Маргарита Епатко - Путь Грома

Когда звук шагов стих, Алина открыла входную дверь, неслышной походкой пересекла площадку и поскреблась в соседнюю дверь. Затем позвонила и, не дождавшись ответа, стала стучать. Да что они, заснули там что ли? Так она их разбудит! И эти старики узнают, что значит держать ее ночью под дверью. Она стучала и стучала. Она хотела сломать дверь, но что-то сильное и древнее не давало ей двинуться вперед. Что это?

Ведьма произнесла раскрывающее заклятье, чтобы увидеть препятствие, и в ужасе отшатнулась от двери. В ее углах были спрятаны кусочки бумаги с древними молитвами, и ей было явно не по силам преодолеть древнюю могучую защиту. Проникнуть в этот дом она могла только по приглашению хозяев. А они явно не торопились этого делать.

Скуля, ведьма доползла до своей двери. Она чувствовала, что Илья уходит, удаляется, и понимала, что теряет время…

– База, первый, прием, – мужской голос искаженный грубым механизмом раздался из кухни.

Алина прошла туда и увидела милицейскую рацию, забытую околдованным опером.

– Первый, у меня чертовщина какая-то. Неустановленное такси въехало на площадь перед мэрией и пропало.

– Что значит, пропало? Докладывайте точнее, – пробасил кто-то в ответ.

– Чш-ш, хр, фр-р, – послышалось из рации.

– А ну, говори четко! – подскочила к столу женщина.

– Докладываю, неустановленное такси въехало на площадь перед мэрией и растворилось на глазах у меня и моего напарника.

– Вы там перепились, что ли? Приказываю немедленно вернуться. Повторите. Алина не стала слушать дальнейшую перебранку.

Такси. Конечно же, такси. Та дурацкая карточка, ксерокопия на кусочке бумаги, которую Илья хранил в потайном кармане брюк. Услуги такси, кажется. И номер телефона. Сотового. Она слегка напряглась, и огненные цифры повисли перед ней в воздухе.

– Похоже, кто-то сильный играет на моей стороне, – довольно улыбнулась Алина. Она схватила телефон и стала лихорадочно набирать пылающий перед ней номер. Большая черная тень за ее спиной одобрительно кивала головой.

– Ты зря так переживаешь, Настя, – Рыжик успокаивающе улыбнулся и открыл дверь избушки. – Ух, ну и пылища здесь. Мы ведь уже почти год как сюда не заходили. Ну, по крайней мере, тебе будет, чем заняться. Уборка там, готовка, глядишь время и пройдет. И все будет хорошо. Илья вернется, Прасковья Ильинична к нам в гости пожалует, – говоря все это Рыжик занес в избушку пару больших узлов и почти волоком втащил небольшой узелок, размером с ковшик.

– Насть, у тебя там камни, что ли?

– Там часть свернутого пространственно-временного континуума.

Девушка зарыла за собой дверь избушки.

– Угу, конечно, – кивнул головой Рыжик, но все-таки не удержался и переспросил. – Свернутого чего?

– Это то, что помогает мне готовить всякие вкусности очень быстро, – улыбнулась Настя и ласково погладила Рыжика по голове.

– Вот это хорошая вещь, – сказал Рыжик. – Я всегда считал, что женщинам лучше всего заниматься домом, хозяйством и всем таким, – он доволок узелок до стола и. вздохнув с облегчением, поставил его рядом.

– Ну, если уж мы вспомнили про еду, может сейчас и пообедаем?

– В такой грязи? – удивилась Настена.

– Сестренка, – брат подошел и ласково ее обнял. – Не стоит сейчас изнурять себя тяжелым физическим трудом. Это я так про уборку, для красного словца. Вот посидим, поедим, отдохнем и я тебе помогу, а пока …

Настя отступила от брата на полшажочка, хлопнула в ладоши, что-то пробормотала в кулачок и дунула через него на комнату. Рыжик озадаченно обвел глазами выскобленные доски полов и стола, сияющие чистотой окна, невесть откуда взявшееся лоскутное одеяло на печи и вздохнул.

– Так я и знал. Не даром ты столько времени с домовым и его книгами у Ильи проводила. И что теперь?

– Теперь будем обедать.

Рыжик внимательно смотрел на сестру, накрывающую на стол, и понимал, что ее спокойствие кажущееся. С уходом Ильи, она очень изменилась, стала сдержаннее, взрослее. Прежняя Настя ни за что не согласилась бы пойти с ним в эту избушку. А если и пошла бы, то сейчас он выслушивал кучу упреков. Новая Насят спокойна, мила, доброжелательно улыбается, но мысли ее где-то очень-очень далеко.

– Ну, вот все и готово, – сказала девушка. – Милости прошу к столу утятинки отведать.

– Утятинки, это здорово, – с готовностью отозвался Рыжик.

И лишь проглотив первое крылышко, опомнился.

– А откуда у нас утка? Мы же припасов с собой не брали, не охотились в дороге или это все не настоящее? – от последнего предположения он даже поперхнулся.

– Настоящее-настоящее, – Настя похлопала его по спине. – Припасов мы действительно не брали. А вот насчет охоты… Помнишь, мы с тобой по дороге на минуточку остановились. Тогда я поймала утку.

– И тебе хватило этой минуточки? – не удержался от вопроса жующий Рыжик.

– Понимаешь, – Настя оживилась. – В книгах, которые я читала, об этом не говорится. Сказано только, что, вроде бы, есть возможность изменять ход времени: чуть замедлять или вовсе приостанавливать. А в рецептах составленных Василисой Премудрой подробно рассказывается о свертывании пространства. Но пространства стабильного, а не того, когда ты в движении, в пути.

Это очень удобно. Если, например, тебе стол надо накрыть на тысячу гостей или сделать так чтобы, допустим, пятьсот блюд поместились на обычном столе. Так вот я подумала, что если совместить две величины, то есть пространство и время, то может получиться интересная вещь. Можно перемещаться в своем собственном времени и пространстве. Потом, естественно, возвращаясь в существующую реальность.

Настя небрежно сдвинула тарелки со стола. Но они не упали, а словно нашли себе дополнительное место на деревянной поверхности. Девушка, не обращая на посуду никакого внимания, на освободившемся участке стала рисовать углем непонятные Рыжику закорючки, сопровождая все это такими же загадочными комментариями.

Она так увлеклась своим рассказом, что даже раскраснелась от возбуждения. И у ее брата впервые в жизни защемило сердце. Да, он прекрасно понимал, что сестра гораздо умнее. Знал, что во многом она превосходит его, обычного оборотня, унаследовавшего от отца одну только способность – становиться волком. Но он помнил, что такое любовь. И прекрасно понимал, к чему Настя проводит свои опыты. Потому что от этой любви кто угодно будь то волк, человек или самая мудрая и умелая на свете женщина, все без исключения, теряют разум и поступают глупо и непредсказуемо. А он обещал Колдуну, Илье – своему названному брату, защищать Настю. Даже если бы не обещал, сестра была единственным для него родным по крови человеком на земле. И еще больно было ему потому, что она не видел возможности защитить сестру от того, что он силился и не мог понять.