Марина Колесова - Чародейка. Власть в наследство.

— Отвечай! — потребовал Виард.

— У меня ее нет, — спокойно и холодно повторила девочка.

— Ты можешь ответить нормально, что с ней случилось? — Виард еще жестче сжал рукой подбородок девочки.

— Лишь то, что сказала… Ее нет у меня, — ответила девочка, даже не изменив интонации, все так же тихо, ровно и холодно.

— Ты издеваешься?

— Нет, учитель.

Виард отпустил подбородок девочки и отошел. Злость душила его. Дочь Маграта, а в том, что перед ним его дочь воин ни секунды не сомневался, лишь только увидел ее, была подстать отцу. Сейчас ему хотелось свернуть шею этой маленькой неуступчивой девчонке, но он сдержался.

— На крыльце труп волка. Иди, сними с него до конца шкуру, — приказал он девочке, с любопытством наблюдая, что она будет делать.

Девочка не стала задавать никаких вопросов, подошла к крыльцу, подняла тело волка, и внимательно осмотрела. Затем, подобрав с порога нож, села и осторожными движениями стала продолжать прерванную им работу.

Усмехнувшись, Виард развернулся и ушел в лес. Вернулся он часа через два. Девочка сидела на крыльце, сбоку от нее лежала шкура волка, и его туша. Подойдя к крыльцу, воин поднял шкуру и внимательно осмотрел. На его удивление, девочка шкуру не испортила и сделала все достаточно аккуратно.

— Воды принеси, — не отрываясь от рассматривания шкуры, приказал он.

Девочка поднялась с крыльца и молча замерла, выжидательно глядя на него.

— Не поняла что ли? Марш за водой! — Виард бросил шкуру, повернулся к девочке и наотмашь ударил ее по лицу.

Девочка выдержала удар, даже не шелохнувшись, и не двинулась с места.

Виард рассвирепел. Схватив девчонку за волосы, он затащил ее в избушку, швырнул на пол лицом вниз, схватил висевшую на стене плеть и пару раз сильно ударил ее. Девочка не дергалась и не проронила ни звука.

Виард отбросил плеть, наклонился и, схватив ученицу за волосы, приподнял ее голову:

— Так ты пойдешь за водой?

— Пойду, если скажете куда.

Тихий и спокойный ответ девочки, подействовал на воина отрезвляюще. Он разжал руку и поднялся.

— Вставай… сразу, что ли не могла сказать, что не знаешь куда идти?

Девочка поднялась, но ничего не ответила.

— Я спросил: почему ты не сказала, что не знаешь куда идти? — раздраженно произнес Виард, — или ты опять не намерена мне отвечать?

— Вы знали это и так… — тихо произнесла девочка.

— А спросить ты не могла?

— Зачем? Если Вы захотите, учитель, Вы сами скажите…

Девочка посмотрела Виарду в глаза, и он понял, что ничего спрашивать у него она не будет. И еще воин понял, что ненавидит свою ученицу.

— Родник в овраге, на дальней стороне поляны, за домом. Ведро в углу избы на скамье. Иди, — тихо произнес он, отошел к окну и отвернулся, борясь с искушением придушить девчонку.

Къяра взяла ведро и вышла. Вернулась она минут через пять и, поставив полное ведро на скамью, откуда взяла, молча замерла рядом.

Виард повернулся к ней и сквозь зубы процедил:

— Возьми котелок над очагом, нарежь туда мясо волка, налей воды, промой мясо, вылей воду, потом налей новую и принеси мне.

Не говоря ни слова, девочка взяла котелок и вышла.

Воин подошел к очагу, поправил дрова, разжег огонь и сел рядом на небольшой скамеечке. Он слышал, как Къяра несколько раз заходила, чтобы набрать воды, но не повернулся до тех пор, пока не услышал тихое:

— Я принесла, учитель.

Тогда он обернулся и, взяв у нее котелок, привесил его над очагом.

Почувствовав, что девочка осталась стоять у него за спиной, Виард велел ей принести крупы для похлебки и промыть ее. А когда она выполнила, высыпал крупу в котелок и, велев следить за похлебкой, вышел из избы. Там он в задумчивости постоял на крыльце, потом взгляд его упал на лежавшие на пороге остатки туши волка и его шкуру. Он подхватил их и отнес в погреб за избой, с раздражением подумав по дороге, что про погреб надо будет тоже рассказать его новой ученице.

Возвращаться в избу Виард не торопился, поэтому нарубил дрова во дворе, потом посидел на скамье у завалинки и лишь, когда солнце спустилось к верхушкам сосен, переступил порог избы. Пол в избе был чисто выметен, стол вытерт. На столе стоял котелок с похлебкой, а девочка, отвернувшись, стояла у окна.

— Иди, полей мне, я умоюсь, — позвал он ее.

Девочка неторопливо подошла к ведру, зачерпнула в кувшин воды и, достав из-под скамьи таз, поставила его на скамью.

Виард подошел, умылся. Его ученица молча поставила кувшин, пошла вылила таз с водой и опять отошла к окну.

— Тарелки и ложки — на полке, достань, — приказал он, садясь за стол.

Девочка молча поставила на стол перед ним тарелку, положила ложку и снова, отойдя к окну, замерла там.

— Ты что, есть не собираешься?

Девочка молчала. Виард тяжело поднялся из-за стола подошел к ученице и схватил за волосы.

— Еще раз ты оставишь мой вопрос без ответа, отхлещу плетью так, что с пола не встанешь.

Девочка по-прежнему молчала.

— Поняла? — с угрозой в голосе переспросил воин.

— Да, учитель, — девочка ответила столь спокойно, будто он не ее держал за волосы.

— Хорошо… — Виард глубоко вздохнул, пытаясь справиться с раздражением, и тихо проговорил, — Тогда я спрошу снова: почему ты не села есть за стол?

— Вы считаете, учитель, что я должна что-то делать без Вашего приказания? — вопросом на вопрос ответила девочка.

Воин разжал руку, отпуская ее косы, вернулся за стол и, явно пересиливая себя, медленно произнес:

— Иди, вымой руки, достань себе тарелку с ложкой, садись и ешь…

Помолчал немного, а потом раздраженно добавил, — Тебе еще не надо сказать, что каждую ложку в отдельности надо брать в рот, а еду глотать? Не надо? А то я могу…

Он сердито посмотрел на девочку. Однако его ученица, будто и не замечала его раздраженного тона. Она молча выполнила все его указания, села за стол и спокойно, не поднимая глаз, принялась есть. Виард покачал головой и тоже взялся за ложку. Ели они молча. Закончив трапезу, Виард поднялся.

— Когда доешь, убери со стола посуду, ополосни ее над тазом и можешь сходить к озеру, искупаться… это недалеко, по тропинке вдоль опушки через березняк и направо… — произнес он, — потом подошел к сундуку стоявшему в самом дальнем углу избы и, достав оттуда подушку и пару больших меховых одеял бросил на большую широкую лавку стоявшую недалеко от окна, — Спать будешь там… Все поняла? На этот раз я все тебе сказал?

— Да, учитель… — девочка тоже встала из-за стола, собрала посуду, ополоснула ее, убрала на полку и вышла из избушки.

Проводив ее недобрым взглядом, Виард устало опустился на лавку. Он не представлял, как сможет, особенно после стольких лет одиночества, сосуществовать с такой своеобразной ученицей.