Наталья Колесова - Чудовища

Выходя, Лорен оглянулась — Рауль, сидевший на матах, и Ки-рилл, вниз головой, смотрели им вслед.

Она испытала легкий шок.

— Общая спальня?! Но…

Джордан наблюдал за ней из-под тяжелых век.

— Да?

— Но ведь у вас есть почти взрослые мальчики и девочки?

— И что же?

Лорен беспомощно смотрела на него. Джордан вежливо по-молчал, но, так и не дождавшись продолжения, сообщил:

— Штат у нас маленький, у воспитателей дежурство каждую ночь. Так что общая спальная комната более целесообразна.

— А что по этому поводу думает комиссия по нравственности?

Джордан слегка повел головой, словно его душил расстегну-тый воротник рубашки.

— Что бы они там не думали, пока не будет доказано разла-гающее влияние общей спальни или случаи совращения малолет-них, меня это не касается. И вас, кстати, тоже.

Лорен растерянно смотрела, как, не обращая друг на друга внимания, девочки и мальчики раздеваются, укладываются спать, спешат в душ…

— Мисс Фиджи, — спокойно продолжил Джордан. — Это не долж-но вас волновать. Секс — не главная проблема этих детей.

— А что — должно?

Это прозвучало с вызовом, и Джордан слегка прищурился.

— Прежде всего — выполнение ваших обязанностей.

— А как же 'семь смертных грехов'?

Джордан глядел непонимающе.

— Что я не должна делать? — напомнила Лорен.

— Это просто. Вы не должны расспрашивать их о семьях, о родственниках, вообще о прошлом. У многих печальные истории, и вы своими вопросами…

— Я поняла. Следующий?

— Никогда не делать поспешных выводов. Если вы что-то недо-поняли или… что-то увидели — подойдите ко мне, и мы во всем раз-беремся. И еще…

Взгляд его серых глаз стал каким-то… тяжелым.

— Не вздумайте приручать их… или сами привязываться к де-тям. Это обязательное условие. Вы здесь временно. Расставание еще с одним близким человеком не пойдет им на пользу. Так что держите свои нежные чувства и эмоции при себе.

Лорен еще соображала, воспринимать ли 'нежные чувства' как грубость или как констатацию факта — она действительно очень чувствительна, и одно резкое слово или интонация могут надолго выбить ее из колеи — как Джордан взял ее за локоть, не слишком вежливо выпроваживая за дверь.

— Сегодня дежурю я. Спокойной ночи.

Лорен села на кровати. Свет фонаря, проникающий сквозь тонкую штору, освещал неподвижную белую фигуру в дверном проеме. Лорен резким движением зажгла ночник.

— Кейси? Что случилось, маленькая?

Девочка молча щурилась на свет, на щеках ее блестели по-лоски от слез. Лорен соскочила с кровати.

— Что такое, Кейси? Что случилось? Ты чего-то испугалась?

Девочка закивала, глядя на нее огромными блестящими гла-зами. Лорен осторожно приобняла ее, почувствовала, как дрожит худенькое тельце.

— Да ты замерзла! Пойдем под одеяло. Хочешь?

Девочка кивала. По-прежнему прижимая к груди руки, послуш-но побрела вместе с ней к кровати. Лорен укутала ее в свой халат, укрыла одеялом. Как она проникла мимо Джордана? Или он за-дремал? Лорен шептала что-то успокаивающее, гладила девочку по мягким, влажным от пота волосам. Кейси доверчиво прижалась к ней, обхватывая руками шею, и притихла, ровно и часто дыша. Пусть уснет покрепче, потом можно перенести ее обратно. Лорен закрыла глаза…

Дальнейшее напоминало кошмарный сон. Яркая вспышка — болью в глаза — бормотанье, тиски, сжавшие ее шею, нависшее над ней страшное, искаженное, неузнаваемое лицо…

— Я так и знал!

Джордан взял на руки спящую девочку, злобно бросив в лицо ошеломленной таким пробуждением Лорен:

— Вы!.. Вы что, с ума сошли?

— Что? Что… — забормотала хрипло Лорен, ничего не понимая. — Что случилось?

— И вы еще спрашиваете? Да как вы смели взять ее к себе?

— Господи! — шепотом возопила Лорен, подымаясь на коленях на кровати. — Но что случилось?

Джордан затряс головой, подавившись ругательством, и понес девочку из комнаты. Впрочем, несмотря на то, что его просто тряс-ло от злости, нес он ребенка очень бережно, стараясь не разбу-дить. Лорен растерянно пошла за ним, вспомнила, что не одета, вернулась, натягивая мятый халат, еще хранящий тепло ребячьего тела. Завязывая пояс, поспешила к двери — и наткнулась на во-шедшего Джордана. Подняв руку, тот придержал ее за плечо. Гла-за его, обычно невыразительные, даже сонные, сейчас просто го-рели.

— Никогда… — сказал он почти шепотом. — Вы слышите? Вы не должны брать никого из этих детей на ночь! Вообще пускать к себе ночью!

Лорен опустилась на кровать, беспомощно развела руками.

— Но я не понимаю… ведь ничего страшного… послушайте, Кейси пришла вся в слезах, она чего-то испугалась, может, страш-ный сон приснился… Она маленькая девочка и ей надо, чтобы кто-то ее успокоил… господи, да это всем нам надо — прижаться, найти защиту… или… вы что думаете? Вы думаете, я?..

Лорен просто задохнулась от негодования. Джордан шагнул к ней, неожиданно и резко поднимая ее подбородок — Лорен ошара-шено попыталась уклониться — удержали жесткие сильные пальцы. Директор наклонился, внимательно изучая ее шею. Проворчал, от-пустив:

— Вам повезло… Нет, я не думаю, что вы педофилка, мисс Фиджи. Просто хорошенько запомните четвертый 'смертный грех': никого не пускайте к себе ночью. Вам ясно?

Она зябко передернула плечами — директор и не подумал от-ступить, по-прежнему нависая над ней. От него веяло жаром еле сдерживаемого гнева и тяжелого заматерелого тела. Лорен все же задала вопрос, который, она знала, Джордан не хотел услышать:

— Почему?

Джордан сдвинул брови.

— Просто запомните — хорошо? Просто помните. И все.

Он стронулся с места так же неожиданно. Блеснул взглядом через плечо — уже на пороге:

— А если вам хочется к кому-то прижаться ночью, найдите кого-нибудь повзрослее… и помужественней.

И закрыл дверь, оставив Лорен задыхаться от гнева и нелов-кости — так извратить ее слова! Ведь он прекрасно понимал, что она не имела в виду… Между прочим, сам тоже хорош — наверняка заснул и упустил Кейси… И тут Лорен впервые задалась вопросом — а зачем вообще нужны ночные дежурства? Неужели для того, чтобы маленькие испуганные девочки не бегали за утешением к воспитателям?

*****

— А Джека усыновляют! — сообщил ей бессменный разносчик всех новостей Кирилл Нефедов. — Мы готовим ему подарки!

Лорен и сама заметила, что почти вся школа что-то мастерит и заворачивает, но подумала — готовится какое-то мероприятие, о ко-тором ей не удосужились сообщить. Теперь она удивилась: Джеку Хейеру было на вид лет шестнадцать.

— А разве таких больших мальчиков усыновляют?

Кирилл неожиданно обиделся:

— А у тебя мама есть?

— Есть…

— А тебе плохо, что она есть?

— Нет, конечно.