Ксения Чайкова - Светлым по Темной

Как я ни надеялась, что искусник отвлечется на брань и отпустит меня, все было тщетно. «Когда крыть нечем, кроют матом», — мрачно подумалось мне при взгляде на изрыгающего ругательства и не желающего нормально объяснить причину своего негодования Шерринара. Впрочем, впадать в философию и долго рассуждать о причинно-следственной связи такого поведения не получилось. Я моталась туда-сюда, как кусок теста в умелых руках пекаря, и уже начала мысленно прощаться с жизнью (никто из гостей, кружащихся вокруг, и не подумал вступиться за темную девушку), когда спасение подоспело с самой неожиданной стороны: кто-то, обладающий недюжинной отвагой и поразительной храбростью, выдернул меня из рук остервеневшего экзекутора и поволок в сторону, не размениваясь на разговоры и объяснения. Шерринар издал такой звук, будто подавился жабой, которую неразумно вздумал проглотить целиком, но в погоню не бросился, за что я мысленно возблагодарила всех темных богов вообще и Увиллу, заступившуюся за

свое чадо и ниспославшую ей чудесное избавление из лап светлого искусника, в частности. А потом я с нежной улыбкой повернусь к своему нежданному спасителю, готовясь в самых изысканных речениях выразить признательность за его своевременное вмешательство, да так и замерла, поперхнувшись благодарными словами: героем-избавителем оказался Айлайто. Ох, лучше бы я со злобствующим Шерринаром осталась!

Светлый эльф в ярко-красном костюме и слегка растрепанная, еще рефлекторно клацающая зубами темная искусница привлекали излишнее внимание, четко обозначающее путь для Шерринара, буде он следом бросится. Правда, в погоню искусник не кинулся, но кто может дать гарантию, что через секунду он не опомнится и не ринется наверстывать упущенное?! Поэтому я взяла на себя роль первопроходца и сама рванулась вперед, таща за собой опешившего блондина. Разъяснения состоялись за какой-то колонной, где царили относительная тишина и покой.

— Уф, спасибо! Я уж боялась — все, придушит или растрясет до смерти, — задыхаясь от стянувшего грудь корсета, пробормотала я, пытаясь вслепую навести на голове хоть какое-то подобие порядка и не разрушить то, что еще уцелело.

— И чем ты его так довела? — благодушно поинтересовался Айлайто, галантно делая попытку помочь мне и как бы невзначай протягивая жадные ручонки к декольтированной груди, прикрытой сверху легкой сеткой вуали. Я с обворожительнейшей из улыбок сделала многозначительный шаг назад. Эльф едва заметно поморщился, но руки тянуть перестал. А что ж ты хотел, милый?! Думал, я, как прекрасная принцесса в сказке, тут же брошусь на шею своему спасителю-избавителю от злобного колдуна? Так между прочим, по тем же сказкам, отважный герой тут же сочетается законным браком с упомянутой красавицей-принцессой, а обнимашки-целовашки потом наступают!

Видимо, на моем лице отразились какие-то уж совсем ехидные и насмешливые мысли, потому что Айлайто заметно взгрустнул, хотя притязаний своих не оставил.

— Веришь: понятия не имею, отчего Шерринар так взбеленился! — с чистой, кристально честной улыбкой человека, который нагло врет собеседнику в лицо и знает, что его не уличат, пропела я в ответ на его вопрос. — Я изо всех сил старалась казаться милой и любезной, и была само очарование!

— Милой по-темному? — с понимающей усмешкой уточнил Айлайто.

— А по-другому я и не умею! — парировала я. — Что поделаешь, Инната не тот человек, чье поведение вдохновляет в качестве образца для подражания! А остальные… Ну кому мне было подражать? Айрэку, который всем, кроме меня, поддакивает и не имеет собственного мнения? Или Шерринару, который чуть душу из меня не вытряс?

— А она есть у темных, душа-то? — скептически приподнял брови эльф. Ну вот, а я-то только-только начала относиться к нему нормально, уверившись, что он (как и другие члены делегации — кто в большей, кто в меньшей скакни) под моим влиянием уже избавился от темных-светлых предрассудков!

— Нету, Айлайто, нету! — во весь голос гаркнула я, топнув ногой, обидевшись до глубины того, чего, по мнению эльфа, мне не хватало. — И не было никогда! И не будет! Все мы только грязные твари, недостойные даже смотреть на вас, светлых и пушистых!

— Эй, Дивейно, ты чего?! — залепетал Айлайто, удивленный и напуганный этой неожиданной вспышкой. Хотя какая, к хмару, неожиданная?! Он что, не понимал, что делает, дразня меня и вызывая на ссору?!

— Да пошел ты… — еще громче выкрикнула я, ухитрившись этой нехитрой фразой (хотя, скорее, силой собственного голоса) привлечь к нашей милой беседе внимание многих гостей. Последнее слово я многозначительно придержала, давая возможность каждому услышавшему это высказывание додумать его самостоятельно, в соответствии с воображением и воспитанием. Судя по тому, как начал заливаться краской Айлайто, с первым у него было все в порядке, а вот второе явно подкачало. Я, при виде ярко-малиновых пятен, ползущих по щекам эльфа и окрасивших даже его губы лучше всякой помады, насмешливо прищурилась, а потом разухмылялась так гнусно и понимающе, что Айлайто подскочил, как гарпией в зад клюнутый:

— Ты… ты…

— У вас, светлых, это несчастное местоимение что, выступает в качестве ругательства? — поразилась я, вспомнив, как задыхался Шерринар, выдавая только одно это коротенькое словечко и надуваясь злобой, как паруса — ветром.

— Да ты… — решил разнообразить свои высказывания эльф, и я поняла, что пора делать ноги, иначе мой гордый герой-избавитель сам меня пришибет. Однако удрапать о Айлайто оказалось не так-то просто: остроухий оратор, сообразив, что я предпочла позорное бегство славной перебранке с применением грубой физической силы, просто вцепился рукав моего платья, да так, что едва не оторвал его напрочь.

— Айлайто, будь другом, отпусти, а? — елейным голоском пропела я, делая безуспешные попытки выдернуть тонкую шелковую ткань из его намертво сцепленных пальцев. Что ж ты делаешь, паразит зеленоглазый? Ведь раздерешь же мне сейчас платье, как я потом в испорченном наряде в обществе находиться буду?! Ты же первый со мной, оборванной, даже рядом стоять постесняешься!

— Отпустить? А шиша не желаешь ли? — злобно пропел мне на ухо эльф, притягивая к себе вплотную. Я, по-прежнему опасаясь за целостность рукава, послушно прижалась к нему, меланхолично раздумывая, каким не особенно вредоносным, но ощутимым заклинанием шугануть назойливого остроухого. А приятно от него, оказывается, пахнет — чем-то пряно-цветочным, очень легким и романтичным! — Мы сейчас танцевать пойдем, вот!

Честное слово, я думала, он так изощренно шутит. Потом, когда разозленный эльф обхватил меня за талию и поволок на середину зала, поняла, что все всерьез. А когда наконец-то сообразила, было уже поздно: оркестр наигрывал какой-то легкий кокетливый, флиртующий и зовущий вальс, вокруг, толкаясь и виновато улыбаясь в качестве извинения, кружились пары, и мне ничего не оставалось, как начать переставлять нижние конечности в ритме три четверти, благо Айлайто занялся тем же и уверенно повел, так что мне оставалось только двигаться за ним и стараться не споткнуться и не запутаться в собственном подоле. Во время танца эльф так недобро на меня поглядывал, что я уже начала сомневаться: кто кого танцевать насильно вытянул, уж не я ли его? Нет? А тогда с чего он так неодобрительно щурится и даже, кажется, клацает зубами, словно намереваясь меня сожрать?