Так как показать отведенное для ездовых животных помещение он явно был не в состоянии, я обняла валерисэн за шею и двинулась на поиски самостоятельно. Наугад дернув несколько дверей, я попала последовательно в сарай с сельхозинвентарем, курятник, коптильню и баню, из которой на меня пыхнуло паром, жаром, ароматом горячего березового веника и ядреной мужской руганью. Решив не беспокоить моющихся по столь незначительному поводу, как уточнение дороги к лошадиным апартаментам, я двинулась дальше и вскоре наткнулась на широкие воротца солидной по размерам конюшни

Свободных денников хватало, я выбрала один, самый, на мой взгляд, светлый и просторный, притащила в него соломы и устроила Ненависть со всевозможным комфортом, потом, наказав ей вести себя как можно приличнее, двинулась на розыски кого-нибудь, кто мог бы выдать кусок мяса для моей валерисэн. За Нену я не волновалась, она-то девочка воспитанная, пугать лошадей и приставать ни к кому не будет. А вот представители так называемых разумных светлых рас (которые, на мой взгляд, проигрывают в уме и сообразительности даже вурдалакам) вполне могут и обидеть беззащитную, вооруженную лишь дюймовыми когтями да клыками в два ряда рептилию. Но что поделать, светлые всегда отличались потрясающей бестолковостью и граничащей с безумием храбростью.

Конюх смотрел на меня, как на темную потустороннюю тварь, вздумавшую устроить в сем милом заведении трехдневную гулянку, и попытался по стеночке прощемиться в конюшню, таща за собой лошадей, но потерпел сокрушительную неудачу и с размаху сел на землю при виде меня, неспешно переступающей через порог с тяжелыми сумками, набитыми вещами. Вот они, светлые мужчины! Нет бы помочь девушке! Но конюх вместо благого и галантного деяния предпочел закатить глаза, шумно выдохнуть воздух сквозь стиснутые зубы и притвориться мертвым. Трус!

С хозяевами пришлось разбираться и утрясать все вопросы долго, чуть ли не целый час. Они никак не могли уяснить тот факт, что мое ездовое животное питается мясом, а не овсом или травой. Но в результате, когда я, доведенная до белого каления бестолковостью светлых, уже начала мысленно ругаться нехорошими словами и многозначительно поигрывать несколькими слабыми, но очень эффектными заклинаниями, сверкающими меж пальцев, хозяйка наконец-то сообразила, что к чему, проводила меня до кладовки, устроенной наполовину под землей, дабы сохранять продукты в прохладе, и позволила выбрать внушительный кусок сырой говядины. Я, забирая его, мечтательно облизнулась длинным раздвоенным языком, чем тут же без особых хлопот опрокинула светлую женщину в обморок. Немало смутившись (конечно, я не виновата — кто ж знал, что жители здесь настолько слабонервные и впечатлительные, но все-таки как-то неудобно), я, не выпуская из загребущих рук мяса, робко похлопала малахольную хозяйку по щекам. Что подумал Шерринар, как раз успевший подойти к кладовке и увидеть валяющуюся на полу бабу с перемазанными кровью щеками и меня, держащую здоровенный шмат мяса, я не знаю. Уж во всяком случае, наверняка нечто весьма нелестное, что-нибудь вроде того, что я это мясо от нее и откусила только что. К счастью, светлый искусник был знаком со мной не первый день, а кроме того, помнил о деньгах, которые пришлось выложить за меня в Валайе, поэтому беситься и орать на весь постоялый двор не стал, лишь старательно притворил дверь, чтобы никто не заметил этого безобразия, и грозным шепотом потребовал объяснений. Я чистосердечно призналась во всем, после чего искусник зашатался от ужаса и едва не свалился рядом с уже зашевелившейся бабой. Ну а я что, виновата, что естественные потребности моего организма, не получавшего нормального мяса уже хмар знает сколько времени, вызывают у местного населения острую и нездоровую реакцию?!