Андрей Белянин - Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)

— Никого не буду искать. Не хочу глупого потомства. Я давно оценила твой интеллект, дорогой, твой блестящий ум…

Сви запаниковал — Мия медленно надвигалась на него. Вот же зараза… Слияние, конечно, не смерть, но индивидуальность в смысле способностей к рассуждению оно уничтожает, а новые личности могут оказаться далеко не настолько умными, чтобы продолжить изыскания Сви. Кроме того, вдруг все станут самками, что тогда? Сви на миг представил себе будущую идиотскую жизнь, цель которой преследовать и соблазнять самцов… и по его студенистому амёбовидному туловищу пробежала волна отвращения.

— Проваливай, Мия! — сильно засияло его ядро. — Сольёмся как-нибудь в другой раз. Позже! Заклинаю тебя именем всевышнего Года, уходи!

Она продолжала приближаться неумолимо, невзирая на его протесты. Сви испугался. От ужаса онемели кончики ложноножек. Надо удирать, но куда? Мия вдвое крупнее. Рано или поздно сумеет загнать его в угол, сколько ни петляй около оборудования, а пещера действительно небольшая… Судорожные мысли заметались в прозрачном теле Сви, словно пойманные в пищевой фильтр диатомеи. Что делать, что делать?.. Может, делиться? Нет, на процесс деления уйдёт время, которого не имеется в запасе, да и умственный уровень двойников получится ниже настоящего… Что же делать?!

Мия всё надвигалась и надвигалась, тесня его в глубь пещерки, тело её растекалось в страшные объятия и мерцало в нежно-зелёных тонах.

Скоро Сви оказался запихнутым в угловую нишу, где располагался тот самый аппарат с множеством неведомых даже его создателю функций.

Обезумевший от ужаса учёный инстинктивно протянул ложноножку к контакту и совсем неосознанно послал к устройству последний отчаянный импульс. Подводная пещера, как и весь окружающий мир, вдруг озарилась ярким фиолетовым сиянием.

Сави распустил свою крупную правую клешню, освобождая шейный сегмент Мрии, и щёлкнул сильно, выражая свой экстаз. Всё, обязанность перед обществом на этот размножительный период выполнена. Мрия потом выбросит оплодотворённую икру в одну из инкубационных камер, а транспортные корабли разнесут будущее потомство по наскоро колонизированным планетам, где уже созданы условия обитания под стать расе твердотельных.

— Спасибо, ты был великолепен, милый! — Мрия приласкала педипальдами его второй грудной сегмент, на котором располагались чувствительные нервные точки. — Ты долго за мной ухаживал и постоянством добился своего.

— Было здорово, — согласился Сави, используя интимный код, при котором общение осуществлялось постукиванием маленькой левой клешнёй по хитиновым бородавкам её третьей пары ходовых ножек. — Если захочешь, можем и в следующий размножительный период сойтись в пару.

— Дельная мысль… но только не в подобных условиях! — Её фасеточные глазки на столбиках затрепетали недовольно, обозревая царивший в лаборатории беспорядок. — Ты молодец, но слишком уж небрежен в манерах. Мы могли бы сойтись в сладком единении в более изысканой обстановке…

— Мужские твердотельные никогда не знают, когда, где и в каких условиях приспичит… — примирительно изрёк Сави и помог ей сползти с рабочего стола, на который сравнительно недавно сам её забросил и там прижал, подчиняясь зову природы.

— Ты был неистов, словно дикий скварф! О, чудесный мой!.. Но сейчас я покидаю тебя, дорогой! До новой встречи… — Мрия щёлкнула на прощание правой клешнёй и выбралась из лаборатории.

Сави же устроился в гнёздышке для размышлений, пятая пара ног скрючилась в задумчивом положении. Сравнение со скварфом — это совсем неплохо. Скварфы, низшие твердотельные, вошли в поговорку благодаря своей необузданной потенции, их половая деятельность является самым занимательным зрелищем в зоопарках. Так что высказывание подруги — комплимент. Немного фривольный, разумеется…

Внезапно в его сознании промелькнуло нечто вроде воспоминания — видение слизистых объятий, в которых недолго захлебнуться. Видение сопровождалось чувством панического страха.

Сон, наверное, вспомнился, недовольно подумал Сави. Дурацкий сон. Иначе с чего бы после спаривания стал бы я думать о слизи и панике?!

Неприятный осадок, однако, остался. Чтобы отвлечься и забыть окончательно забредшую в мозги чепуху, он выставил глаза и направил их на последнее своё научное творение, которое покоилось на столе прямо перед ним. Затейливый хитиновый корпус, нашпигованный биочипами и невронными связями, — всё собрано в момент полубессознательного творческого озарения. Сави впал в это состояние после пребывания в специальной газовой камере, где ганглии релаксируют, но мысль проясняется и сознание ломает всякие ограничения. И вот результат — прибор, который может оперировать цифрами с точностью до пятого знака после разделителя целочисленных двенадцатиразрядньгх величин, но это только самое слабое его достоинство. Аппарат можно подключить к спектрометру или колонке хроматографа, да к любому другому прибору — и все данные почти моментально появляются в виде тёмных символов на светлой коже хамелеоноида, вживлённого в аппарат. Чудо, да и только.

И самое главное — аппарат этот единственный в своём роде, все его возможности только-только подлежат внимательному изучению…

И опять в сознание учёного просочилось размытое видение. На этот раз — не столь уж и неприятное. Идея. А что, если поставить семь штук из педипальдов на биосенсоры, расположенные в форме цветка, как раз там, где проходят питающие внутренности аппарата трубочки? Тогда получится…

Сави уставился в прозрачную мембрану, через которую в лабораторию проникал дневной свет — синеватые лучи огромного светила, породившего жизнь на всей планете. В мироздании кроется столько загадок, столько тайн, что каждого исследователя ждёт непомерный труд, чтобы выяснить хотя бы одну из них… Вот известны законы подпространственных туннелей, существуют и способы управления гравитацией. Раса твердотельных осуществила успешную высадку и освоение девятнадцати звёздных систем. Однако в механизме подпростран-ственных переходов ещё довольно белых пятен, наверняка есть скрытые эффекты, неиспользованные способы перемещения… но перемещения куда? Интересный вопрос… Почему бы не попробовать выяснить, что выдаст комбинация, занозой засевшая в сознании, вероятно отголосок опять же забытого сна… Что произойдёт? Любопытство — ценное качество для учёного. На нём зиждется познание.

Сави перестал бороться с искушением, и педипальды коснулись точек неизвестного.

В лаборатории вспыхнуло фиолетовое сияние, которое перебросило учёного в одну из бесконечного множества реальностей.