Александр Зотов - Еще один фантастический мир

На вкус и по консистенции, мозги оказались совсем не тем, чего он ожидал. Они действительно скорее напоминали паштет, чем желе.

– Ну как, понравилось? В ответ Шус лишь промычал.

– Знаешь, у тебя было такое лицо, как будто я хочу тебя отравить, – при последних словах Шус покраснел, проклиная догадливость Майклуса. Или, может, он читает мысли…

– Собственно, ради этого я пригласил тебя именно сюда, но не беспокойся, ты сдал экзамен лучше всех.

– Всех?

– Да, я сюда пригласил по очереди всех, кого смог, из нашей группы.

– Понятно. Так я не первый?

– Ну, очень немногие в нашем мире могут рассчитывать на эсклюзивность, даже те, кто уверенны, что обладают чем-то уникальным почти всегда разочаровываются. По правде…

– А как они добиваются такого результата?

– В смысле, вида мозгов? Насколько я знаю, паштет помещают в специальный пакет, сделанный из чего-то съедобного, после слегка колдонут, и вот результат.

– Колдонут?

– Да, а ты что, не знал? В университете есть даже факультет кухонной магии. Конечно, магия нужна далеко не для всех блюд, но иногда она очень к месту.

– Послушай, – произнес Шус, после расправы над мозгами зомби, – я рассказал тебе о себе почти все, а о тебе почти ничего не знаю. К тому же мне интересно, как живут на Энгленских островах.

– А что обо мне рассказывать? В отличие от твоей, моя жизнь не столь разнообразна.

– Но все же.

– Я родился в… в достаточно состоятельной семье, до двенадцати лет получал домашнее образование, после меня отправили в школу, а затем сюда. Что же касается островов, то моя родина – конституционная монархия, и если уж на то пошло, колониальная империя. Последние пятнадцать лет правит Королева Ангнэсса, а тридцать лет назад мы потеряли часть земель на Анделском континенте, во многом нам помогло Содружество Шерских Арилиев, получившее большую часть потерянных нами колоний. Наша страна имеет довольно напряженные отношения с Привонской республикой, поскольку в колониях наши интересы пересекаются, к тому же…

Майклус привел полную политическую сводку о внутренней и внешней политике Энгленских островов, которая сделала бы ему честь на уроке политологии или истории, но ни в коей мере не удовлетворяла запросы Шуса. Закончил он свое выступление так:

– Знаешь, Шус, а ведь то, что ты сейчас съел, было действительно лягушкой, правда не думаю, что ее внутренностями, но…

– И что с того? По вкусу я бы сказал, что это скорее курица, но тебе виднее. А ты что надеялся, что я побегу в туалет избавляться от съеденного? Знаешь, после обедов у директора мне ничто не страшно, – с серьезным видом завил Шус.

– Разве что мозги зомби? – невинно спросил Майклус.

– Именно так.

После того, как они доели и Майклус расплатился, несмотря на уговоры Шуса, он заплатил и за него, они распрощались и отправились в противоположные стороны.

«И все-таки он довольно странный человек», – подумал про себя Шус. – «Вроде бы с виду такой открытый, а о себе ничего не рассказал, вместо этого провел мне урок новейшей истории пополам с экономической географией, да и денег у него похоже, как грязи. К тому же, кажется, в группе у него не так уж много друзей… Чем бы теперь заняться? Может, зайти к Втри, извиниться, хотя за что? Ах, я ведь должен ей отдать долг, хотя можно и завтра, но главное не забыть, а то она будет злиться…»

За мыслями Шус не заметил, как добрался до своей двери. Из-под нее торчала какая-то записка. Шус поднял ее и прочел: «Шус, хватит предаваться обжорству. Немедленно отправляйся в мой кабинет.

Сэйлэнар».

«Интересно, что нужно директору от меня, и откуда он знает, что я ел? Хотя, с другой стороны, что я мог еще делать. Но все-таки… Может, вернулся учитель?! Хотя тогда так и было бы написано… В любом случае, что бы это ни было, надо пойти», – решил Шус и, даже не заходя в свою комнату, пошел к лестнице.

Оба солнца: и большое, и красное шли к закату. Обед в «Горшочке ведьмы» отнял на редкость много времени, да и уроки закончились не рано. Лифт в корпусе, в котором располагался кабинет директора Сэйлэнара, сломался. И это при том, что он был не на механическом, а на магическом ходу. Так что Шусу пришлось взбираться по длинной и довольно-таки крутой лестнице. Что же касается кабинета секретаря директора Сэйлэнара, которого последний уволил лет восемьдесят назад, то он ничуть не изменился, разве что зарос еще большим количеством пыли и паутины. Днем в кабинете секретаря царил полумрак, а вечером там было темно как в утробе бараномамонта. Нащупав дверь кабинета директора, Шус постучался, ответа не последовало. Шус повторил эту процедуру, достигнув тех же ничтожных результатов. Решив, что он предупредил о своем приходе, тем более что Сэйлэнар сам его пригласил, он приоткрыл дверь и прошмыгнул в круглый кабинет, как называли кабинет директора магического корпуса. Как ни странно, там никого не было.

Насколько Шус успел изучить директора Сэйлэнара, тот крайне редко отлучался из кабинета, и уж точно не исчезал, если сам кого-то пригласил. Хотя что можно сказать о привычках человека, которого знаешь чуть больше года, притом что ему как минимум сто пятьдесят лет, и это только если допустить, что профессор Сэйлэнар родился в тот день, когда появился в университете, а вероятность этого была, конечно, крайне мала.

Шус довольно тихо аукнул, потом погромче и еще погромче, однако ему никто не ответил, а директор не возник прямо в своем кресле. Помявшись на пороге, Шус прошел в кабинет. За огромным окном, которое занимало всю стенку, были видны башни университета в свете заходящих солнц.

Шуса крайне озадачил этот факт, ведь он впервые смог лицезреть вид за окном. В присутствии хозяина за окном было видно все что угодно, но только не то, что за ним действительно было. А вид был потрясающим, Шус даже подошел к окну, чтобы полюбоваться на него. «Когда еще доведется. И почему директор все время засовывает туда невесть что, ведь это самый прекрасный вид, какой только можно представить». Полюбовавшись на закат несколько секунд, Шус подошел к столу профессора, который, также как вид из окна, видел впервые, по крайней мере так близко.

Стол не отличался от миллиардов подобных ему столов, классический пример деревянного письменного стола, заваленного огромным количеством бумаг. Тут в голову Шуса забрела совершенно несвойственная ему хулиганская, можно даже сказать богохульная мысль. «А как, интересно, себя чувствуешь, сидя за этим столом?»

Посомневавшись и поприслушавшись к всевозможным шорохам и шагам, Шус таки решился. Он аккуратно подвинул кресло и взгромоздился в него, не заняв и трети. Устроившись поудобнее, Шус изобразил серьезную физиономию и громогласно заявил: